- За Первомайск! - Шамиль почти выкрикнул название городка, прогремевшего на весь мир ещё в первую военную зиму.
В тот раз небольшой отряд боевиков спустился с гор, за пару дней миновал прифронтовую зону и устроил кровавую резню в глубоком тылу российских войск. Когда командование группировки спохватилось, было уже поздно - городок полыхал и количество жертв среди мирных жителей исчислялось сотнями... Из Москвы понаехали силовые министры со штабами и пресс-службами, депутаты и даже какой-то экстрасенс - но в конце концов Первомайск просто расстреляли из реактивных установок и всем чудом оставшимся в живых было предложено сдаться.
Правда, к этому времени террористы во главе с нынешним начальником республиканской гвардии уже спокойно ушли через тройное кольцо оцепления и пресловутых ельцинских снайперов...
В одном из боев той бездарной, кровавой, позорной зимы погиб приятель и сослуживец Владимира Александровича, старший лейтанант милиции со смешной фамилией Мухоморко. Поэтому Виноградов не сразу сообразил, что ответить соседу.
- Ну, чего молчишь?
- А что ты хочешь от меня услышать?
В другом месте и при других обстоятельствах их беседа протекала бы совсем по иному. А тут приходилось демонстрировать невозмутимость и полное равнодушие:
- Может, поздравления? Так это - вряд ли...
Шамиль оскалился и опять сказал что-то гортанное, обращаясь к сидящим впереди. Все трое рассмеялись, но на этот раз невесело и злобно.
Виноградов прикрыл глаза и сделал вид, что дремлет, привалившись виском к холодному стеклу.
Машину потряхивало на камнях и выбоинах, но прежде чем по-настоящему заснуть, Владимир Александрович похвалил себя за выдумку с кодовыми замками. Конечно, рано или поздно очкастый сообразит, что его надурили и портфель-дипломат ничем не отличается от сотен тысяч других... Однако, оставалось надежда, что хоть какое-то время Виноградов выиграл - а это сейчас было важнее всего.
... Проснулся Владимир Александрович от того, что машина притормозила.
- Вставай, майор! Приехали. - Шамиль уже открыл свою дверь и потягиваясь лез наружу.
Виноградов потер не до конца ещё разлепившиеся ресницы и бросил взгляд на часы:
- Ого! Славненько... - Получалось, что проспал он почти до полудня.
Владимир Александрович выбрался из машины: тихо, на небе ни облачка, а прямо над головой вовсю припекает солнце.
Из бронетранспортера уже высыпал вооруженный народ. Так же, как и раньше, воздух сразу наполнился гортанными выкриками, шуршанием дорожной щебенки под сапогами и звяканием металла о металл.
Однако на этот раз колонна остановилась не посреди поля.
Теперь Виноградова и его спутников окружало то, что, когда-то было довольно крупным населенным пунктом.
Осыпавшиеся почти до основания стены домов, остатки глиняных заборов, груды какого-то пыльного мусора - все это источало слабый, но явственный запах пожарища.
И если на окраинах селения кое-где ещё сохранились гребни каменной кладки с оконными проемами, то ближе к центру нельзя было обнаружить ничего, позволяющего догадаться о назначении стоявших здесь некогда строений.
Никого... Только привыкшие к запустению птицы поднялись над развалинами, покружили - и сели вновь.
Зрелище было жутковатое.
Виноградов перевел взгляд на подступающие со всех сторон горы. И даже сделал несколько шагов, чтобы рассмотреть, куда дальше уходит дорога отсюда она поразительно напоминала змею, ускользающую под камень.
- Эй, постой!
- Что такое? - Обернулся на окрик Владимир Александрович.
Шамиля поблизости не было, но вместо него к Виноградову подскочил водитель:
- Не ходи.
- А в чем дело?
Парень выглядел скорее встревоженным, чем злым. По-русски он говорил плохо, с акцентом, но следующее слово не нуждалось в переводе:
- Мины!
- Понял... Спасибо. - Владимир Александрович в сопровождении водителя вернулся к машине.
Судя по всему, стоянка планировалась долгая. Двое бородачей возились с китайским примусом, кто-то уже поджигал таблетки сухого спирта, а на расстеленной рядом скатерти одна за другой появлялись консервные банки и прочая снедь.
Мимо откуда-то пронесли солдатский котелок, до краев наполненный водой, и Виноградова буквально замутило от голода.
- Эй, майор! Кушать, наверное, хочешь?
Владимир Александрович обернулся к окликнувшему его Шамилю и попробовал сглотнуть слюну.
Получилось, но плохо.
- Если предложите - не откажусь.
- А если не предложим?
- Могу и потерпеть.
- Гордый такой, да?
Виноградов пожал плечами, но собеседник, так и не снявший очков, уже весело скалился ему в лицо:
- Я пошутил! Давай, садись...
Вокруг скатерти-самобранки разместились почти все, за исключением боевого охранения и трех бородачей, вставших при приближении Владимира Александровича. Собрав свою еду, они молча расположились поодаль.
Виноградов уселся прямо на свой чемоданчик:
- Приятного аппетита.
Впрочем, сразу же выяснилось, что дело вовсе не в тесноте.
- Думаешь, почему они ушли?
- Ну, вообще-то места хватило бы... - Виноградов старался отламывать хлеб небольшими кусочками, так, чтобы не закапать случайно соусом скатерть.
- Они никогда не станут кушать за одним столом с русским. Понял? Никогда.
Не зная, как следует отреагировать на слова Шамиля, Владимир Александрович прекратил жевать:
- Может, лучше тогда мне пересесть?
- Сиди. Ты гость сейчас... Пока.
Виноградов помедлил для приличия, но потом все же подхватил ломоть баранины и запил круто заваренным чаем. В конце концов, уничтожение сьестных припасов подрывает боеспособность противника.
Некоторое время завтракали молча.
А вскоре Владимир Александрович заметил, что расположившиеся вокруг люди посматривают на него и портфель-дипломат под его задницей скорее с интересом, чем с ненавистью.
- Вон, видишь? - Снова нарушил заполненную чавканьем тишину Шамиль. Видишь, обломки?
- Вижу, - Виноградов вслед за собеседником посмотрел на торчащий посреди площади камень.
- Это был памятник Ленину... Там вон - мечеть стояла, одна из самых древних у нас. Дом культуры совхозный построили перед самой войной, с кинотеатром, а рядом - школа. Понял?
- Ты жил здесь раньше? - Вопрос был не самый удачный, но так уж получилось.
- Я здесь родился! - Шамиль опять посмотрел в упор на Владимира Александровича, но глаз за стеклами очков было не различить...
После еды потянуло в сон.
