предположения, но обрадовал сам факт встречи с женщинами из ставшего ему родным города. И тут же офицер подумал: а почему бы и Полине с Верочкой не оказаться в этих довольно близких от крепости местах?
С тех пор, в каком бы населенном пункте ни приходилось бывать Павлу Игнатьевичу, всюду задавал он неизменный вопрос: 'Нет ли кого-нибудь из Бреста?'
На хуторах и в селах жили беженцы из Ковеля, из Луцка, из Владимира-Волынского, а из Бреста старшему лейтенанту довелось еще встретить только одну женщину. Была она женой офицера, но не того полка, в котором служил Лащенко. И от нее не услышал партизанский командир ничего ободряющего, скорее наоборот.
- Возможно, ваша супруга и на Волыни, - сказала Павлу Игнатьевичу новая знакомая, - но найти ее будет трудно, очень трудно. И вот почему. В первые месяцы войны я вместе с другими женами офицеров нашего полка жила в селах, неподалеку от Бреста. Но кто мы такие, там не знали. Ведь мы не говорили, что мы из крепости, жены военных, и фамилий своих настоящих не называли. Знали бы вы, как злы немцы на защитников крепости!
- Предполагать могу, - усмехнулся Лащенко.
- Ну вот... Попадись им офицерская жена, сразу отправили бы в концлагерь! Да и бандеровцы не пощадили бы! А чтобы донести на тебя, подлец может найтись... Будем надеяться, жива-здорова ваша Полина Ивановна, не исключено, что и находится она где-то близко, но знают ее в селе не как Лащенко, а как Семенову или Петрову, жену бухгалтера или агронома, взятого на фронт рядовым.
Конечно, Павел Игнатьевич продолжал поиски, но безуспешно, и новая надежда постепенно таяла, исчезала. Однако старший лейтенант не подозревал, что вместе с ним ищет Полину Ивановну Лащенко вся его рота. Настойчивые коллективные розыски велись по инициативе Вохмякова.
Он рассудил логично: сто человек могут сделать в сто раз больше, чем один. Пусть и не все сто были привлечены к поискам, но, во всяком случае, каждый из партизан роты, попадавший в новое ли село, на новый ли хутор, независимо от других заданий, обязательно еще наводил справки о Полине Ивановне. Это было дополнительное задание - особое... Спрашивали не только о женщинах из Бреста, но и о любых беженках, появившихся в населенном пункте во время войны, встречались с ними, разговаривали. На тот случай, если Полина Ивановна не назовет себя, Вохмяков сообщил партизанам ее приметы: среднего роста, вьющиеся каштановые волосы, нос с горбинкой, у подбородка родинка овальной формы. Внешность жены командира роты Вохмяков отлично себе представлял по многим его рассказам.
Поиски держались в строгом секрете от старшего лейтенанта. Человек скромный и щепетильный, он сразу бы запретил бойцам отвлекаться от основных дел ради него, хотя дела нисколько от этого не страдали. Пожалуй, у Сергея Петровича хватило б красноречия доказать это старшему лейтенанту. Но нельзя же зря трепать нервы человеку, нести ему вместе с новыми надеждами и все новые разочарования! Ведь шансы отыскать Полину Лащенко или что-нибудь о ней услышать были очень невелики.
Батальон уже не раз менял на Волыни район дислокации, партизаны из роты Павла Игнатьевича перебывали в десятках сел, хуторов, местечек, по ничего о жене своего командира так и не узнали. И вдруг в самом начале февраля след ее обнаружился.
Молодой боец Андрей Зозуля, ходивший на связь в соседнее партизанское соединение, доложил политруку роты, что на хуторе Дубовец, километрах в тридцати отсюда, он разговаривал с женщиной, хорошо знающей Полину Ивановну и вместе с нею покинувшей Брест.
- А не с какой-нибудь другой Полиной Ивановной? Ты хорошо разузнал? спросил Вохмяков.
- Все точно! И фамилия Лащенко, и девочка лет семи была при ней... Да эта гражданка и нашего комроты знает, имя его назвала. Она тоже жена офицера одной со старшим лейтенантом части.
- Ну и где же сейчас Полина Ивановна? Они потеряли друг друга или как?
Оказалось, Зозуля все подробно выяснил. В августе 1941 года несколько жен офицеров Брестского гарнизона, из тех, кому не удалось эвакуироваться, отправились пешком на юго-восток. Все они думали, что война скоро кончится. Решили ждать прихода советских войск в селах, расположенных подальше от больших дорог, где и немцев-то, по всей вероятности, нет. Эта группа женщин, а с ними и детей, добралась до Любешовского района, Волынской области, и там осела на некоторое время.
