бинтами повязок.
Количество убитых Владимир Александрович не уточнял, но судя по всему Шамиль потерял почти половину личного состава, включая водителя 'жигулей' и парня-пулеметчика, сгоревшего в бронетранспортере.
Потерял... Идиотское слово.
Сейчас, наверное, кто-то обшаривает их трупы в поисках ценных трофеев и трогательных сувениров на память. Это стало модным в последнее время, так же, как любительская видеосьемка после боя: подбитая техника, кровь, тела на песке, возбуждение победителей...
Виноградов запросто мог оказаться среди тех, кто теперь валяется там, далеко, на площади. Но карта легла иначе - и вот он сидит, живой и пока невредимый, у самой вершины какого-то безымянного холма, за каменными валунами и ореховой рощей.
Сидит вместе с людьми, которых при других обстоятельствах мог увидеть только в перекрестье прицела.
Сидит там, куда их всех привел Шамиль - и этого парня Виноградову тоже ещё вчера трудно было бы представить в роли своего спасителя.
Интересно, как все-таки называлось то селение? Надо будет потом посмотреть по карте местности: прямо на трассе, у самого подьема на горный перевал.
- Аль-лаху акбар!
Шамиль попрощался с далеким собеседником и нажал на светящуюся кнопку отбоя.
- Поговорили?
Прежде чем ответить, командир обменялся парой коротких реплик со своими гвардейцами. И только когда те разбрелись по оставленным ради телефонного разговора позициям, сел на корточки рядом с Виноградовым:
- С полковником Асхабовым связался.
- Ну? И что?
- Все будет в порядке.
Информация показалась Владимиру Александровичу обнадеживающей, но не совсем полной:
- Приятно слышать.
Он посмотрел в сторону гор, откуда их обстреляли:
- Кто?
Шамиль поправил очки:
- Пока неизвестно. Будут разбираться...
Майор умел спрашивать - и сначала нехотя, но потом все больше увлекаясь, собеседник начал отвечать на вопросы Виноградова.
Выяснилось, что на той злополучной площади люди Шамиля должны были дожидаться высланного с базы подкрепления. Место и время встречи никто особо не скрывал, но знало о ней не так уж много народу - в общем, только те, кому положено.
- Значит, не только. А зачем подкрепления-то?
- В горах всякое случается. Теперь, конечно, реже, но... Кое-кто ещё воюет немного.
- Против кого?
- Против всех.
- Неужели даже вашему Президенту не подчиняются?
Шамиль вздохнул:
- Слушай, у нас тут каждый мужчина - сам по себе и президент, и главнокомандующий. И министр торговли...
Видно было, что собеседник знает больше, чем говорит.
Но даже без него Виноградов был достаточно наслышал о проблемах, которые возникли у нынешних лидеров республики сразу же после вывода российских войск.
Лишившись общего врага, они остались лицом к лицу с той частью собственного населения, которая не могла, да и не слишком хотела возвращаться к мирной жизни. Фанатики-сектанты, воины ислама, отряды обученных за границей 'непримиримых' боевиков, чьи-то личные 'кровники', просто вооруженные бандиты...
По сводкам разведуправления, которые Владимир Александрович просматривал перед командировкой, из-под контроля официальных властей периодически выходили не только селения, но даже целые районы. Собственно, для борьбы с беспределом собственных 'сепаратистов', для наведения порядка хотя бы на транспортных магистралях и вдоль нефтепровода, нынешний президент и сформировал республиканскую гвардию.
Впрочем, территория от российской границы до Большого перевала всегда считалась по здешним меркам спокойной.
Виноградов потер уже тронутый щетиной подбородок:
- Шамиль... На переговорах ваш представитель уверял, что маршрут полностью контролируется. Верно? Потому его и выбрали.
Собеседник молча сверкнул стеклами очков.
- Тогда кто это был? - Вновь обернулся в сторону гор Владимир Александрович. - Ну, не ваши же, в конце концов?
- Нет! - Мотнул головой Шамиль. Чувствовалось, что предположение Виноградова не является для него неожиданностью. - Зачем?
- А кто?
- Может, ваши?
Майор даже не сообразил, о чем речь:
- Какие - наши?
- Такие... Не понимаешь, да?
- Послушай, Шамиль!
Во время войны лидеры сепаратистов не раз на весь мир обвиняли российские спецслужбы в засылке на территорию республики специальных диверсионных подразделений. Якобы, те под видом боевиков нападали на миссии Красного Креста, резали местных жителей, взрывали госпиталя и мосты... После вывода войск такое случалось реже, но все равно после каждого очередного убийства иностранцев или скандала с разграбленными гуманитарными грузами, пресс-служба президента привычно намекала на пресловутый 'русский след'.
Москва же как раньше, так и теперь опровергала подобные обвинения довольно вяло - все равно доказательств ни у одной из сторон не было, а те, что упоминались, носили характер по меньшей мере сомнительный.
- Послушай... - Владимир Александрович повторил вопрос, который только что задал ему собеседник:
- Зачем? Нашим-то это зачем? Бред какой...
Но у Шамиля уже имелась версия:
- Представь - тебя убили, да? Меня убили... Чемодан пропал. Покажут по телевизору: кто виноват? Боевики проклятые! Мол, бандиты они все, которым верить нельзя. С которыми и дело опасно иметь, понял? Скажут: если и не сами украли, то все равно - уберечь не могли!
Владимир Александрович попытался вставить слово, но бородач припечатал ему ладонью плечо:
- Ты, конечно, получаешься - молодец, мужчина! Только немножко мертвый... Попал, понимаешь, в грязные лапы, и погиб, как герой.
Звучало довольно убедительно. Однако... У Виноградова не было иллюзий по поводу российских спецслужб, сомнения вызывали только технические детали недавнего нападения.
Поэтому, припомнив, как именно была организована засада, он отрицательно помотал головой:
- Вряд ли, Шамиль. Почерк не тот!
- Тебе виднее... майор.
Это было сказано таким тоном, что Виноградов напрягся:
- Мы встречались раньше?
