поколениям от нашего героического века, - сказал Рамзи.
- Но работа ведь не закончена. Подарок, так сказать, половинчатый.
- Почему вы так считаете? - поинтересовался Рамзи.
- Что касается художественной стороны вопроса - не мне судить. Но эта работа, как и 'Шаг к вечности', посвящена реальному лицу. Она не завершена. Я уже говорил Шахназ-ханум, что, на мой взгляд, здесь слабо выражено могущество духа человека, которого так изуверски пытали...
Рамзи перебил его:
- Вы произнесли 'Шаг к вечности', и мне захотелось узнать, действительно ли изображенный на картине человек явился...
- Да, его действительно звали Айханом Мамедовым... - Увидев в глазах Рамзи недоверие, он продолжал: - Вот и Шахназ-ханум очень беспокоится по этому поводу, даже мой маленький друг Эльдар все это время рассказывал мне о своем дяде Айхане. Говорит, что дядя Айхан - самый красивый мужчина на свете. И первой его просьбой ко мне было написать его портрет.
У Рамзи сдвинулись брови, на губах показалась ироничная улыбка. Теперь до него дошел смысл шутки художника относительно галереи портретов красивых мужчин.
- О, вы действительно умеете шутить, Ризван-муэллим! Портрет Айхана Мамедова может стать жемчужиной в вашей новой серии.
Поняв смысл иронии, Раджабли спокойно ответил:
- Не беспокойтесь, председатель! Эльдар описал мне его внешность. Потом, смеясь, добавил: - Полагаю, в этом плане он вам не соперник.
Рамзи пришлось принять эти слова за обычную шутку. Но тут вмешалась Шахназ:
- Айхан Мамедов во всех смыслах достоин того, чтоб вы написали его портрет.
Рамзи будто ударили. Но он и это должен был стерпеть. В эти дни он будто поклялся вести себя предельно достойно.
- Шахназ-ханум, - улыбнулся художник, - ваш Айхан Мамедов все больше начинает меня интересовать. Но в одном вы можете быть абсолютно уверены: это не мой герой.
Рамзи облегченно вздохнул.
- Кто же мог в этом сомневаться? - сказал он. - Видимо, само имя Айхан вас смутило.
- Это действительно редкое имя. Я слышал его только один раз, там, в лагере военнопленных.
Шахназ спросила:
- Не собираетесь ли вы вернуться к картине 'Небо в черных звездах'?
- На это так трудно ответить... Мне бы еще хоть один раз увидеть этого человека.
- А разве он жив? - с любопытством спросил Рамзи.
- Кто знает? Можно ли поверить в то, что остался в живых человек, на груди которого фашисты выжгли семь звезд?
- Жаль, очень жаль!.. - Рамзи глубоко вздохнул.
- Но раз у вас есть хоть какие-то сомнения в гибели своего героя, почему вы его не разыскиваете? - поинтересовалась Шахназ.
- Каким образом? Что я о нем могу узнать? Ведь ни имени, ни фамилии...
- Разве вы не думали о том, что можно опубликовать ваши работы? Пусть они разойдутся по стране. Если этот человек жив, он сам найдет вас. Если он вернулся с войны и впоследствии умер, отзовутся родственники. Хотя бы имя его узнаете...
- Шахназ-ханум, я же вам говорил, что работа эта еще не закончена, я не могу ее опубликовать. Кто знает, может, картине этой суждено остаться недописанной...
Все помолчали. Рамзи взял Раджабли под руку - ему надо было поскорее вывести гостя из сада, прекратить этот разговор.
- Товарищ Раджабли, я так полагаю: если даже вам не сдастся закончить 'Небо в черных звездах', ваша главная рабоа будет написана здесь, у нас, в этом, как вы выразились, крае красоты. Своей кистью вы сможете увековечить память героического сына нашего села Эльдара Абасова.
- Да, мне очень хочется сделать эту работу.
Они вышли из сада Эльдара и направились в правление.
