– Пойду осмотрюсь, – встав с места, сказал Вук, – я знаю здесь лазейку.
Карак не пришло в голову возражать против того, чтобы на сей раз всем распоряжался её племянник, – ведь этот дом представлялся ей полной ужасов тайной.
Вук скрылся во мраке. Он осмотрел щели в заборе. Ниоткуда не грозила опасность, и когда он прошмыгнул через прежний лаз, в углу двора, как блуждающие огоньки, засверкали глаза Инь.
– Я здесь вместе с Карак, она нам поможет, – сказал он, когда Инь просунула на минутку нос между прутьями; она не могла выговорить ни слова, лишь металась судорожно за решёткой. – Сейчас мы придём, – прибавил он и стрелой помчался к Карак.
Старая лисица пошла за ним, время от времени останавливаясь, затем села в нескольких шагах от клетки, распространявшей запах холодного железа.
– И Карак здесь, – прошептал Вук, – самая умная и добрая из лис.
Инь прижалась носом к решётке, и Карак подошла наконец к клетке, – ведь она не хотела показаться трусихой, хотя и боялась прикасаться к холодному железу.
– Да, ты очень похожа на мать, – сказала она. – Я тоже тебе с родни. А сейчас, пока тишину сечёт дождь, нам надо торопиться. – И она принялась быстро копать лапами землю перед клеткой. – А ты, Инь, делай то же, что я.
– Голос у неё уже стал спокойным: опасность не чувствовалась в воздухе.
Она видела, что собаки вошли в дом и старая овчарка забралась в конуру, а завывание ветра и плеск дождя заглушали прочий шум.
Верхний слой земли был твёрдым, но как только сняли его, работа пошла веселей. Инь в клетке, идя навстречу Карак, трудилась изо всех сил.
– Тихо, – время от времени напоминала старая лисица. – Видно сразу, где ты росла.
Потом Вук рыл вместо Карак, а она стояла на страже. Подкоп становился всё глубже. Дождь уже стих, и только ветер продолжал стегать деревья, когда Вук высунулся из воронки и, дрожа от усталости, объявил:
– Инь заперта и снизу.
Карак прыгнула в яму, которая стала уже настолько глубокой, что скрыла её целиком. Вук оказался прав. Железная решётка стерегла Инь не только над землёй, но и под землёй.
Старая лисица в отчаянии рыла дальше. Может быть, где-нибудь кончится эта проклятая решётка! Вся обсыпанная землёй, тяжело дыша, выбралась она из ямы.
– Иди, – позвала она Вука. – Теперь всё в порядке.
Убедившись, что впереди нет преграды, лисёнок горячо взялся за дело. Инь ещё не проделала и половины хода, когда Вук почувствовал, что она близко.
Он бросил копать. Отдохнул немного. Инь медленно приближалась к нему.
К этому времени уже разорвалась пелена туч, и бледный свет залил двор.
Карак стала опять торопить их. Заглянув в воронку, она сказала:
– Что же будет, Вук? Пошли! Тьма рассеивается.
На голову лисёнка посыпалась земля. В ходе уже образовался просвет, Инь осталось совсем немного работы.
– Скорей Инь, скорей! Мы ждём! – И Вук вылез на поверхность.
Быстро светало. Дрожа от волнения, две лисы сидели в яме, – ведь царапанье Инь гулко отдавалось в земле и при стихшем ветре его хорошо было слышно.
Внезапно наступила тишина. Потом донеслось слабое шуршание. Вук и Карак заглянули в тёмную воронку, откуда медленно, устало, но с радостным блеском в глазах выползла Инь.
Тут высоко в небе разделились два слившихся вместе облака, и в просвет между ними излилось сверкающее холодное сияние, огонь ночного фонаря, который люди называют луной.
Из ночи сразу выплыли деревья, хлев, птичник, белые трубы на крыше дома и три лисы. Усталые, перепачканные, сидели они кружком, ощущая какое-то особенное счастье, радостную дрожь, пробегавшую по спине и волновавшую кровь. Это чувство было большим и прекрасным, как сама жизнь.
Инь хотела заговорить, но Карак опередила её:
– Вук пойдёт впереди, потом Инь, я последняя.
Вук вскочил. Растянувшись цепочкой, три лисы бежали в свободный лес, так же бесшумно, как устало скользившие за ними тени.
Тени приобрели уже чёткие очертания. Большая тарелка луны беспрепятственно плыла по небу. Облака разбрелись, и ветер, вооружённый свистящим бичом, ушёл вслед за ними.
Когда лисы выбрались из леса, Вук внезапно остановился, услышав на лугу вскрик зайца. Инь и Карак тоже остановились на минутку, а потом старая лисица хрипло закричала:
– Кто смеет охотиться в моих угодьях?
Заяц охнул ещё разок-другой и замолчал. Но голос его прозвучал уже ближе, и лисы поняли, что вор, поймавший Калана, идёт им навстречу.
Отбежав немного в сторонку, Карак прижалась к земле, подстерегая вора. Когда на лугу вырисовалась чья-то тень, Вук и Инь тоже сразу приникли к земле, – ведь это бежал по тропе волкодав Курра; внук волка, он никак не мог бросить охоту.
