принялся уничтожать птиц. Бедняга, конечно, помешался. В общество Одюбон было послано сообщение, и те немедленно отправили на Крэб Ки самолет с двумя важными шишками для расследования. На острове есть посадочная площадка. Доктор Но пользуется самолетом для пополнения запасов продовольствия.
— Американцам действительно больше некуда деньги девать, кроме как на этих чертовых птиц! — раздраженно воскликнул М..
Бонд с большим трудом удержался от улыбки.
— В любом случае, беднягам не повезло. Самолет разбился при посадке. В живых не осталось никого.
Новое несчастье заставило мирное общество Одюбон прибегнуть к более серьезным средствам. На этот раз, для выяснения отношений с проклятым доктором Но к острову был послан эсминец. Я говорю о таких деталях, чтобы показать вам возможности, которыми располагают эти любители фауны.
Капитан эсминца был встречен доктором Но с величайшей любезностью. Ему показали остов сгоревшего самолета. Ничего подозрительного. Тела двух пассажиров и пилота были заботливо захоронены доктором Но. Он торжественно передал эти останки капитану, чрезвычайно польщенному теплым приемом.
Капитан также захотел осмотреть лагерь охранников. Его туда отвели. По словам доктора Но, ребята просто спятили от жары и одиночества. Один спалил лагерь, а заодно и своего товарища. Объяснения показались капитану весьма правдоподобными, когда он увидел забытое Богом и людьми болото, на котором охранники прожили почти десять лет.
Так как больше смотреть было не на что, капитана галантно проводили на корабль. На этом история могла и закончиться, если бы капитан на свою голову не рассказал, что заметил на острове совсем немного птиц. Общество Одюбон впало в настоящую истерику и потребовало от нас более скрупулезного расследования. Для этого дело и передали Стренжвейзу.
М. бросил на Бонда тяжелый, укоризненный взгляд.
— Видите, — сказал он, — стоило ли огород городить? Кучка старых маразматичек основывает общество по охране летучих рыб или миниатюр восемнадцатого века, и начинаются неприятности. Этих дам ничего не остановит. У них есть и деньги, и связи. Если понадобится, они обратятся к самому Господу Вседержителю. И наступает момент, когда приходится принимать меры для их успокоения. И все это сваливается мне на голову, ведь речь идет о британской территории. А так как остров — еще и частная собственность, никто официально вмешиваться не желает. Что им всем от меня надо?! Чтобы я послал подводную лодку выяснить, что произошло с выводком розовых аистов?
М. в ярости затряс головой, потом агрессивно добавил:
— Таково последнее дело Стренжвейза. Надеюсь, вам в общих чертах все понятно? У меня сегодня еще очень много дел.
Бонд встал.
— Я бы хотел забрать папку. Здесь много непонятного. В той или иной связи с этими птицами уже погибли четыре человека. Кроме того, мы еще не знаем, что стало со Стренжвейзом и Мэри Трублад. Может, это лишь абсурдное совпадение, но начинать нам больше не с чего.
— Берите, берите, — нетерпеливо сказал М.. — Отправляйтесь на курорт и возвращайтесь как можно быстрее. Все это — такая путаница. Я на вас надеюсь.
Бонд забрал папку и протянул руку к лежащей на столе «Беретте».
— Нет, это оставьте здесь, — резко остановил его М.. — Лучше как следует поупражняйтесь со своим новым оружием. В конце недели увидимся.
Бонд в упор взглянул на М.. Впервые в жизни он почувствовал к нему настоящую ненависть. Он прекрасно знал, почему М. ведет себя с ним так оскорбительно. Но не слишком ли это суровое наказание? Ведь Бонд и так едва не погиб во время последнего задания. А М. еще издевается, посылая его погреться на солнышке.
В глубине души Бонд понимал, что это так называемое «дело», эта увеселительная поездка в большей степени должна послужить для его унижения. Старая обезьяна!
Вне себя от ярости, но с улыбкой на лице, Бонд попрощался с высоким начальством и вышел, пробормотав:
— Птицы — вот что меня всегда интересовало.
4
Самолет пошел на снижение. Внизу, на расстоянии нескольких тысяч километров, показалось зелено-коричневое шахматное поле — Куба. Самолет стал медленно разворачиваться в сторону Ямайки. Бонд наблюдал, как в иллюминаторе вырастает огромный зеленый остров, похожий на черепаший панцирь. Если вокруг Кубы океан был густо-синим, то здесь из-за подводных рифов он становился бледно-голубым, почти молочным. Индейцы аравак называли остров «Ксаймака» — страна рек и холмов. Что верно, то верно: внизу словно натянули голубую сеть из ручьев и рек. Как она прекрасна, эта земля, и как богата!
Склоны Голубых гор уже погрузились в фиолетовую тень. В Кингстоне один за другим вспыхивали огни. Долину и аэропорт еще освещали последние лучи солнца. Монотонно мигал маяк в Порт Руаяль.
Самолет плавно пошел на посадку. На несколько секунд он, казалось, окунулся в золотое море догорающего солнца, а потом мягко коснулся земли и побежал по посадочной полосе.
Стоило Бонду выйти из самолета, как его окутал хорошо знакомый влажный тропический воздух. Он понял, что еще не успев дойти до таможни, совершенно промокнет. В паспорте значилась профессия «экспортер-импортер».
— Какую кампанию представляете, мистер? — вежливо осведомился служащий.
— «Универсал Экспорт», — ответил Бонд, не задумываясь.
— Вы здесь по работе?
— Нет, только для отдыха.
— Желаю удачи, мистер, — сказал служащий и вернул паспорт.
Первым, кого Бонд увидел у таможни, был высокий смуглый мужчина, небрежно опирающийся на перегородку. На нем была все та же вылинявшая рубашка и, видимо, те же брюки хаки, что и пять лет назад, когда Бонд встретился с ним впервые.
— Куоррел! — позвал Бонд.
Смуглое лицо за перегородкой расплылось в широчайшей улыбке. Мужчина помахал рукой в знак приветствия.
— Все в порядке, кэп? — спросил он радостно.
— Отлично, — сказал Бонд. — Надо только получить чемодан, и можем ехать. Ты на машине?
— Конечно, кэп.
Таможенный офицер, который, как и все на острове, прекрасно знал Куоррела, заговорщически подмигнул Бонду и протянул чемодан, даже не открывая.
Бонд дружески сжал крепкую, мозолистую ладонь Куоррела. Он взглянул в его темно-серые глаза, унаследованные, наверняка, от какого-нибудь предка пирата.
— Ты не изменился, Куоррел, — сказал он. — Что черепахи? Хороший улов?
— Когда да, когда нет. Как обычно.
Куоррел вдруг нахмурился и принялся строго разглядывать Бонда.
— Вы болели, кэп?
— Да, было дело, — ответил он. — Но я уже давно на ногах. А почему ты спросил?
У Куоррела появился смущенный, несчастный вид. Он боялся огорчить своего дорогого кэпа, как он звал Бонда.
— Да так, извините. Я просто хорошо знаю ваше лицо.
— Мне пришлось несладко, — признался Бонд. — И я пока далеко не в лучшей форме. Так что мне будут нужны твои тренировки, как в прошлый раз.
Болтая, они направились к машине. Неожиданно рядом сверкнула фотовспышка.
К ним приблизилась очаровательная китаянка в ямайском костюме, с фотоаппаратом на шее и листком бумаги в руках. Загадочно улыбаясь, она обратилась к ним:
— Спасибо, господа. Я — фоторепортер из «Дейли Глинер». Вы — мистер Бонд, не так ли? Сколько