Был очень хороший день. Солнце будто готовилось спуститься на землю, на отдыхающие внизу в строгом, молчании зеленые горные луга.
Рамзи, испытывая тайную гордость, шагал рядом с известным художником. Он вдохновенно рисовал ему картину будущего края, одну заманчивей другой. Ему так хотелось завоевать расположение знаменитого художника.
В просторном светлом кабинете председателя первое, что увидел художник, была цветная репродукция его картины 'Шаг к вечности'.
- Кто бы мог подумать, что здесь, в этом далеком горном селе, меня ждет талой сюрприз? - И художник посмотрел сначала на Рамзи, потом на Шахназ.
- Это горное село еще и край героев, товарищ Раджабли. Мы умеем это ценить.
- Вы покорили меня. Что ж, я сдаюсь! - И он поднял вверх обе руки.
Речь зашла о Доме-музее Эльдара Абасова. Рамзи очень хотел, чтобы Раджабли немедленно принялся за его организацию. Но Раджабли пожелал сначала осмотреть дом.
- Я скоро приеду еще раз, причем не один. - Когда он это говорил, то почему-то обращался к Шахназ- ханум. - Хочу привезти сюда свою супругу. Шахназ-ханум, мне кажется, что вы подружитесь с ней. Она, как и вы, учительница.
- Я буду очень рада, - спокойно ответила Шахназ. Раджабли продолжал:
- Что же касается портрета Эльдара Абасова, то мое решение твердо: эти месяцы я буду писать его.
- Большое спасибо, Ризван-муэллим, - поблагодарил его Рамзи с некоторой долей фамильярности, уместной лишь в беседе между более близкими людьми. Мы тоже постараемся не остаться у вас в долгу.
Раджабли, чуть-чуть усмехнувшись, посмотрел на Шахназ. А она, с присущей ей тонкостью поняв смысл этих слов, покраснела и опустила голову.
- За работу на военную тему, особенно за произведения, посвященные реальным героям, я гонораров не беру, товарищ председатель! - При этих словах Шахназ еще больше смутилась. - Шахназ-ханум, может быть, у вас сохранились фотографии Эльдара Абасова? - Раджабли будто искал повод, чтобы загладить неловкость. - Это очень облегчило бы нам работу.
- Фотография есть, но всего одна. Причем карточка очень маленькая. Я хотела ее увеличить - ни один фотограф не взялся.
- Ничего, лишь бы была фотография. Она даст мне хоть некоторое представление об Эльдаре.
Не дожидаясь, чем кончится этот разговор, Рамзи встал.
- Вы меня извините, товарищ Раджабли, - сказал он, - но мне придется вас пока оставить, дела не ждут.
Айхану сообщили, что председатель пригласил в село какого-то знаменитого гостя, но кого именно, он так и не узнал. Да его это и мало интересовало. Ему сейчас было не до чужих гостей. Бродя с лопатой, у которой была короткая гладкая ручка, заменяющая ему разукрашенную трость, вдоль стройных рядов двухлетних деревьев, прислушиваясь к шуму ветра, блуждающего в их небольших лакированных листиках, он радовался как ребенок.
После полудня Айхан закончил поливку участка, который наметил себе. Теперь можно было поесть и передохнуть. Но не успел он расположиться у артезианской скважины, как на границе ельника и фруктового сада показался Мардан, который, задыхаясь, спешил к нему наверх. Как всегда, один взгляд на него наполнил его сердце отрадой.
Мардан еще издали что-то кричал ему, и его веселый голос эхом отзывался в близких и далеких горах.
- Дядя Айхан, а вот и я, неужели ты уже успел съесть мою долю?
'Разве твоя доля пойдет мне в глотку, сынок?' - радостно отозвалось в сердце Айхана.
Мардан, видимо, был действительно очень голоден. Как только он уселся рядом, он тотчас с удовольствием принялся за еду, растрогав сердце ласково глядящего на него Айхана.
