– Он ничего мне не должен, Макс, – тихо возразила Джилли. – Ну разве что стоимость аудиопленок и почтовые расходы… И конечно, стоимость билета до Лондона.
Вот как, она способна шутить?
– Разумеется. Мы вышлем ему большой счет, в который внесем и ваши услуги по пи-ару. Или, наоборот, не будем ничего высылать, пусть он почувствует себя озадаченным?
– Все, что я сделала для него, было просто дружеской помощью.
– Но вы любили его?
Она не отвечала, и, помедлив мгновение, Макс снова наполнил оба бокала.
– Жизнь – довольно мерзкая штука, – заметил он.
Конечно, она права – Ричи ничего ей не должен. Она сделала это, потому что захотела сама, потому что увидела в нем что-то, чего не видел больше никто. А в жизненной игре нет честных правил. Как и в любви, – Жизнь – мерзкая штука, – повторил он. – Я знаю, как чувствуешь себя, когда тебя бросают.
Она молча смотрела на него, и Макс продолжил:
– Моя любовь к Шарлотте была просто наваждением. С вами когда-нибудь происходило такое? Вы ощущали когда-нибудь потребность обладать чем-то, без чего жизнь кажется бессмысленной?
Как Джилли хотелось бы отрицательно покачать головой в ответ на его вопрос, но она боялась, что уже начала испытывать нечто похожее.
– Я просто не мог поверить, что она меня не любит, что не может любить.
– Но ведь она вышла за вас замуж!
– Потому что я преследовал ее с невероятным упорством. И когда она однажды пришла и сказала, что ее отец проигрался на бирже и разорен и что она выйдет за меня, если я выкуплю его долги…
– Так вы настолько богаты?
– К несчастью, да. – Макс пожал плечами. – Но такого рода сделки обычно не выдерживают испытания временем. Когда она встретила человека, которого полюбила по-настоящему, она больше не могла позволить мне даже дотронуться до нее.
– У нее была любовная связь?
Голос у Джилли сорвался, а темные глаза заблестели в полумраке комнаты.
Макс и сам не понимал, как отважился на такие откровения. Наверное, он слишком долго ни с кем так не разговаривал…
– Нет, хотя это, наверное, помогло бы – тогда я по крайней мере смог бы ее возненавидеть. Но и она и мой лучший друг были выше этого. Было так больно видеть, как они избегают смотреть друг на друга, опасаются случайно соприкоснуться…
– Тогда почему же вы не отпустили ее? – В голосе Джилли зазвучало негодование.
– Не так все просто. Неужели вы думаете, что я бы этого не сделал? Доминик был верующим католиком, который не мог жениться на разведенной женщине, а меньшее его бы не устроило.
Джилли опустилась на колени возле камина и потрясение смотрела на Макса:
– Поэтому они умерли? Умерли вместе?
– Нет, произошел несчастный случай. Умереть должен был бы я – что еще я мог сделать для нее? – Он долго смотрел на дно своего бокала, прежде чем снова заговорил:
– Она любила кататься на лыжах, и я решил, что если увезу ее в горы, то она никогда не заподозрит меня… Мы приехали в маленькую альпийскую деревушку. Не знаю, кто сказал ему, возможно, она сама, но он не захотел оставаться в стороне. Он все понял и был первым, кто встретил нас в крошечной деревенской гостинице.
– Ох, Макс…
– Когда я проснулся, было прекрасное утро, тихое и ясное. Ночью выпал снег, он лежал повсюду, сверкая, как глазурь на свадебном торте. Прекрасный день, чтобы умереть.
Джилли приглушенно вскрикнула, и это заставило его очнуться – видение исчезло.
– Наверное, что-то разбудило ее, а может, она и вовсе не спала. Или она знала, что я задумал, потому что сразу же позвала Доминика, и они бросились следом за мной. Я слышал, как они звали меня, и ехал по краю обрыва, когда они наконец меня увидели.
Они решили поехать мне наперерез, и тогда… и тогда…
Он замолчал. Кошмарная сцена вновь ожила перед его внутренним взором, как это уже не раз случалось с тех пор.
– Снег был свежий, и он начал осыпаться. Меня накрыло лавиной, потом настала тьма…
Он задрожал, вспомнив, какой холод охватил его тогда, холод, который с тех пор глубоко угнездился в его теле.
– Макс… – Ее ладонь легла на его пальцы, возвращая его в настоящее. Он смотрел на маленькую, теплую белую руку. – Наверное, это самая страшная история, которую я слышала. Какой ужас!
– Да, ужасно, когда погибают два прекрасных человека.
Долгое время они молча сидели рядом, не глядя друг на друга, потом Джилли осторожно убрала руку.
