правительственную переписку. Таким способом можно проникнуть куда угодно.
– Кто-нибудь хочет пиццы? – спросила Гвинн, стоявшая у телефона. – Я делаю заказ.
– Закажите и на мою долю, – сказал Джереми. – Никто не возражает против перца? – Он оглядел остальных. Вейн покачал головой и потер рукой живот. – Значит, одна с перцем, одна без. В чем дело, Гвинн?
Гвинн застыла на месте, уставившись на телефон. Ее глаза постепенно сужались. Обернувшись к ним, она ткнула пальцем в трубку. Джереми вместе с остальными подбежал к Гвинн. Увидев выражение ее лица, он внимательно всмотрелся в телефонный аппарат, но ничего особенного не заметил. Гвинн как-то говорила ему – Господи, это было целую вечность назад! – что научилась распознавать, не лазил ли кто- нибудь в ее телефон.
Он неожиданно мысленно перенесся в тот день, когда, войдя к себе в квартиру, обнаружил, что в ней кто-то побывал. Это было сразу после того, как Деннис исчез из больницы. Он вспомнил, каким беспомощным чувствовал себя тогда, как был напуган и бессилен. Он надеялся, что больше никогда не испытает этого леденящего ощущения в животе. И вот оно появилось снова, настигнув его на этой квартире. Как привидение, как чей-то призрак.
Призрак… Он поежился. Ему пришло в голову, что он уже несколько дней не вспоминал о Деннисе. А еще недавно больше ни о чем и думать не мог.
Донг с удивленным видом хотел что-то сказать, но Гвинн приложила палец к губам. Она взглянула на Вейна, но тот не сводил глаз с телефона, недоверчиво тряся головой.
Джереми вдруг захотелось достать где-нибудь четыре полицейских свистка и всем разом свистнуть, чтобы у того, кто там подслушивает, уши отвалились. Его охватил небывалый гнев. Жаркая волна поднялась и ударила ему в голову. Он выхватил из руки Гвинн телефонную трубку и поднес ко рту, как микрофон.
– Эй, вы там! – заорал он. – Мне уже поперек горла эти игры! Вы меня слышите? Если Деннис Френч у вас, отпустите его! Или приходите сюда, возьмите меня и отведите к нему! Бомонт! Кеннисон! Вы меня слышите? Кто дал вам право причинять мне эти адские муки?!
Он швырнул трубку с такой силой, что телефон звякнул.
Потом он повернулся к своим товарищам.
– Простите, – пробормотал он, чувствуя, что лицо его побагровело, но уже не от гнева, а от стыда. А что, если на самом деле их никто не подслушивает? Он чувствовал себя идиотом.
Гвинн похлопала его по спине.
– Ничего, Джереми. Мы все понимаем. – Остальные смотрели в сторону, стараясь не встретиться с ним взглядом. – Ничего, – повторила она.
Она подвела его к стулу. Он сел и вытер лицо рукавом.
– Это очень легко, – объяснил он. – Очень легко потерять голову от всех этих интриг и опасностей. Забыть, чего ради я все это затеял. Даже гордиться тем, что забыл. Убедить себя, что тебе совсем не нужен… не нужен… – он понял, что не сможет закончить фразу, и закрыл лицо руками.
Он ничуть не удивился, когда через несколько секунд телефон зазвонил.
– Ну, не знаю, – сказал Ред Мелоун с усмешкой. Он снял форменную фуражку посыльного и швырнул ее в сторону. – Мне показалось, что получится смешно. – Он поставил на стол две пиццы. – Вы ведь заказывали пиццу, верно?
Он выбрал самое удобное кресло и со вздохом уселся.
Все остальные тесной кучкой сгрудились вокруг стола. «Черпают силу и утешение в сплоченности, – подумал Мелоун. Четыре мушкетера». Конечно, общая опасность сближает. Кто может знать это лучше его?
Коллингвуд пристально смотрел на него, стиснув кулаки. Сара рассказывала ему про Коллингвуда, однако этот человек, смело встретивший его взгляд, совсем не похож на того растяпу. А по тому, как стоят остальные, видно – они ждут, что будет делать Коллингвуд.
Гвиннет Ллуэлин по очереди открыла коробки с пиццей и осмотрела их содержимое.
– Именно это мы и заказывали. – Она снова закрыла коробки и повернулась к нему. – Вероятно, это должно служить доказательством, что вы нас подслушивали.
Коллингвуд в это время читал надписи на коробках.
– Где вы взяли эти пиццы?
Ред снова усмехнулся.
– Вы ни за что не поверите. Я их заказал на стороне.
Коллингвуд скрестил руки на груди.
– Это что, какая-то шутка? Мне не смешно.
Вейн засопел и шагнул к телефону.
– Я думаю, надо сообщить нашим партнерам.
– На вашем месте я бы не стал это делать.
Вейн застыл, держа руку на трубке.
– Почему?
– Потому что мы отключили ваш телефон.
Вейн с досадой кашлянул и поднял трубку. Нажав несколько кнопок, он подождал, потом постучал по рычагу.
– Молчит, – сообщил он.
Ред недовольно поморщился.
– Ну конечно, молчит. Я же вам сказал.
«Впрочем, со стороны Вейна это было вполне разумно, – подумал он. – С какой стати они должны верить мне на слово?»
Вейн шумно вздохнул, большими шагами подошел к двери и распахнул ее. У лифта, на расстеленном перед открытой дверцей замасленном брезенте, стояли два рослых человека в рабочей одежде. На поясе у них болтались какие-то инструменты, в темной пустой шахте была подвешена переносная лампочка. Один из рабочих повернулся и сказал:
– Простите, сэр, лифт не работает.
Вейн закусил губу и взглянул на Реда.
– Лестница, вероятно, тоже не работает?
– Как раз сейчас ее чинят, – ответил Ред. – Думаю, скоро приведут в порядок.
– Успокойтесь, Херкимер, – сказала Ллуэлин. Она прикрыла дверь, взяла Вейна под руку и привела обратно в комнату. – Я уверена, что мистер Кальдеро не собирается причинить нам никакого вреда. – Она взглянула на Реда. – Насколько я понимаю, вы из той, другой группы – из Ассоциации утопических изысканий?
– Молчание – золото. – «Господи, я, кажется, начинаю вещать точь-в-точь как этот сукин сын Кеннисон – живое воплощение избитых истин». Однако он слишком о многом проговорился в тот раз, когда впервые встретился с Сарой. Он по ошибке считал, что она знает больше, чем на самом деле, и это чуть не стоило им обоим жизни. Второй раз допускать такую же ошибку он не собирался. Чем меньше человек знает, тем для него же лучше.
– Понятно, – сказала Ллуэлин после паузы. – А та женщина, которая была с вами вчера, – это Сара Бомонт?
Он прослушал пленку, где были записан их разговор об этом, так что вопрос не застал его врасплох. Он вспомнил, как убеждал Сару не беспокоиться, что ее могут узнать, и непременно усмехнулся бы над юмором ситуации, если бы она не касалась его так близко.
– Ее зовут Глория Беннет, – отрезал он. Ассоциация потратила немало сил на то, чтобы эта «крыша» была надежной, и он не собирался протыкать в ней дыры только ради того, чтобы удовлетворить их любопытство. Если Сара захочет им сказать… Впрочем, он постарается ей это отсоветовать. Самый крепкий секрет – тот, который никому не известен. – Можете прочитать все про нее в «Кто есть кто».
– Она чернокожая.
– Ну и что? Не она одна.
– У нее на лице шов, как после пластической операции.
