Щеголь попробовал провести мощную атаку — удар сверху, снизу, серия прямых замахов, и Эрланд был вынужден отступить. На ночной улице послышались свистки.
— Эрланд… — произнес Боуррик.
— Что? — ответил младший брат. Загнанный в угол, он сумел увернуться от очередного мастерского выпада.
— Стража идет. Лучше убивай его поскорее.
— Пытаюсь, — ответил Эрланд. — Но его не так-то просто уговорить. — В этот момент он ступил в лужицу пролитого эля и, поскользнувшись, повалился на спину, открываясь для удара.
Щеголь кинулся на него, Боуррик бросился к брату на помощь. Эрланд извивался на полу, но сабля все же задела его. Ребра словно обожгло болью. И в тот же миг его противник открылся для контрудара слева. Сидя на полу, Эрланд резко ударил рапирой снизу вверх, попав человеку в живот. Щеголь остановился и начал хватать ртом воздух; по его желтой тунике расплывалось красное пятно. Боуррик ударил его сзади эфесом рапиры, и противник лишился чувств.
Снаружи уже был слышен шум торопливых шагов, и Боуррик заметил:
— Нам лучше убраться отсюда побыстрее. — Он протянул брату руку, помогая ему подняться. — Отец и без этой драки будет очень нами недоволен…
Морщась от раны, Эрланд перебил его:
— Тебе не надо было нападать на него сзади. Думаю, я легко бы убил его.
— Или он тебя. Случись такое, я бы ни за что не захотел предстать перед отцом. А потом, ты бы и не убил его — у тебя нет такой привычки. Ты бы попытался разоружить его или совершить что-нибудь не менее благородное… — заметил Боуррик, тяжело дыша, — …и глупое. Ну давай же выбираться отсюда.
Эрланд схватился за раненый бок, и они направились к двери. Несколько городских забияк, заметив кровь на боку Эрланда, двинулись, чтобы загородить братьям выход. Боуррик и Эрланд направили на них острия своих рапир.
— Отвлечем их на минутку, — сказал Боуррик и, подняв стул, бросил его в окно-фонарь, выходившее на бульвар. Стекло и кусочки свинцового переплета дождем посыпались на улицу. Не успели осколки упасть на тротуар, а братья уже прыгнули в оконный проем. Эрланд покачнулся, и Боуррику пришлось схватить его за руку, чтобы удержать от падения.
Выпрямившись, они обнаружили, что перед ними стоят лошади. Двое самых храбрых задир выскочили следом, и Боуррик двинул одному в ухо эфесом шпаги, а второй остановился сам — в них были нацелены три арбалета. Перед дверью расположился небольшой отряд из десяти крепких и хорошо вооруженных городских стражников; обычно их называли Особой командой. Но посетители «Спящего Грузчика» встали разинув рты совсем не поэтому, а потому что за спинами Особой команды увидели еще одну группу всадников в плащах цветов принца Крондорского и со значками его гвардии. В таверне кто-то, поборов изумление, воскликнул:
— Гвардейцы принца! — И началось всеобщее бегство через заднюю дверь таверны; исчезли любопытные лица и в окне.
Два брата посмотрели на всадников — вооруженных и готовых дать отпор любому противнику. Во главе их ехал человек, хорошо знакомый двум молодым наемникам.
— М-м-м, добрый вечер, милорд, — сказал Боуррик, на его лице медленно расплывалась улыбка. Командир Особой команды шагнул вперед, чтобы взять двух молодых людей под стражу, но всадник, возглавлявший королевских гвардейцев, махнув рукой, велел ему остановиться:
— Это тебя не касается, стражник. Можешь ехать со своими людьми.
Командир стражи слегка поклонился и повел своих солдат в казармы, расположенные в квартале бедноты.
Эрланд, немного поморщившись, произнес:
— Барон Локлир, как мы рады вас видеть!
