Моонзундского архипелага.
Но мы не имели права закрывать глаза и на свои недостатки. На них я тоже подробно остановился, проводя разбор минувших боев.
Внимание командиров было нацелено на необходимость лучшей организации разведки и более тщательного изучения переднего края противника, его системы огня. Кроме того, я требовал уверенного управления войсками в движении, умелого построения боевых порядков с учетом местности и особенностей вражеской обороны, обучения войск ближнему бою.
В связи с выходом армии из состава Ленинградского фронта Маршал Советского Союза Л. А. Говоров издал приказ, в котором высоко оценил наши действия. В приказе, в частности, говорилось: '2 УА в составе войск фронта сыграла большую роль в снятии вражеской блокады с Ленинграда, завоевании великой победы под Ленинградом и в боях за освобождение Советской Эстонии от немецко-фашистских захватчиков.
Победоносный путь 2 УА на Ленинградском фронте отмечен блестящими успехами, а боевые знамена ее частей овеяны неувядаемой славой.
Трудящиеся Ленинграда и Советской Эстонии всегда будут свято хранить в своей памяти боевые заслуги доблестной 2 УА, ее героических воинов - верных сынов Отечества...'
Глава X. Стремительность и еще раз стремительность
Октябрь 1944 года. Глубокая осень. Ночь. Наш эшелон, мерно постукивая на стыках рельсов, мчится в темноте. За окнами вагона - ни огонька. Там, среди полей и негустых перелесков, затерялись разоренные войной деревни.
По стеклам наискось стекают крупные капли дождя. В последнем купе кто-то из солдат охраны наигрывает на гармони.
Мы в Польше. Едем на 2-й Белорусский фронт. Сюда направлена наша 2-я ударная армия.
Войска 2-го Белорусского фронта недавно захватили плацдарм на западном берегу реки Нарева в районе Макув-Пултуск. Его сейчас удерживают соединения 48-й и 65-й армий. Даже общее знакомство с обстановкой заставляло думать, что Ставка не напрасно перебрасывает свой резерв именно сюда. Наревский плацдарм очень выгоден для развития наступления, которого, как это чувствовалось по всему, ждать осталось недолго.
Штаб армии выехал с одним из первых эшелонов. В Тарту осталась только небольшая оперативная группа для организации переброски войск.
Выгрузка происходила в районе Острув-Мазовецкий, в 70-90 километрах от линии фронта.
К середине октября передислокация была закончена. Прибыли три стрелковых корпуса: 98, 108 и 116-й, а также средства усиления. Соединения и части рассредоточились в лесах вокруг Острува-Мазовецкого.
Через несколько дней приехал командующий 2-м Белорусским фронтом генерал-полковник Г. Ф. Захаров. Невысокого роста, страдающий излишней полнотой, он, зайдя ко мне, грузно опустился на стул.
- Хочу посмотреть одну из ваших дивизий. Кто тут у вас под рукой?
- Рядом располагается девяностая стрелковая дивизия генерал- майора Лященко, - доложил я.
- Прикажите завтра в восемь часов построить весь личный состав, распорядился командующий.
О генерал-полковнике Захарове я слышал много нелестного. Говорили, что он опытный генерал, но чрезмерно самолюбив, явно переоценивает свои знания и потому сковывает инициативу подчиненных. Рассказывали также, что он бывает порой грубым, не обладает необходимой выдержкой.
Однако после первой встречи с командующим мне показалось, что разговоры о его тяжелом характере мало похожи на правду.
На следующее утро полки 90-й Ропшинской Краснознаменной ордена Суворова дивизии построились четырехугольником по краям большой поляны. Генерал-полковник Захаров приехал точно в назначенное время, обошел части, приветливо поговорил с воинами и остался доволен.
Надо сказать, что дивизия была полнокровной, хорошо обученной. В полках имелось много участников боев под Ленинградом. Я всемерно добивался того, чтобы не только офицеры, но даже солдаты и сержанты после ранения возвращались в свои части, не разрешал без необходимости эвакуировать раненых дальше армейских госпиталей. За это мне иной раз попадало, но в дивизиях сохранялся костяк ветеранов, укреплялись боевые традиции. В 90-й дивизии тоже служило много ветеранов. Это с одобрением отметил командующий фронтом.
После смотра командующий приказал собрать всех офицеров дивизии.
С трудом поднявшись на толстый пень, генерал обратился к собравшимся с небольшой речью. И только тогда, слушая Захарова, я понял, что разговоры о его недостатках не так далеки от истины. Ни с того ни с сего он вдруг завел такой разговор:
- Запомните, что вы прибыли не куда-нибудь, а на Второй Белорусский фронт. Я не позволю вам нарушать наши славные традиции, потребую точного выполнения всех моих приказаний...
