оружием.
— А сам без меча?
— Это долгая история, — пожал плечами Боуррик.
— Так все говорят. — Гуда поднял свой шлем и сунул его под мышку. — Прощай.
— Я заплачу тебе.
Гуда снова положил шлем на стол и махнул рукой трактирщику, чтобы принес еще по кружке.
— Ну, тогда к делу. Репутация имеет цену, верно? Что ты можешь предложить?
— Сколько ты заработаешь, проведя караван в Кеш?
Гуда подумал.
— Дорога всегда спокойная, охраняется армией, так что платят там немного, поэтому караванам всегда не хватает стражников. В большом караване — экю десять, наверное. В маленьком — пять. В пути, конечно, кормят. Может быть, если по дороге встретятся бандиты, с которыми придется сражаться, дадут премию.
Боуррик посчитал в уме, переводя кешианские деньги в деньги Королевства, и вытащил кошелек, в котором были деньги Салайи и выигрыш в пой-кир на корабле.
— Вот что я тебе скажу. Если нас наймут в караван, я заплачу тебе столько же, сколько ты получишь у караванщика.
— То есть, если я возьму тебя в караван, идущий в Кеш, ты отдашь мне свое жалованье?
— Да.
— Нет, — ответил Гуда, допивая эль. — Почем я знаю, что ты не сбежишь раньше, чем я успею получить от тебя денежки?
— Ты сомневаешься в моем слове?
— В твоем слове? Сынок, мы только что встретились. А что бы ты подумал, если бы был на моем месте, а к тебе бы обратился с подобной просьбой человек по прозвищу Бешеный? — Он многозначительно заглянул в свою пустую кружку.
Боуррик заказал еще эля.
— Хорошо. Я заплачу тебе половину перед выходом, а остальное — когда мы доберемся до Кеша.
Гуда все еще колебался.
— А мальчик? Никто не поверит, что он может быть охранником.
Боуррик глянул на Сули, которого после трех кружек эля явно качало.
— Он может работать. Пусть его возьмут поваренком.
— Поваренком, — слабо кивнул Сули. У него закрывались глаза.
— А ты-то. Бешеный, умеешь держать клинок? — серьезно спросил Гуда.
— Лучше, чем все, кого я встречал, — ответил Боуррик спокойно.
— Это хвастовство! — воскликнул Гуда.
— Я ведь еще жив, — усмехнулся Боуррик.
Гуда внимательно посмотрел на Боуррика, а потом рассмеялся, откинув голову.
— Что ж, хорошо, — допив из кружки последнюю каплю. Гуда вытащил свои кинжалы и один из них подал Боуррику ручкой вперед. — Покажи мне, что ты умеешь.
Внезапно Боуррику, чтобы избежать неминуемой смерти, пришлось отбиваться от целого града ударов. Держа кинжал в левой руке, он, не колеблясь, изо всех сил направил удар в голову воина. Пока наемник тряс головой, Боуррик сделал выпад, и Гуде, чтобы уклониться, пришлось отшатнуться назад. Он ударился спиной о стойку.
— Эй, вы двое! — закричал трактирщик. — Перестаньте буянить!
— Можем остановиться в любой момент, когда ты захочешь, — сказал Боуррик, меряя Гуду взглядом.
— Уже хватит, — ухмыльнулся наемник.
Боуррик развернул кинжал, взяв его за лезвие большим и указательным пальцами, и подал оружие Гуде.
— Тогда нам надо найти оружейника и все для тебя купить, — сказал Гуда, убирая кинжал. — Может, ты и знаешь, как обращаться с оружием, но, если у тебя его нет, тебе это мало поможет.
Боуррик вытащил из-за пазухи кошелек. Взяв оттуда несколько медных монеток, он отдал их разъяренному трактирщику.
— Сули, идем… — Он обнаружил, что мальчик сполз со скамьи на пол и спокойно спит.
— Не могу доверять тому, кто не умеет пить, — покачал головой Гуда.
Боуррик рассмеялся и поставил пьяного мальчишку на ноги.
— Сули, надо идти, — сказал он, тряся его.
— Хозяин, почему комната вертится? — заплетающимся языком спросил мальчик.
Гуда взял шлем.
— Подожду тебя на улице. Бешеный.
Наемник вышел и остановился у соседней двери, разглядывая товары, выставленные медником на продажу, а из трактира донеслись звуки тяжелой рвоты.
Три часа спустя двое мужчин и очень бледный мальчик вышли за городские ворота и вошли в караван-сарай. Большое поле, с трех сторон окруженное палатками и шатрами, располагалось к востоку от города, в четверти мили от ворот Фарафры. На лугу стояли почти три сотни повозок разных размеров. В воздухе клубилась пыль — лошади, волы и верблюды бродили с места на место.
Сули поправил на плече большой мешок, в котором он нес то, что велел купить Гуда. Боуррик присмотрел для себя старую, но еще крепкую кожаную куртку и штаны в обтяжку. Не найдя подходящего легкого шлема, он приобрел кожаную ленту, чтобы подвязывать отросшие волосы, и полотняный головной убор, прикрывавший макушку и заднюю часть шеи от палящего солнца. На левом бедре висел длинный меч, на правом — кинжал. Он бы предпочел рапиру, но в Фарафре они встречались реже, чем в Крондоре, и были ему не по средствам. Покупки изрядно поубавили его денежные запасы, а до Кеша было еще далеко.
Пройдя мимо загонов, где держали лошадей, они вышли к торжищу — там в два ряда стояли повозки, а между ними ходили вооруженные люди и купцы, желающие перевезти свои товары.
Боуррик, Гуда и Сули двигались между повозками, и с каждой повозки их окликали.
— Кимри! Мне нужны охранники до Кимри!
— Гуда! — крикнул человек с одной повозки. — Мы завтра уходим в Хансуле!
— Плачу хорошо, — кричал третий. — Нужны охранники до Телемана!
Наконец они нашли караван, который направлялся в город Кеш. Караванщик оглядел их и сказал:
— Тебя я знаю. Гуда Буле. Ты и твой друг мне пригодитесь, но мальчишка мне не нужен.
Боуррик хотел заговорить, но Гуда оборвал его.
— Я никуда не поеду без поваренка, который приносит удачу.
— Приносит удачу? — переспросил лысый караванщик, оглядывая Сули с ног до головы.
Гуда кивнул.
— Мальчишка тебе не помешает. Он может помогать повару, поддерживать по ночам огонь. Платить ему не надо. Просто давай ему поесть каждый день, пока мы не доберемся до Кеша.
— Ладно, — сказал караванщик. Он плюнул на ладонь и протянул ее Гуде. Гуда плюнул на свою ладонь, и они соединили руки. — Краснобай у ночного костра — не беда. С ним путь короче. Иди отыщи моего повара, — сказал он Сули и указал на фургон повара, который стоял среди грузовых повозок. — Скажи ему, что ты его новый поваренок.
Сули ушел.
— Я Янос Сабер, торговец из Кеша, — сказал караванщик. — Завтра на рассвете отправляемся. Гуда сбросил с плеча небольшой тючок с вещами.
— Сегодня мы заночуем где-нибудь под твоими повозками.
Боуррик и Гуда побрели прочь и нашли немного тени под раскидистым деревом. Гуда снял шлем и провел ладонью по потному лицу.
— Можно начинать отдыхать прямо сейчас. Бешеный. Завтра будет еще хуже.
