хотя гремели выстрелы и кругом рвались мины, этот торжествующий крик был хорошо слышен.
Несмотря на напряженность момента, гордость за свое замечательное оружие заставила меня тоже радостно закричать.
Но что это?! Из горящей рощи показались танки. Один, два, три... Фигурки автоматчиков. Что это? Неужели атака? Нет. Просто чудом уцелевшие спешили подальше от огня.
Сразу ударили и наши батареи. Полковые сорокапятки. Глухо и часто застучали батальонные минометы.
Видно не даром носил свой славный орден командир батареи. Загорелся один танк, за ним другой. Заметались и начали падать фашистские солдаты. В течение нескольких минут и с ними было покончено. Увидев, что атака сорвана, прекратили огонь вражеские минометы.
Подошел уже без автомата Смирнов. Я живо повернулся к нему.
- Молодцы! - Смирнов протянул мне руку - Нас вы выручили здорово! А вот там, чувствую, плохо! - он показывал в сторону Красной Поляны.
Отсюда, с высоты, местность просматривалась отлично. Я поспешно повернулся в сторону Красной Поляны. Опять танки! Стреляя из пушек и пулеметов, они уже достигли западной окраины села. Как черные букашки, сновали автоматчики. Во все стороны неслись нити трассирующих пуль.
'А ведь там наши! - сразу испугался я. - На юго-восточной стороне села огневые батареи, а в самой Красной Поляне Будкин на НП дивизиона. Как же они?!' - я бросился к связистам.
- Наши передали, - доложил Черепанов, - чтобы мы выходили на прием через полчаса.
- Где телефонисты?
- Побежали вниз на прорыв.
Какое же теперь решение мне нужно было принимать? Телефонистов не было, рация на огневых не работала.
Безоблачное небо. Яркое солнце. Совсем рядом, ближе чем в километре, жаркими языками пламени сверкала пылавшая роща. Бело-серые клубы дыма, перемешиваясь с черными жгутами солярки горевших танков, тянулись высоко в небо. И занималось огромным пожаром село Красная Поляна.
Выскочил командир отделения телефонистов.
- Товарищ лейтенант, связи с огневыми нет! А в Красной Поляне, видно, фашисты!
- Ах, черт! А где остальные ваши?
- Там, на промежуточной.
В траншее появились бойцы батальона с вещевыми мешками, снаряжением и оружием. Они несли ящики с патронами, противотанковые ружья. Два пулеметных расчета проволокли по дну траншеи свои 'максимы'. Связисты бегом сматывали телефонную линию.
Снова появился Смирнов:
- Лейтенант, снимай, сколько сможешь, свою нитку на Красную Поляну! Больше она вам не понадобится, - мы отходим на Розово!
- Немедленно снимайте линию и отходите на Розово! - приказал я командиру отделения связи. - Там теперь займем НП и будем ожидать вас!
Тот, схватив пустую катушку, начал поспешно сматывать кабель.
Гитлеровцы, как видно, уже занимали Красную Поляну. Чувствовалось, что бой идет далеко в селе, где-то в районе огневых позиций нашей батареи, откуда доносилась неумолчная стрельба и разрывы мин.
Внезапно снова раздался знакомый рев, с огневой Баранова взметнулись в небо стрелы снарядов. 'Куда же дала залп пятая батарея?' - я напряженно смотрел вперед.
Волна залпа, пройдя далеко от высоты, взорвалась в Красной Поляне.
'Но ведь там еще могли находиться наши!.. И, наверняка, Мишка! Неужели Будкин вызвал огонь на себя?!' - взволнованно думал я.
Черепанов по-прежнему сидел с развернутой рацией.
- Не вызывали?
Он отрицательно качнул головой.
- Тогда быстрее свертывайся!
В небе появились фашистские бомбардировщики. Они с грозным ревом прошли над высотой, развернулись за Красной Поляной и принялись бомбить Кирсановку, находившуюся километрах в двух восточнее Красной Поляны.
Мы поспешно двинулись за батальоном.
'Что же делается там в батарее, в дивизионе?!'
- Товарищ гвардии младший лейтенант! Ну, товарищ младший лейтенант! Проснитесь же наконец! - сержант Кобзев досадливо тряс за плечо Богаченко. 'Ну и здоров же спать!' - повторял про себя Кобзев.
Сон отходил медленно. Женя только недавно прилег. Когда все батарейцы крепко спали, он все еще ходил с дежурным сержантом Кобзевым по огневой позиции, проверяли, нет ли чего подозрительного в ближайших Домах и сараях, выбрали дополнительный выезд для батареи. А все это не просто было проделать темной ночью.
Да еще потом посидели с Кобзевым на подножке - Женя все привыкал курить поговорили о первых фронтовых впечатлениях, наконец, прикинули, сколько километров до Харькова и Белгорода, еще находящихся в руках врага.
- Вставайте! Васильев вас спрашивал. Наконец Богаченко раскрыл глаза.
- Да! - Богаченко торопливо поднялся. - Где он?
- Там, возле связистов.
- Понял вас! Понял! - командир батареи, по-видимому, говорил по телефону с комдивом Кондрашовым. - Сразу же, как сработаем, отойти к Кирсановке и там ждать боеприпасов... Есть... Есть...