И скажу откровенно, я с удовлетворением встретил долетевшую к нам вскоре весть о том, что Захаров отзывается в распоряжение Ставки, а на его место назначен Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, талантливый военачальник и обаятельный человек.
Как только маршал Рокоссовский вступил в должность командующего фронтом, я немедленно поехал к нему с докладом о состоянии армии.
- Будете проводить смотр войскам, товарищ маршал? - спросил я, окончив доклад.
- Дивизии у вас хорошие? В боях участвовали?
- Да, дивизии укомплектованы, все имеют боевой опыт.
- Ну что ж, верю вам, смотреть пока не буду. Распорядитесь, чтобы сюда подъехали ваш начальник штаба и командующий артиллерией. Начнем готовить наступление с наревского плацдарма.
На совещание к маршалу Рокоссовскому собрались все командующие и начальники штабов армий, входящих во 2-й Белорусский фронт. В намечаемой операции должны были участвовать четыре общевойсковые и одна танковая армии, а также танковые, механизированный и кавалерийский корпуса. Им предстояло нанести главный удар с плацдарма на правом берегу реки Нарева в направлении на Млаву, а затем повернуть основные силы ударной группировки на северо-запад, на Мариенбург, и отсечь немецко-фашистские войска, находившиеся в Восточной Пруссии. Двум общевойсковым армиям и танковому корпусу предстояло нанести вспомогательный удар на Быдгощь (Бромберг) с целью расширить фронт прорыва, обеспечить заходящий фланг главной ударной группировки и не допустить отхода врага за Вислу.
Учитывая тяжелое положение наших тогдашних союзников американо-английских войск в Арденнах и просьбу тогдашнего премьер-министра Англии У. Черчилля, Ставка сократила сроки подготовки операции. Мы вынуждены были начинать ее, невзирая на неблагоприятный прогноз погоды.
С 1 января 1945 года началась перегруппировка войск армии. Погода стояла хотя и не слишком холодная, но очень ветреная. Часто шел обильный снег. Передвигались исключительно ночью, самым строжайшим образом соблюдая маскировку. Во избежание каких-либо случайностей всем шоферам было приказано вынуть лампочки из фар автомашин.
В полной темноте по узким занесенным снегом дорогам шла пехота, двигались автомашины, артиллерия, обозы. Прямо по целине тяжело ползли танки.
Для поддержания порядка на маршрутах штаб армии организовал усиленную комендантскую службу и службу регулирования. Комендантами маршрутов были назначены мои заместители. Кроме того, мы выделили 11 комендантов участков и 40 офицерских постов регулирования.
Все, от генерала до рядового, понимали, что нам предстоит действовать на главном направлении и наш успех или неудача могут оказать влияние на всю фронтовую операцию. Вот это и помогло скрытно за восемь суток перевести войска из районов сосредоточения на исходное положение.
Мне вспоминается незначительный на первый взгляд эпизод, который тем не менее убедительно показывает высокую сознательность личного состава армии. Как-то в дни перегруппировки я сопровождал маршала Рокоссовского, ехавшего ночью на плацдарм. Дорога была скверной, и командующий разрешил шоферу на несколько минут включить фары.
У какого-то мостика нашу машину остановила девушка-регулировщица. Сначала она принялась весьма энергично отчитывать шофера, однако, увидев наши папахи, сбавила тон и сказала с укоризной:
- Эх, товарищи начальники, сами приказы пишете и сами же их нарушаете!
Маршал Рокоссовский от души рассмеялся:
- А ведь верно заметила!
- Верно-то верно, но зачем же так ругаться? - сказал я регулировщице.
- А что же мне с вашим шофером делать? Благодарить его, что ли, за нарушение приказа?
- Молодец! - похвалил ее маршал. - Хорошо несете службу.
- Служу Советскому Союзу! - звонко ответила девушка и, наклонившись к шоферу, сердито шепнула ему: - А ты свет все же выключи!
Оборона противника была глубоко эшелонированной. Всего насчитывалось четыре оборонительные позиции, усиленные различными инженерными сооружениями. Имелось также несколько сильно укрепленных опорных пунктов.
Действовать нам предстояло на плоской равнине небольшими перелесками и невысокими холмами. Узкие и неглубокие речки замерзли и не являлись сколько-нибудь серьезным препятствием. Таким образом, местность была благоприятной зля наступления с участием всех родов войск, но требовала соблюдения маскировки.
После оценки характера обороны противника и особенностей местности Военный совет армии выработал решение, сущность которого сводилась к следующему.
Главные усилия сосредоточить на плацдарме севернее Пултуска, в полосе шириной всего в 7 километров. После мощного удара и прорыва обороны врага для развития успеха и овладения основным узлом сопротивления противника городом Цеханувом в прорыв ввести 8-й танковый