Барон Локлир, рыцарь-маршал Крондора, невесело улыбнулся в ответ:
— Еще бы…
Несмотря на свой ранг, он выглядел не намного старше братьев, хотя на самом деле разница между ними составляла почти шестнадцать лет. У барона были светлые вьющиеся волосы и большие синие глаза, которые сейчас он прищурил, неодобрительно разглядывая братьев.
— И я полагаю, что барон Джеймс… — начал Боуррик.
— Стоит за вашей спиной, — закончил за него Локлир.
Братья обернулись — в дверях появился человек в длинном плаще. Он откинул капюшон, и взорам предстало лицо человека, в котором и в тридцать семь лет все еще сохранилось нечто юношеское, хотя седина уже тронула его волнистые каштановые волосы. Не так уж много лиц было знакомо братьям так хорошо — с самого детства он был одним из их учителей, кроме того, он был их ближайшим другом. Поглядев на братьев с плохо скрываемым неодобрением, барон Джеймс произнес:
— Ваш отец приказал вам сразу явиться домой. У меня есть сведения обо всех ваших передвижениях с тех самых пор, как вы покинули Высокий замок, и до того момента, как вошли в ворота Крондора… два дня назад!
Близнецы попытались скрыть свое удовольствие по поводу того, как ловко они улизнули от королевского эскорта, но это им не удалось.
— Забудьте на минуту о том, что ваши отец и мать отправили официальную делегацию, которая должна была встречать вас. Забудьте о том, что они ждут вас вот уже три часа! Не стоит упоминания и такой пустяк, как то, что по настоянию вашего отца мы с бароном Локлиром два дня прочесывали город, разыскивая вас. — Он строго смотрел на молодых людей. — Надеюсь, вы вспомните обо всем, что я вам сказал, когда завтра после официальной церемонии отец пригласит вас для разговора.
Вперед вывели двух лошадей, и один из солдат вручил братьям поводья. Увидев у Эрланда на боку кровь, лейтенант гвардии подъехал на лошади поближе и с насмешливым сочувствием спросил:
— Вашему высочеству помощь не требуется? Эрланд обдумал предложение и взобрался в седло самостоятельно.
— Потребуется только после того, как я увижу отца, кузен Уилли, да и то, боюсь, ты ничего тогда поделать не сможешь, — раздраженно ответил он.
Лейтенант Уильям кивнул и, нимало не сочувствуя принцу, прошептал:
— Он велел сразу ехать домой, Эрланд.
Эрланд кивнул:
— Мы просто хотели отдохнуть денек-другой…
Уильям не мог удержаться от смеха, глядя на смутившегося кузена. Он не раз имел возможность наблюдать, как близнецы находили неприятности на свои головы, и никогда не мог понять их любви к такого рода развлечениям.
— Может быть, вам надо бежать обратно на границу, — сказал он. — А я, глупец, поеду за вами.
Эрланд покачал головой:
— Думаю, завтра после официального приема я пожалею о том, что не принял твое предложение.
Уильям опять рассмеялся.
— Ну что ты, эта порка будет не страшнее десятка тех, что ты уже перенес.
Барон Джеймс, канцлер Крондора и первый советник герцога Крондорского, вскочил на лошадь.
— Во дворец, — приказал он, и отряд развернулся, сопровождая принцев Боуррика и Эрланда во дворец.
Арута, принц Крондора, рыцарь-маршал Западных земель и наследник трона Королевства Островов, присутствовал на торжественном придворном приеме. В молодости он был стройным, но и к зрелым годам не обрел той телесной крепости, которая ассоциируется с почтенным возрастом, а просто стал жестче
— черты лица заострились, потеряв юношескую мягкость. Его волосы все еще были темными, хотя за двадцать лет правления Крондором и самой неспокойной частью Королевства немало седины посеребрило их. Быстрота его реакции почти не изменилась, и он по-прежнему считался одним из лучших фехтовальщиков Королевства, хотя теперь у него редко появлялась причина брать в руки рапиру. По мнению тех, кто служил принцу, немногое могло укрыться от взгляда его задумчиво прищуренных темно-
