любил, когда сам адмирал о нем вспоминал, да к тому же еще прилюдно. Тем более, что Траск зачастую лукавил и без всякого смущения выдавал себя за бывшего капитана торгового флота, верой и правдой служившего губернатору Дурбина.
— Я знаю, о чем говорю, — твердо ответил Амос. — Каждый из капитанов с побережья предпочитает держаться особняком от других. Они редко объединяются для какого-нибудь дела. Власти их терпят и дозволяют им промышлять в тех водах по одной-единственной причине. И причина эта — постоянная угроза вторжения квегских кораблей. Такое положение дел вполне устраивает Кеш. Ведь оснащение сторожевого флота стоило бы Империи значительных издержек. — Он с лукавой усмешкой взглянул на Мартина и обезоруживающе ему улыбнулся. — Да и я сам как адмирал твоего брата скорее предпочту иметь дело с дюжиной пиратских бригов, капитаны которых меня уважают и побаиваются, чем с кешианскими военными моряками. Видишь, что получается, друг Мартин: интересы высокой политики могут придать достойный и даже респектабельный вид кому и чему угодно.
Мартин сердито повел бровями и ничего ему на это не ответил.
— Так неужто же, — недоверчиво спросил Гуда, — они забыли на время все свои раздоры и объединились, чтоб сжечь Крайди и истребить людей герцога?
— Ничего подобного, — возразил Амос. Он встал и подошел к стойке у ближней стены зала. — Нападение на Крайди и, по всей вероятности, на Карс? Уничтожение форта в Бэйране? А еще я готов поклясться, что и в Туланской гавани эти ублюдки спалили все корабли до единого. — Он ударил кулаком по перилам стойки и досадливо крякнул. — Эх, чего бы я сейчас не отдал за один-единственный глоток бренди!
Гарри немедленно нырнул под стойку и выудил оттуда небольшую глиняную флягу.
— Я вообще-то берег его как лечебное снадобье для Энтони и Накора. Они у нас ходят за ранеными. Но так уж и быть, уделю и вам малую толику. — Он плеснул бренди в глиняную кружку и подвинул ее к Амосу, после чего тщательно закупорил бутылку и тотчас же снова ее спрятал.
Амос одним глотком осушил кружку и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Боги вознаградят тебя за это, мой мальчик! — с чувством произнес он и снова обратился к Мартину:
— Так вот, послушай, твоя светлость, что я тебе скажу: дурбинские пираты, так и знай, не имеют ко всему этому никакого касательства!
— Но ведь среди разбойников были торговцы невольниками из Дурбина! — запротестовал Маркус.
Амос вытянул вперед руку, призывая его к молчанию:
— Плевать мне на них! Это ведь не что иное как ложный след, сынок. Работорговцы появляются невесть откуда в деревушках и маленьких городках, силой уводят оттуда молодых да здоровых мужчин, женщин и подростков, и поминай как звали. Они не поджигают строений и не кромсают на куски всех, кто под руку попадется.
— Вот и я то же говорю, — вставил Гуда.
— Они имеют дело только с теми, кто не может дать им отпор. Они не навлекают на свою голову бед и напастей, уничтожая целые гарнизоны и захватывая в плен королевских племянниц. — Он озадаченно потер ладонью подбородок. — Если б только я мог узнать, кого из капитанов наняли те, кто за этим стоит, чтоб доставить сюда весь этот кровожадный сброд…
— Один из солдат видел их предводителя, — сказал Мартин. — Это был высокий, узкоплечий, белокожий мужчина с татуировками на лысой голове и на щеках.
— Голубоглазый? С заостренными зубами? — живо спросил Амос.
— Да, воин описывал его в точности так, — кивнул герцог.
Глаза Амоса округлились и едва не вылезли из орбит.
— Неужто же это Рендер? — прошептал он. — Я был уверен, что его давно нет в живых!
Мартин подался вперед:
— Кто он? Говори!
Амос с каким-то суеверным страхом оглянулся по сторонам и подсел к огню.
