- Мисс Джонс, вы нажали кнопку тревоги.
- Когда?
- Около пяти минут назад. Мы получили повторяющийся, постоянно усиливающийся сигнал.
На спинке кровати, куда я повесила кнопку тревоги, её нет. Смущённо порывшись в постели, извлекла оранжевое устройство.
Детектив Керби посмотрел на кнопку, на меня, на вещи, разбросанные по полу, усмехнулся.
- Так, так, понятно. - И открыл дверь. - Можете войти, мистер Дарси, если у вас ещё остались, э-э-э, силы.
При этом эвфемистичном описании ситуации среди полицейских раздались смешки.
- О'кей, мы уходим. Желаю приятно провести время, - попрощался детектив Керби, пока полицейские гурьбой спускались по лестнице. - Да, вот только одно: первоначальный подозреваемый - мистер Кливер.
- Я не знала, что Даниел - первоначальный подозреваемый! - воскликнула я.
- Так вот. Мы пытались пару раз допросить его, и он, кажется, очень рассердился. Может, стоить позвонить ему и загладить неприятную ситуацию?
- Да, спасибо, - язвительно поблагодарил Марк, стараясь сохранить достоинство, несмотря на то, что с него съезжало полотенце. - Спасибо, что хоть сейчас предупредили.
Марк проводил детектива Керби, и я слышала, как он объяснил ему про драку, а детектив просил сообщать ему обо всех проблемах, например о такой ерунде, как что мы решим насчёт Гари - предъявлять ли ему обвинение.
Когда Марк вернулся, я всхлипывала - просто вдруг разразилась, а раз у меня это почему-то произошло - не остановиться.
- Всё в порядке. - Марк крепко меня обнял и погладил по голове. - Теперь уж всё в порядке.
14. К лучшему или к худшему?
6 декабря, суббота
11.15. Отель 'Кларидж'. А-а-а! А-а-а! А-а-а-а-а-а! Через сорок пять минут свадьба, а я только что поставила на платье огромное пятно лака для ногтей 'Руж нуар'.
Что я делаю? Свадьба - это безумная, пыточная затея. Жертвы пытки - гости (хотя, конечно, не до такой степени жертвы, как клиенты Международного комитета по амнистиям), разодетые в странные вещи, какие никогда не надели бы в нормальной ситуации (например, белые колготки): вынуждены вставать в субботу практически посреди ночи, носиться по дому с криками 'Чёрт! Чёрт! Чёрт!', пытаясь отыскать старые куски обёрточной бумаги с серебряными узорами; заворачивать идиотские, бесполезные подарки, как продавцы мороженого или булочек (эти обёртки предназначены для бесконечного использования в кругу Самодовольных Женатиков - ведь кому охота тащиться вечером домой и битый час просеивать ингредиенты в гигантскую пластмассовую машину, чтобы утром, по дороге на работу, съесть целую гигантскую булку, когда можно просто купить шоколадный круассан вместе с капучино?); потом ехать 400 миль, жуя винные жвачки, купленные на бензоколонках; бороться с тошнотой в машине, не в состоянии найти церковь. Посмотрите на меня! Почему я, господи? Почему? Такой вид, будто у меня на платье пятно от менструации, причём платье я почему-то надела задом наперёд.
11.20. Слава богу, только что вернулась Шеззер; решили, что лучше всего вырезать пятно лака из платья: ткань жёсткая, блестящая и так топорщится, что лак её не пропитал и не попал на нижнюю юбку, а она такого же цвета - прикрою дырку букетом.
Да, уверена - сойдёт, никто и не заметит; может, даже подумают, такой фасон, как будто всё платье - часть огромного куска кружева.
Так, спокойствие и достоинство, внутреннее достоинство. Дырка или там ещё что-нибудь на платье не повод для беспокойства, существуют другие, более важные вещи - к счастью. Всё будет в порядке. Шез вчера вечером сильно перебрала; надеюсь, переживёт сегодняшний день.
