Крайди, и с их прибытием какая-то часть ответственности за доставку информации в герцогский лагерь и из него будет снята с Мартина Лонгбоу с его следопытами и с наталцев. Это был первый год, когда выращенные в лагере зрелые голуби (это было необходимо, чтобы развить домашний инстинкт), были доступны.
Скоро груз и беженцы были загружены, и Лиаму настало время уезжать. Фэннон сухо и формально попрощался с ним, но видно было, что старый Мастер Мечей беспокоится за старшего сына герцога. Не имея собственной семьи, Фэннон был для мальчишек чем-то вроде дяди, когда они росли, лично обучая их фехтованию, починке доспехов и теориям военного ремесла. Он стоял в официальной позе, но оба брата видели под ней искреннюю привязанность к ним.
Когда Фэннон отошел, братья обнялись.
- Позаботься о Фэнноне, - сказал Лиам.
Арута удивленно взглянул на него.
Лиам ухмыльнулся.
- Я даже думать не хочу, что здесь случится, если отец еще раз обойдет тебя и назначит командиром гарнизона Алгона.
Арута охнул и рассмеялся вместе с братом. Как Мастер Конюший, Алгон был формально вторым по командованию после Фэннона. Все в замке питали к нему искреннюю привязанность и глубоко уважали его за обширные знания о лошадях, но все признавали его общий недостаток знаний обо всем кроме лошадей. После двух лет войны он все еще не принимал мысль о том, что враги явились из другого мира. Это вызывало у Талли бесконечное раздражение.
Лиам зашел в воду, где два матроса держали для него баркас.
- И позаботься о нашей сестре, Арута, - крикнул он через плечо.
Арута сказал, что позаботится. Лиам прыгнул в баркас рядом с драгоценными голубями и лодку оттолкнули с берега. Некоторое время Арута наблюдал, как лодка, удаляясь, уменьшается.
Арута медленно подошел к солдату, который держал его скакуна. Он остановился, чтобы взглянуть на берег. К югу возвышались скалы, выше всех Печаль Моряка на фоне утреннего неба. Арута про себя проклял тот день, когда цуранийский корабль разбился об эти скалы.
КАРЛАЙН СТОЯЛА НА вершине южной башни замка, глядя на горизонт и заворачиваясь в плащ от морского бриза. Она осталась в замке, попрощавшись с Лиамом раньше, и не хотела ехать на берег. Она предпочитала, чтобы ее страхи не затуманили радости Лиама тому, что он присоединиться в лагере герцогов к отцу. Много раз за последние два года она упрекала себя за такие чувства. Ее мужчины были солдатами, с детства обученными для войны. Но с тех пор как Крайди достигла весть о пленении Пага, она стала бояться за них.
Услышав женское покашливание, Карлайн повернулась. Леди Глайнис, верная спутница принцессы в последние четыре года, слегка улыбнулась и кивнула в сторону вновьприбывшего, появившегося из люка, ведущего вниз.
Из люка вылез Роланд. За последние два года он вырос еще и был теперь так же высок, как Арута. Он все еще был тонок, но его мальчишеские черты становились мужскими.
- Ваше высочество, - сказал он, поклонившись.
Ответив кивком на приветствие, Карлайн махнула рукой леди Глайнис, чтобы та оставила их наедине. Глайнис спустилась по лестнице в башню.
- Ты не поехал с Лиамом на берег? - тихо спросила Карлайн.
- Нет, ваше высочество.
- Ты говорил с ним перед тем, как он уехал?
Роланд отвел взгляд в сторону горизонта.
- Да, ваше высочество, хотя я должен признать, что нахожусь в скверном настроении по поводу его отъезда.
Карлайн понимающе кивнула.
- Потому что ты должен остаться.
- Да, ваше высочество, - с горечью в голосе сказал он.
- Почему так официально, Роланд? - мягко спросила она.
Роланд посмотрел на принцессу, семнадцати лет после этого последнего дня летнего солнцестояния. Больше уже не раздражительная маленькая девочка, склонная к вспышкам характера, она теперь превращалась в красивую задумчивую девушку. Мало кто в замке не знал о многих ночах рыданий, исторгнутых Карлайн, после того как новости о Паге достигли замка. После почти что недели одиночества Карлайн вышла изменившейся, более подавленной и менее своевольной. Никаких признаков ее самочувствия видно не было, но Роланд знал, что шрам в ее душе остался.
Помолчав мгновенье, Роланд сказал:
- Ваше высочество, когда... - он замолчал. - Это не имеет значения.
Карлайн положила руку ему на плечо.
- Роланд, что бы ни случилось, мы всегда были друзьями.
- Мне приятно думать, что это правда.
- Тогда скажи мне, почему между нами выросла стена.
Роланд вздохнул, и в его ответе не было даже намека на его обычное шаловливое настроение.
- Если выросла, Карлайн, то это не моих рук дело.
Тут блеснула вспышка ее прежнего характера и она резко спросила:
- Значит, я творец этого отчуждения?
В голосе Роланда прорвался гнев.
- Да, Карлайн! - он пропустил руку через волнистые каштановые волосы. Помнишь тот день, когда я подрался с Пагом? День пред самым его отъездом.
На имя Пага она напряглась.
- Да, я помню, - натянуто сказала она.
- Ну, это было глупо, это было по-мальчишески, та драка. Я сказал ему, что если когда-нибудь он причинит тебе вред, я изобью его. Он говорил тебе?
В ее глазах появилась непрошенные слезы.
- Нет, он никогда не упоминал об этом, - тихо сказал она.
Роланд посмотрел на красивое лицо, которое он любил столько лет.
- По крайней мере, тогда я знал своего соперника, - он понизил голос, и гнев исчез. - Мне нравится думать, что тогда, в конце, он и я были крепкими друзьями. И все-таки я обещал, что не оставлю попыток завоевать твое сердце.
Карлайн, дрожа, поплотнее завернулась в плащ, хотя было и не так холодно. Внутри она испытывала противоречивые смущающие чувства.
- Почему ты остановился, Роланд? - сказала она дрожа.
Внутри Роланда внезапно взорвался резкий гнев. Впервые он потерял маску остроумия и манер перед принцессой.
- Потому что я не могу бороться с памятью, Карлайн, - ее глаза широко раскрылись, и по щекам побежали слезы. - С другим человеком из плоти я могу столкнуться, но с этой тенью из прошлого я схватиться не могу, - в слова влился горячий гнев. - Он мертв, Карлайн. Мне жаль, что это так; он был моим другом, и я скучаю по нему, но я отпустил его. Паг мертв. Пока ты не признаешь, что это правда, ты живешь с ложной надеждой.
Она поднесла руку ко рту ладонью наружу, глядя на него с молчаливым несогласием. Внезапно она повернулась и ушла вниз по ступеням.
Оставшись один, Роланд поставил локти на холодные камни башенной стены. Держа голову в своих руках, он произнес:
- Ох, каким же дураком я стал!
- ПАТРУЛЬ! - ПРОКРИЧАЛ СТРАЖНИК с замковой стены. Арута и Роланд повернулись. Они наблюдали за тем, как солдаты инструктируют ополченцев близлежащих деревень.
Они дошли до ворот, и патруль медленно заехал внутрь: двенадцать грязных, уставших всадников, и Мартин Длинный Лук с двумя следопытами. Арута поприветствовал Егеря и спросил:
