спать.
Алек едва успел понять, что это не дружеский совет, а заклинание; глаза его закрылись, и он провалился в забытье Юноша проснулся с первыми лучами рассвета Выбравшись из-под одеяла, которым его заботливо укрыл Теро, он переоделся и поспешил вниз.
Дверь в комнату Клиа была открыта, и Алек остановился. чтобы узнать о здоровье принцессы. У постели сидела Ариани, расчесывавшая темные волосы Клиа; они о чем-то тихо переговаривались. Обе женщины подняли глаза, когда Алек вошел. Он не побеспокоился о том, чтобы посмотреться сегодня в зеркало, но выражение лица Ариани сказало ему достаточно. Клиа что-то шепнула ей, и та выскользнула из комнаты, оставив Алека наедине с принцессой.
— Как ты себя чувствуешь, госпожа? — спросил Алек, опускаясь в кресло у постели.
Глаза Клиа все еще были запавшими, но на щеках проступил легкий румянец.
— Немного лучше, мне кажется, — прошептала она. — Теро мне рассказал… Остальные еще ничего не знают. Райш… — На глаза Клиа навернулись слезы и потекли по щекам. Алек вытер их кончиком собственного рукава и сжал здоровую руку Клиа. Теперь от ее кожи исходило здоровое тепло.
— Поможет ли это нам? — с усилием прошептала Клиа.
— Серегил думает, что да.
— Хорошо. — Клиа закрыла глаза. — Не сдавайся. Теперь ничто больше не имеет значения. Все зашло слишком далеко…
— Даю тебе слово, — заверил ее Алек, гадая про себя, понимает ли принцесса, что может ждать Серегила.
«Лучше бы ей этого не знать», — решил он и прижался губами к руке принцессы.
— Отдохни теперь, госпожа. Ты нам нужна.
Клиа не открыла глаз, но Алек ощутил слабое ответное пожатие ее пальцев Воспоминание об этом долго не оставляло его, когда он спустился в главный зал.
Там уже собрались остальные. Алек еле протолкался сквозь толпу охраны Коратана и солдат турмы Ургажи. Вытянув шею, он увидел у камина Коратана и Видониса, разговаривавших с Теро.
— Ну вот и ты, — сказала Бека, подходя к юноше. Она явно нервничала. — Ты готов?
— Что происходит? — спросил он.
— Только что пришло сообщение от Адриэль. Райш мертв. Похоже на то, что вы с Серегилом были правы.
О чем они разговаривают? — поинтересовался Алек, стараясь не показать, какое облегчение испытывает.
Прежде чем Бека успела ответить, его поманил Теро. Оставив Беку заниматься приготовлениями, Алек проскользнул мимо солдат и присоединился к принцу и волшебникам, уединившимся в маленькой боковой комнатке.
Коратан пил чай. изящная ауренфэйская чашечка почти скрывалась в его большой мозолистой руке. Взглянув на Алека поверх чашки, он тихо сказал:
— Ты должен был доложить мне. Я узнал обо всем от мага Клиа только утром.
Алек спокойно посмотрел в светлые глаза принца.
— Прости меня, господин. Я думал ..
— Меня не интересует, что ты думал. Вы ведь не оказали помощи этому старому подонку, верно?
— Нет, господин. Мы… я… — Было уже поздно гадать, что именно рассказал Коратану Теро. — Мы с Серегилом просто отправились выведать, что удастся. Райш-и-Арлисандин уже принял яд, когда мы там оказались. Просто так случилось, что мы были свидетелями его смерти.
Коратан бросил на Алека еще один долгий загадочный взгляд.
— Есть еще что-нибудь, что вы скрываете, а я должен бы знать?
— Нет, господин.
— Тебе же будет лучше, если это так и есть. Отставив чашку, Коратан повернулся к остальным.
