вас ничего не значат?
Он покачал головой.
– А как я должен к ним относиться? Не мы начали войну. И не мы придумали изоляционизм. Так или иначе нечто подобное все равно бы случилось! Мы лишь воспользовались тем, что знали об этом заранее. Почему бы нам не извлечь из этого пользу? Причем здесь безнравственность? – Он умоляющим жестом поднял руки.
– Вы могли остановить это!
Он склонил голову набок и улыбнулся.
– Да? А как?
– Вам лучше знать.
Он фыркнул.
– Послушайте, вам еще многое не известно. А потому подождите с моральными оценками, хорошо? Все не так просто.
– Конечно, не просто. Ну и что? Ведь вы уже пытались повернуть ход истории? Пытались изменить историю. Один раз, много лет назад.
Ред сцепил кисти рук и положил на них подбородок. Его взгляд стал отсутствующим, словно у него перед глазами стояли те давние времена.
– И тем не менее это не входило в намерения Основателей. На первых порах. Но по мере накопления данных они обнаружили, что кривые ведут к катастрофе – к всеобщему краху в мировом масштабе в начале 1940-х годов.
Сара резко повернула голову и пристально посмотрела на него.
– Значит, они ошибались.
– Ошибались ли? – задумчиво произнес Ред. – А может, им как раз удалось скорректировать ход историй? Кто может знать? Я, впрочем, знаю. Однако если вы не верите нашим кривым… – Он пожал плечами. – Они заметили, что в определенный момент пересекутся несколько тенденций. Объединение германских государств приведет к росту их научной и промышленной мощи. Из-за давления, которое оказывает на ресурсы рост населения, после середины прошлого века процесс пойдет вразнос. Но поскольку свободных заморских колоний к тому времени уже не останется, взрыв будет направлен против просвещенных и хорошо вооруженных европейских наций, а не против… э-э… менее культурных соперников. Тем временем мощность взрывчатых веществ начнет возрастать по экспоненте. Сложите все это вместе и… Ну, предположите, что в 1939 году Германия имела бы атомную бомбу.
Она потрясла головой – в это невозможно поверить.
– Но такого не случилось. Наверное, их уравнения были неверными. Вы же сами говорили, что они иногда ошибались.
Но он даже не посмотрел на нее.
– Как бы вы поступили на их месте? Стояли бы в стороне, потому что прогноз может оказаться ошибочным? Либо начали бы действовать, потому что прогноз может оказаться верным? Экспоненциальную тенденцию невозможно остановить в последний момент. И они сделали то, что должны были делать. Посеяли семена. Маленькие семена, которые, как они надеялись, дадут большие всходы спустя поколения. Общество было небольшим и действовало только в США. Слишком малой была социокинетическая энергия их действий…
– Он смущенно улыбнулся, как бы прося прощения за специальную терминологию. – Поэтому они стали искать решающие точки – точки опоры, или «рычаги». Этим термином у них назывались математические операторы, описывающие те моменты, в которые можно оказать существенное воздействие на события большого масштаба. Их целью было превратить Соединенные Штаты в технический противовес Германии, чтобы ослабить давление, нараставшее там. Рабство сдерживало развитие нашей техники, поэтому рабство должно было исчезнуть. Юг оставался бедным, феодальным, аграрным захолустьем в богатой индустриальной стране, но по конституции он фактически имел право наложить вето на любое решение Конгресса. «Нет» – внутриполитическим реформам. «Нет» – Тихоокеанской железной дороге. «Нет» – протекционизму в промышленности. Они сделали то, что должны были сделать, – повторил Ред.
Странное чувство охватило Сару. Они покончили с рабством? Но отнюдь не из благородных побуждений! Не ради свободы и человеческого достоинства, а ради экономического и технического прогресса. Она припомнила, что рассказывал ей дед о своем деде. Будь проклята такая экономика!
– Как они это сделали? – спросила она. – Я имею в виду, покончили с рабством? Общество Бэббиджа устроило гражданскую войну?
Ред поднялся с дивана и сунул руки в карманы.
– Не намеренно. Здесь кроется одна из его ошибок. Понимаете, рабство уже отмирало – по экономическим причинам. В штате Нью-Мексико рабство было разрешено на протяжении нескольких десятков лет, но туда ввезли лишь около двадцати рабов. Сьюард note 18 давал рабству не больше пятидесяти лет – потом оно исчезло бы само собой. Нет, Общество лишь попыталось поторопить его на пути к могиле.
– Как?
– Как? Поощряя экономические силы, которые убивали рабство. Общество не поддерживало и не подстрекало аболиционистов. Оно использовало свою силу и возможности, чтобы всячески проталкивать законы о гомстедах и народном суверенитете. Этим они нанесли рабству больший урон, чем «Хижина дяди Тома». Общество мелких фермеров не нуждалось в рабах и огромных плантациях. Кроуфорд и все остальные никогда не планировали войн.
– Но одну-то они получили.
Ред поморщился и отвел глаза.
– Там все уже готово было полыхнуть, а они играли с огнем. Теперь мы намного умнее.
– Ну, еще бы.
Он взглянул на нее.
– Да, потому что не пытаемся вмешиваться так часто. Ведь это разумнее, верно? Только когда мы очень и очень хорошо знаем, что делаем, и только после того, как изучим последствия с двадцати разных точек зрения. Только тогда мы пробуем провести корректировку.
Сара хмыкнула.
– А вы и есть «корректировщик».
Ред улыбнулся.
– Он самый. – Он сделал жест, будто крутил ручки настройки.
– Но страна – это вам не телевизор, – возразила Сара. – У людей нет рукояток настройки.
– Нет? Даже у вашего коммуниста-бабника, от которого вы без ума?
Она нахмурилась.
– Что? Вы о ком?
– Вон о нем, – Ред указал на портрет над камином. – Об этом сукином сыне, который пытался разрушить страну.
Сара вскочила.
– Не смейте так говорить о докторе Кинге!
Мелоун ничего не ответил. Он сидел на диване и улыбался ей. Она медленно опустилась на место.
– Вы подонок. Зачем вы это сказали?
– Чтобы доказать вам, что у людей есть ручки настройки. Для вас одна из них – он.
– Значит, вы не верите в то, что сейчас сказали?
– А мне и не надо было верить. Все, что мне надо, я выяснил. Если мне понадобится привести вас в ярость, я могу нажать на эту кнопку. Конечно, когда вы этого не ждете, – добавил Ред. Он вытянул руки ладонями вверх. – Понимаете, идеи – это ключи ко всему. Идеи – мы их называем «мемы» – управляют сознательным поведением людей точно так же, как гены управляют их инстинктами.
«Мемы». Что-то щелкнуло в ее памяти. Она вспомнила названия статей в «Указателе».
– Раньше вы их называли «идеонами», верно?
