– Эй! – окликнул ее Ред. – В том, что случилось, твоей вины нет. Это она решила носить яд в зубе. Это она решила им воспользоваться.
Сара скривилась.
– Я знаю, только все равно у меня такое ощущение, словно я виновата.
– Ты слишком чувствительна, – сказал Ред. – Всякий рано или поздно умирает. Говард еще повезло, как никому, – она выбрала момент сама. – Он взглянул на остатки своего бутерброда, сделал недовольную гримасу, поставил тарелку на столик у дивана и продолжал: – Во всяком случае, ее ДНК соответствует той, которая была зарегистрирована у «Морин Говард». Мы ничего другого и не ожидали. На кого бы она ни работала, там не дураки сидят. Но Билл Холлистер говорит, что эта ДНК, скорее всего, европейского происхождения. Правда, геномы разных популяций у человека так перекрываются, что полной уверенности быть не может, но он говорит, что у ее ДНК есть некоторые особенности, которые чаще встречаются в Эльзасе и Альпах, чем в Америке.
– Значит, ты думаешь, что она из группы «К», а не из Шестерки?
– Похоже на то. – Он повернулся к Босуорту. – Норрис, как только вернешься в Буффало-Крик, сделай все, что можешь, чтобы засечь группу «К». Если они запустили в нашу сеть паразита, как думает Сара, он должен быть очень хорошо замаскирован. Не думаю, что тамошние ребята смогут его обнаружить, так что подсоби им.
– Само собой, брат Кальдеро. Думаю, надо прежде всего перебрать всех ученых начала восьмисотых годов. Выяснить, кто из них мог затеять такое дело. Старые архивы, наверное, не так хорошо замаскированы.
– Хорошо, только будь осторожен. Смотри, чтобы они не выследили твоих «червей» до самого ранчо. Похоже, они не менее опасны, чем была Вейл. Господи, как эта Говард покончила с собой…
Он содрогнулся.
– Они наверняка уже знают, где мы, – сказала Сара. – Ведь Говард должна была об этом доложить, как ты думаешь?
Ред взглянул на нее.
– Может быть, и нет. Мы держим новичков под хорошим присмотром. Мы и близко не подпускаем их к телефону.
– Вы отпускали ее кататься в горы, – напомнила она.
– Да, но там-то телефонов нет. – Ред ухмыльнулся и снова повернулся к Босуорту. – Все равно, будь осторожен, малец, ясно? Вспомни теорию игр. Самая лучшая стратегия – благоразумие. Не люблю полагаться на случай. Последний раз я это сделал, когда в девяносто третьем купил билет нью-йоркской лотереи.
Устройство, которое Ред прикрепил к оконному стеклу, было похоже на огромную присоску. Сара смотрела, как он подключает провода, присоединяет динамик и кассетный магнитофон.
– Не могу поверить, – сказала она.
– Постарайся. Ну-ка, помоги мне прицелиться. – Он подвинулся, и Сара подошла ближе. – Так. Смотри вот сюда и скажи мне, где перекрещиваются линии.
Ред склонился над индикаторами магнитофона. Сара, закрыв один глаз, приложила другой к окуляру. Перед ней появилась Телеграфная гора.
– Вижу Койт-Тауэр, – сказала она.
– Слишком далеко к востоку. Поверни-ка вон ту рукоятку. Третью с краю.
Она повернула верньер, и панорама медленно поплыла в сторону.
– А что я должна увидеть?
– Высокое здание на горе Гринвич. Тринадцатый этаж – только у них он называется четырнадцатым. Второе окно справа.
Сара посмотрела в окно, нашла здание, потом снова приникла к окуляру.
– Значит, это и есть «Кеннисон Демографикс»?
– Нет, – ответил Ред. – Это квартира, которую он снял под вымышленным именем.
Сара покачала головой.
– Я понимаю, что не имею опыта в этих играх, но не проще было бы поехать прямо туда? – Окно оказалось в скрещении линий. – Попала!
– Отлично, держи так. – Ред что-то сделал с динамиком, и послышалось шипение. – Нет, не проще. Потому что мы не знаем, кто за ним следит. Он не хочет, чтобы его видели с нами, потому что потом Ульман может начать задавать ему всякие вопросы. Откровенно говоря, мне тоже неохота, чтобы меня видели с ним.
– Из-за Ульмана?
– Нет. Просто я человек разборчивый и не люблю, когда меня видят с кем попало.
– Да брось, Джим. Я виделась с ним только один раз, он очень воспитанный человек.
– Для закоренелого убийцы?
– Я не говорила, что он мне нравится.
– Черт возьми, Сара, ты и мне не говорила, что я тебе нравлюсь.
Она удивленно повернулась. Он копался в аппаратуре.
– Ты вышел из роли, Ред.
Ред, не поднимая головы, скорчил гримасу и повернул какую-то ручку.
– Вот так. А наш Дэнни просто параноик. Он звонил мне из уличного автомата. Сказал, что у него больше не осталось никого, кому он мог бы доверять, и он должен как можно скорее поговорить с нами. И не могу ли я прийти к нему со специалистом-компьютерщиком. Как я мог отказать ему в такой трогательной просьбе?
– Это я могу понять, но зачем параболические микрофоны? – Она ткнула пальцем в сторону сложных устройств, которые Ред извлек из портфеля.
– Кеннисон свою квартиру вычистил, микрофонов там нет, но у него есть сомнения насчет телефонных линий. А таким способом он сможет сидеть там и говорить прямо в воздух. Наш микрофон будет читать колебания его оконного стекла и превращать их в звук. Мы будем говорить с ним точно так же. Подслушать нас никто не сможет, если только они не поставят такие же микрофоны и не будут знать, на какое окно их нацелить.
Он включил тумблер, и из динамика раздался голос:
– …Знаю, что вы там. Я слышу ваш разговор. Вы меня слышите? Отвечайте. Отвечайте, черт вас возьми!
В динамике послышался какой-то визг, Ред поспешно повернул ручку.
– Самовозбуждение, – пояснил он. – Его микрофон принимает его собственный голос из наших динамиков, и он снова идет к нам. – Он повернулся к окну. – Включите фильтр, черт возьми!
Визг перешел в глухое шипение.
– Так лучше?
Ред уселся на диван, откинулся на спинку и заложил руки за голову.
– Отлично, Дэнни, отлично. Нет, Глория, не трогай магнитофон. Он включается автоматически от звука голоса.
– Вы это записываете? – голос Кеннисона едва заметно дрогнул.
– Конечно. А вы разве нет?
– Лучше бы вы этого не делали.
– Хорошо. – Ред сделал секундную паузу. – Все, он отключен. Так чего вы хотите?
Не обратив внимания на негодующий взгляд Сары, он нацарапал несколько слов в блокноте, который лежал на подлокотнике, и протянул ей. Она прочла: «В любви и войне позволительно все».
«А что это – любовь или война?» – подумала Сара.
Кеннисон рассказал им все. Про выборы председателя Совета – до них об этом дошли только смутные слухи. Про план Селкирка и про то, как он был уличен в измене. Ред написал в блокноте: «Дилемма Карсона. В Обществе очередной раскол». Вид у него был откровенно радостный. Сара отобрала у него