— Не иначе как ублюдок одного из демонов! Когда он был молодым матросом, его корабль потерпел крушение у Западного архипелага. Рендеру и нескольким его товарищам удалось вплавь добраться до Скашакана, небольшого обитаемого островка, заросшего лесом. Островитяне взяли их в плен. Рендер втерся к ним в доверие, и они его приняли в свое племя. Он единственный из всей команды остался в живых. Его тело от макушки до самых пят покрыли узорами татуировок, а концы зубов заточили в знак его принадлежности к скашаканскому клану. И велели ему съесть одного из бедолаг матросов. Ведь жители Скашакана
— людоеды.
— Не может быть! — выдохнул Николас.
— Я впервые встретил его в Маргрейвском порту, — продолжал Траск. — Он служил тогда первым помощником на корабле капитана Милостивого.
— Милостивого? — усмехнулся Николас. — Какое странное имя для пирата.
— Почти все дурбинские капитаны носят какие-нибудь прозвища. Меня, к примеру» звали Тренчардом, — не без гордости сообщил Амос, — Тревора Халла — Белоглазым, а Жильбера де Грасье товарищи по ремеслу нарекли Милостивым, потому как одно время он .подвизался в качестве послушника в монастыре Далы Милостивой. Кличка, что и говорить, была не самой для него подходящей, но он к ней привык. Да и все остальные тоже. — Амос внезапно умолк и озадаченно нахмурился. Мартин, внимательно следивший за выражением его лица, с тревогой спросил:
— В чем дело, старина?
— Рендер хорошо знаком с ремеслом торговца невольниками. Одно время Милостивый этим промышлял. Но сам Рендер никогда не был дурбинским капитаном. И вообще не командовал кораблем, когда я его впервые увидал. Но мне говорили, что он плавал с Джоном Эвери. А тот вступил в сговор против Дурбина с командующим квегским сторожевым флотом. И если Рендер когда-нибудь осмелится появиться близ Дурбина, капитаны попросту разорвут его на куски, дружище Мартин. Вот и смекай, что к чему.
Один из воинов несмело приблизился к тесному кружку у огня и поклонился сперва Мартину, а затем Траску.
— Вы, кажется, упомянули сейчас Квег, адмирал?
— Да, — ответил ему герцог. — Амос Траск говорил о квегском флоте. А в чем дело?
— Милорд, я только теперь вспомнил, что прежде уже видел у нас в Крайди одного из тех, кто напал на крепость. За день до несчастья вы давали торжественный ужин в большом зале, и среди гостей был богатый квегский торговец. Его-то я и заприметил в коридоре замка, где шел бой.
— Вазариус, — сердито сдвинув брови, процедил Николас. — Мне он сразу показался подозрительным. Он с такой жадностью глядел на Маргарет и Эбигейл…
— И задавал всякие вопросы командующему гарнизоном и конюшему, — подхватил солдат. — Вроде бы из чистого любопытства, а на самом деле выпытывал у них все, что ему было нужно.
— Это еще больше все осложняет, — нахмурился Амос. — Дурбинским пиратам и работорговцам такое просто не по плечу. Это ведь равносильно объявлению войны, а они нипочем на подобное не решились бы. Единственный смысл всех их зверств состоит, как я себе мыслю, в том, чтоб лишить тебя, милорд, малейшей возможности пуститься за бандитами в погоню. Видать, они здорово опасались преследования.
Мартин недоуменно пожал плечами:
— Объясни, как ты пришел к такому выводу.
— Все твои люди, которым посчастливилось выйти живыми из этой ужасной переделки, в один голос заявляют, что среди разбойников были дурбинские работорговцы. Допустим, кому-то было нужно, чтоб их заметили. И тот, кто за этим стоит, взял с собой торговцев невольниками только для отвода глаз, понимаешь? — Герцог кивнул и весь обратился в слух. — Их вполне устроит, если ты станешь думать, что они возвращаются в Дурбин, и примешься разыскивать их именно там. Это даст им большой выигрыш во времени. Главное же для бандитов, чтоб ты не пустился по их истинному следу, Мартин.
— Но мы и без этой их уловки не смогли бы его отыскать, — растерянно пробормотал Николас. — Ведь на воде следов не остается.