- Значит, так! - Васильев повернулся от аппарата к стоящим рядом Чепку и Богаченко. - Нашим наступлением и не пахнет. Кондрашов вот сообщил, да и наши с НП. С утра ожидается атака противника!
- Вызывайте людей к орудиям!
- Расчеты, к бою! - командир огневого взвода бросился к боевым машинам.
Богаченко - старший на батарее. Волнуясь, он бережно снял футляр буссоли.
- Угломер... - уже кричал Васильев. 'Так!' - Богаченко быстро отметился по прицелу первой установки.
- Первому!.. Угломер 42-10 - громко скомандовал он сержанту Меринкову.
Меринков также громко повторил команду, и наводчик первой установки быстро заработал поворотным механизмом.
- Прицел 308! - снова прокричал Васильев, и Богаченко, а за ним командиры орудий повторили эту команду. Направляющие рванулись вверх.
- Первое готово!.. Второе... Третье!.. Четвертое готово! - почти одновременно доложили командиры установок, и тогда Богаченко крикнул Васильеву:
- Батарея готова!..
- Пока пусть расчеты отойдут в сторону, - сказал подошедший к орудиям Васильев. Он взглянул на магнитную стрелку буссоли, на поблескивающие сквозь зелень веток маскировки направляющие. - Все верно, Богаченко. Дальше так: дадим залп и быстрее в Кирсановку, укроемся в каком-нибудь саду. Кто его знает, как лучше. Вот повоюем недельку...
- Да, да! - поспешно согласился Богаченко. - Нас учили, что необходимо сразу же после залпа менять огневую позицию, так как артиллерия и авиация противника...
- А сейчас будем ждать вызова с НП, - перебил его Васильев и, кивнув, повернул обратно к телефонистам.
Женя прикусил губу; подосадовал: вечно он со своими разговорами не к месту.
Чепок и Женя направились в поле к расчетам.
В батарее никто, кроме Богаченко, не видел, как ведут огонь гвардейские минометы, да и то в училище только на ночных стрельбах. Ослепительное белое пламя, охватив огневую позицию, уносилось затем в небо - на врага.
Так он и рассказывал всем, и Васильев распорядился, чтобы при стрельбе батарейцы отошли подальше от боевых машин, за исключением, конечно, командиров орудий и водителей. Командир орудия ведет огонь из кабины, вращая ручку прибора управления.
Взволнованно дыша, лежа на земле, солдаты издалека опасливо взирали на свое грозное боевое оружие.
Женя опустился рядом с ними на траву.
С рассветом прекратилась автоматная трескотня, пока все было тихо. Первые солнечные лучи мягко освещали огромную степь, сады и мазанки села. От земли веяло теплом.
Далеко вправо, за деревьями Красной Поляны, виднелась желто- зеленая, совсем светлая под лучами солнца, вершина холма. Высота 120.0, где мы находились на своем НП.
Жене захотелось получше рассмотреть эту высоту, но на огневых был только один бинокль, который висел на груди у Васильева. Он взглянул в сторону небольшого кустика, где сидел с телефонистами командир батареи. Тоже далеко от установок. 'А ведь ствольникам куда удобнее - они прямо у орудий находятся, а мы вот куда забрались'.
Глухие частые хлопки вражеских минометов, хлесткие разрывы на западной окраине Красной Поляны разом прервали покой тихого утра. Мельком Женя заметил, что и высота 120.0 вся окуталась бело-серым облаком разрывов.
'Началось! - его охватило волнение. Он вскочил и кинулся к Васильеву. Наверное, сейчас нужно вызывать людей к орудиям?'
Повскакали и расчеты. Они тоже ждали команды. Васильев, до этого крепко прижимавший к уху телефонную трубку, резко махнул рукой в сторону батареи. Богаченко понял:
- Расчеты, к орудиям!
Сейчас будет залп! Забыв обо всем, перегоняя друг друга, солдаты неслись к огневой.
- Снять колпачки!..
- Готово!..
- Расчеты, в укрытие!..
Все побежали в поле. Тяжело звякнув, упали броневые щитки, предохраняющие смотровые стекла кабин.
Уткнув головы в траву, лежали в поле расчеты. Сейчас. Сейчас...
- Батарея, огонь!
Стремительные струи белого пламени вырвались из сопел снарядов. Одного, второго, третьего... Заметно ускоряя свой бег, снаряды заскользили по направляющим, оставляя за собой огневые трассы, унеслись в небо - карать захватчиков!
Пламя пороховых газов ярко озарило огневую. Вырвавшиеся из сопел газы вырыли позади машин глубокие ямы, подняли над районом огневой громадное облако пыли. Комья земли, падая, замолотили градом по машинам.
Богаченко и солдаты стремглав бросились обратно.
'Значит пламя газов гасится при ударе о землю позади установок, - подумал Женя, - зачем же убегать? Наверное, можно находиться совсем близко - в нескольких метрах'.
Пока расчеты бежали к машинам, батарея уже выбралась на дорогу. Размахивали руками командиры орудий: скорее!.. скорее!..