Полина Лащенко с женщиной, которую отыскал Зозуля, нашли себе пристанище в селе Вулька- Щетинская. Здесь они провели зиму. К весне у беженок кончились вещи, которые они меняли на продукты, да и самим жителям Вульки приходилось все туже затягивать пояса. Ходили слухи, что в районах поближе к Ковелю люди живут сытнее, что там многие крестьянские хозяйства нуждаются в рабочих руках. Поэтому весной 1942 года часть женщин перекочевала дальше на юг, среди них и встреченная Зозулей на хуторе. Полина Ивановна же осталась в Вульке; она умела шить, начала этим подрабатывать, надеялась как-нибудь и дальше прокормиться с дочкой.
- Значит, они расстались почти два года назад? - прикинул вслух Сергей Петрович.
- Выходит, что так, товарищ политрук.
- Нда... Срок солидный! И многое за этот срок могло произойти... Пока точно не узнаем, где сейчас супруга старшего лейтенанта, тревожить его нельзя. Понятно, Андрей? Завяжи свой язык на десять узлов, на губы повесь десять замков.
- Обижаете, товарищ политрук!
- Не обижаю, а предупреждаю: никому ни полслова.
Надо было послать кого-нибудь, хотя бы того же Андрея Зозулю, в Любешовский район. Взять человека да вдруг отправить за сто километров без ведома Лащенко политрук не мог и сказать ему, зачем надо послать, тоже не мог. Пришлось посвятить во все командира и комиссара батальона. Вот почему уже через несколько минут после этого Лащенко получил приказ откомандировать в распоряжение штаба батальона партизан Зозулю Андрея и Конашкевича Виктора для выполнения особого задания.
- Вечно норовит лучших из роты забрать! - с досадой сказал Сергею Петровичу старший лейтенант. - Будто нам самим такие ребята не нужны...
- С начальством особенно не поспоришь! - пожал плечами Вохмяков.
Дорога к Любешову оказалась трудной. Высокий остроносый Зозуля и плотный розовощекий Конашкевич почти все время шли пешком, лишь изредка пользуясь попутными санями. Немцев в этих глубинных местах не было, но приходилось опасаться бандеровцев и полицаев. Большие села обходили стороной. Заночевать остановились на хуторе Гречаны в доме надежного, много раз проверенного человека.
Блаженствуя на жарко натопленной печке, партизаны тихо разговаривали.
- Неужели найдем Полину Ивановну? Просто как-то и не верится, сказал Конашкевич.
- Отчего не найти? Найдем... След теперь имеется! - уверенно ответил Зозуля. - Вот стоял бы наш батальон у Любешова, может, и сам бы ротный со своей женой в этой Вульке столкнулся...
- А что ты думаешь! Бывает... Ты про встречу двух братьев в штабе нашего соединения слыхал? Как они опознали друг друга?
- Что значит опознали, если они братья?!
- А вот послушай! Приезжают к нашему генералу по каким-то делам люди из соседней бригады, есть такая спецбригада Анищенко. Прибыл с ними и начальник связи этой бригады Скрипник. Стоят возле штаба, разговаривают... Тут же рядом несколько хлопцев из нашего четвертого батальона находились. Ну, а в четвертом, сам знаешь, большинство партизан - бывшие пленные, что пришли из-за Буга... Как раз к одному из таких вдруг начал присматриваться Скрипник. Потом подходит и спрашивает: 'Вы сами будете из Ростова?' Тот отвечает: 'Верно, из Ростова'. Скрипник опять ему вопрос: 'А звать вас Александр?' Парень из четвертого захлопал от удивления глазами да как бросится к Скрипнику... Что ж оказалось? Два родных брата встретились!
- Почему же они сразу друг друга не признали?!
- Очень просто! Тот, который в бригаде у Анищенко, еще за три года до войны на действительную призвался, когда младший совсем пацаном был... Да еще два года войны прибавь! А началась война, взяли в армию младшего, Сашку. Вскоре на него прислали похоронную... Старший тоже об этом знал. Но Сашка вовсе не убит был, а только ранен и раненным попал в плен... Потом убежал, сначала вместе с поляками партизанил, затем к нам попал... И до того у братьев стежки-дорожки перехлестнулись, что свели их лицом к лицу!
- Вот действительно, гора с горой не сходится... А мы с тобой не на случай надеемся, а идем по верному