Позже. Проклятье! Мы опоздали в церковь всего на двадцать минут, и я немедленно стала искать Марка. Уже со спины поняла - он напряжён. Тут заиграл орган, Марк обернулся, увидел меня - и вид у него такой, будто сейчас расхохочется. Трудно его винить - ведь я одета даже не как диван, а как огромный гриб-дождевик.
Величественной процессией мы двинулись по проходу. Боже, Шез выглядела плохо - приняла выражение напряжённой концентрации, чтобы никто не заметил её похмелья. Шли, кажется, целую вечность.
Нет, зачем? Зачем?
- Бриджит, взгляни под ноги!.. - зашептала Шез.
Взглядываю: к каблуку моей атласной туфельки прицепился сиреневый, отороченный мехом лифчик Шеззер. Отшвырнуть его, - но тогда он останется выразительно лежать в проходе на протяжении церемонии. Безуспешно попыталась запихнуть под длинный подол платья (продвигаясь скачками) - не помогло. Испытала огромное облегчение, когда добрались до алтаря, - пока играл гимн, подняла лифчик, скомкала и спрятала за букетом.
Подлец Ричард выглядел великолепно - в высшей степени уверенно. Хорошо, что он в обычном костюме, - никакого безумного утреннего наряда, как у статиста из фильма 'Оливер', когда он поёт 'Кто купит это чудесное утро?' и отплясывает, высоко вздёргивая ноги.
К несчастью, Джуд совершила страшную ошибку (это уже ясно), допустив на свадьбу маленьких детей. Как только началась собственно свадебная церемония, на задней скамье заплакал ребёнок. Плач высшего разбора: малыш сперва орёт, потом наступает пауза (набирает воздуха - промежуток между разрядом молнии и ударом грома) - и раздаётся оглушительный рёв.
На современных мам из среднего класса полагаться не стала бы - стоит только посмотреть вокруг. Вот, например, одна: дёргает своё чадо туда-сюда, самодовольно при этом на всех озираясь - я, мол, говорю 'тсс!'. Как видно, ей и в голову не приходит самый простой вариант - взять и вывести ребёнка. Тогда присутствующие слышали бы, как Джуд и Подлец Ричард дают торжественное обещание слить свои души воедино на целую жизнь.
Боковым зрением я уловила где-то у задних скамей взмах длинных, сияющих волос: Ребекка. Безупречный светло-серый туалет, шея так и вытягивается в том направлении, где Марк. Рядом с ней - мрачного вида Джайлс Бенвик; держит, бантом кверху, подарок.
- Ричард Уилфрид Алберт Пол... - звучно провозгласил священник.
Понятия не имела, что у Подлеца Ричарда так много имён. О чём думали его родители?
- ...Обещаешь ли ты любить её, заботиться о ней... Ммм, свадебная церемония - чудо; оч. согревает сердце.
- ...Защищать и поддерживать её... Б-бах! Футбольный мяч с треском плюхнулся в проход, отскочив от спины платья Джуд.
- ...В радости и в горе...
Двое мальцов, обутых, могу поклясться, в балетные башмачки, вырвались на свободу - соскочили со скамей и ринулись за мячом.
Раздался приглушённый грохот, затем, всё громче, яростный шёпот мальчишеской разборки, а тот самый бэби как раз опять принялся разоряться.
За всем этим шумом слабо послышалось, как Подлец Ричард произнёс: 'Да'; впрочем, с таким же успехом это могло сойти и за 'Нет', если бы не тот очевидный факт, что он и Джуд не отрываясь смотрели друг другу в глаза, лучащиеся счастьем.
- Джудит Кэролайн Джонкил...
Как получилось, что у меня только одно имя? Неужели у всех кроме меня после имени длиннющие списки тарабарщины?
- ...Берёшь ли ты Ричарда Уилфрида Алберта Пола...
Уголком левого глаза уловила - молитвенник Шерон исчезает из поля моего зрения.
- ...В мужья...
Теперь молитвенник Шеззер определённо исчезает... В тревоге обернувшись, успела увидеть, как Саймон, в полном утреннем наряде, бросился вперёд. У Шеззер начали подкашиваться ноги, будто в медленном реверансе, и она тяжело осела прямо на руки Саймону.
- ...Обещаешь ли ты любить его, заботиться о нём...