— Поскольку все вы, похоже, знаете, какой приказ я получил от Фории, позвольте мне обрисовать, как обстоят дела теперь. Если бы Алек и Серегил не сообщили мне о случившемся, я выполнил бы приказ. Не собираюсь извиняться. Я брат царицы и предан ей. Впрочем, должен признаться, что испытываю облегчение. Надеюсь только, что мне удастся столь же убедительно, как сделал это Серегил, доказать, что так действовать более мудро. Лучший путь для этого — выполнить поручение, которое дала вам моя мать. Нужно получить тот северный порт и надежные поставки лошадей, стали и продовольствия Как наместник Скалы я буду вести переговоры; нужно только сначала разделаться с морокой насчет Серегила. Не буду притворяться: мне непонятна эта их лиасидра и как они управляются без единого властителя. Я знаю только, что Скала не может тратить время на праздную болтовню.
Из-за неожиданной смерти Райша-и-Арлисандина суд над Серегилом отложили до середины дня. Алек слонялся по коридорам и конюшенному двору, не в силах ничем заняться. Наконец вместе с остальными он снова отправился на заседание лиасидра. Клиа опять настояла на том, чтобы присутствовать, и Теро все время держался рядом с ее носилками, поддерживая силы принцессы.
На этот раз толпа не окружала здание. Шаги скаланцев громко отдавались в зале; они заняли место за представителями клана Боктерса. Галереи были почти пусты: на них расположились лишь одетые в мантии руиауро и несколько случайных зевак. Одиннадцать кирнари еще не заняли свои ложи.
Зрелищем, которое приковало к себе внимание Алека, была распростертая на полу в середине зала фигура; человек лежал ничком, раскинув руки в стороны. Это был Серегил: Алеку не нужно было видеть скрытое темными волосами лицо, чтобы узнать возлюбленного.
Серегил, одетый в простую белую тунику и рейтузы, лежал совершенно неподвижно; казалось, он даже не дышит. По бокам от него стояли, как мрачные призраки, Кита и Саабан.
— Мужайся, Алек, — прошептала Бека, провожая его в глубину ложи.
«Атуи», — думал Алек, заставляя себя успокоиться. Никто не посмеет сказать, что тали изгнанника опозорил его недостойным поведением.
Серегил уже давно потерял счет времени. Адриэль привела его в зал лиасидра через несколько часов после рассвета. Ночной холод сделал камни пола ледяными, и Серегил дрожал в своей легкой одежде; камни отнимали тепло и силу у его мышц.
В тот раз пришлось лежать на влажной траве, в фейдасте его собственного отца. По коже ползали насекомые, а травинки щекотали лицо. Дерн впитывал слезы…
Лицо и грудь, прижатые к холодному камню, стали болеть; мускулы от усилия сохранять неподвижность начало сводить судорогой. Однако Серегил не позволил себе пошевелиться и лишь прислушивался к доносившимся издалека звукам.
В Боктерсе был слышен насмешливый шепот детей и молодых ауренфэйе. Мучительнее всего было узнавать голоса друзей…
Из обрывков разговоров, которые долетали до Серегила, он понял, что смерть Райша уже обнаружена, и улыбнулся пересохшими губами, слушая, как обсуждаются доказательства вины акхендийца.
Потроха Билайри, до чего же болит спина! Плечи и колени онемели, кости, казалось, проткнули кожу. Шею ломило от усилия: Серегил старался поддерживать голову, чтобы не совсем расплющить нос о камень. Наконец ему удалось чуть повернуться, так что тяжесть теперь приходилась на скулу. Больше двигаться он не рискнул: его стражникам пришлось бы вмешаться, а Серегил совсем не хотел взваливать еще и это на Киту и Саабана, неподвижно стоявших с ним рядом. Заживающие ранки на левой руке начали чесаться, и Серегил чуть пошевелил пальцами в тщетной попытке унять зуд.
Потом что-то проползло по левой руке.
«Дракончик», — с надеждой подсказало Серегилу воображение. Он зажмурился еще крепче, когда это что-то перебралось ему на нос, но не выдержал и чуть приоткрыл веки. Зеленый жук деловито уползал по камню пола; его спинка засверкала, как яркая эмаль, когда он попал в полосу солнечного света.
Никаких драконов для него сегодня.
Сначала Серегил думал, что после всех мучений испытает облегчение, когда заседание лиасидра наконец начнется. Хоть его глаза и оставались закрыты, он чувствовал, когда люди проходили с ним рядом; некоторые останавливались и смотрели ему в спину. Выдерживать тяжесть любопытных взглядов было нестерпимо, гораздо мучительнее, чем многие годы назад в Боктерсе.
