Он отнес меня в ванную и поддерживал, пока я мыла лицо и руки, потом вернул обратно и велел переодеваться в платье, которое достал, и добавил:
– Не стесняйтесь, я отвернусь.
Я успела одернуть юбку, когда он повернулся.
– Вы готовы?
Я кивнула.
Опасения мои не сбылись: после обеда он принес меня в мою комнату и откланялся, но перед уходом сказал, что через два часа вернется и заберет на прогулку. И на том спасибо. Я немного поскакала на одной ноге, но очень-то не разбежишься, устала, забралась в кресло и уснула.
Проснулась я у Корсана на руках.
– Эй, милая леди, не вырывайтесь так яростно. Вы забыли, пока спали, что вы теперь одноногая леди. Я не причиню вам зла, я просто хочу покатать вас. Вам это будет полезно.
– Вы должны были разбудить меня.
– Зачем?
– Так положено, и потом, вы напугали меня и могли выронить.
– Это исключено, свою драгоценную ношу я удержу в любом случае, даже если она брыкается, как упрямая ослица.
– Несите меня обратно!
– Почему?
– Раз я ослица, то не хочу обременять вас заботами о моей персоне.
– Но я сам не прочь обремениться, держать в своих руках хорошенькую рассерженную персону – занятие заманчивое, но рискованное. Заманчивое понятно почему, а рискованное – потому что можно прислушаться к нашептыванию дьявола и заложить ему душу ради вашей благосклонности, но не беспокойтесь, я не поддамся на уговоры этой канальи.
– Вы в этом уверены?
– Да.
– Жаль, а я видела вашу фотографию и Сессилии тоже.
– Где вы ее раздобыли?
– На чердаке, там один альбом нашелся.
– Черт, забыл, надо будет сжечь.
– О, что вы, не надо!
Пока я ругала себя за длинный язык, Корсан взлетел на вороного и посадил меня перед собой. Некоторое время мы ехали молча, наконец я решилась и спросила:
– Вы сердитесь?
– Нет.
Я повернулась: если бы не эта складка на лбу, это могло бы сойти за правду.
– Что вы меня разглядываете, как картину? Очень я изменился с тех пор?
– Нет, то есть да.
– Ответ интересный.
– Ну когда вы меня несли, вы были почти прежним, а сейчас другой.
– Чем же другой? Если даже мой шрам вас не смущает.
– Вот этим.
Я провела пальцем по сердитой складке на лбу. Но вместо того, чтобы разгладиться, как я хотела, она углубилась, и вообще их стало две.
– Я больше не буду.
– Да уж, милая леди, вы меня провоцируете. Оставим живых в покое, эта публика ненадежная, а поговорим лучше о мертвых. Что вы думаете о юном Корсане и его невесте?
– Они были похожи и созданы друг для друга, оба красивые и не от мира сего. И ужасно жаль их, и грустно. Вы, должно быть, до сих пор любите Сессилию.
– Почему я должен любить ее?
– Потому что ее нельзя не любить, она трогательно хороша.
– Но вы путаете, человек, который любил эту девушку, умер пятнадцать лет назад, я уже не способен на такой безумный риск.
– Жаль.
– Почему?
– Вы лишите себя счастья.
