дороги» note 39. Лучше пусть рабы убегают, чем похищать их. Он считал, что рабы должны освобождать себя сами, как сделал он.
– Значит, это Шестерка стояла за Брауном!
Ред удовлетворенно кивнул. Теперь все понятно. Такие закулисные маневры были в те времена сильной стороной Общества. Когда еще не изобрели других способов и более совершенных средств связи. Гражданская война началась в такой момент, когда это не следовало ни из каких расчетов. Ни единой ошибки в расчетах так никто и не нашел, а ведь Куинн проверял их очень старательно. Значит, просто работали две группы с противоположными целями. Нет, точнее – с противоположными методами. Очень может быть, что этим все и объясняется. Эффект взаимодействия. Когда каждая группа ничего не знает о том, что предпринимает другая. А решающую роль сыграл Браун – и в Канзасе, и в Харперс-Ферри. И разве не Роберт Э.Ли командовал морскими пехотинцами, которые штурмовали арсенал? Определенно это был узел с малой вероятностью и очень важными последствиями.
– А вы еще не пробовали все это смоделировать, введя в расчеты Шестерку?
Половски взглянул на него.
– Конечно, мне больше делать нечего, как переписывать всю Главную программу.
– Ладно, Уолтер, понимаю.
«Хотел бы я знать, когда вернется Сара, – подумал Ред. – Это дело как раз по ней».
– Одно только странно, – сказал Босуорт.
Ред поднял на него глаза. Умник стоял нахмурившись.
– Что?
– Понимаете, мы взяли за основу то, что узнали об их тогдашних действиях, и попробовали поискать следы Шестерки в более позднее время, вплоть до наших дней. Факторный анализ, понимаете? Так вот, они оставили вполне явственный след – цепочку исторических аномалий, которая тянется примерно до 1890-х годов. А дальше обрывается.
– Группа развалилась?
– Дальше встречаются еще аномалии, которые не поддаются объяснению. Опять-таки кое-какие из них могут быть случайными, но потом появляются по меньшей мере два следа.
– Два следа? – переспросил Ред.
– Да. Если считать следом группу аномалий, направленных на достижение одной и той же цели.
– Это, конечно, нелегко доказать, – заметил Половски. – Даже если мы будем знать – или предполагать, – кто были эти деятели, и иметь хотя бы некоторое представление об их мотивах. Ведь в каждом узле последствия могли оказаться совсем не такими, каких они хотели. Бывали случаи, когда и Общество, и Ассоциация делали ошибки в расчетах.
– Я знаю, – сказал Босуорт. – Там есть два узла, связанные с Уинфилдом Скоттом и Робертом Ли, которые никак не соответствуют ни целям Общества, ни целям Шестерки, насколько мы их понимаем. Может, это и были осечки. А Сара говорила, что и в Европе есть два таких узла, по поводу которых мы пока ничего не можем сказать. Возможно, Шестерка пыталась проникнуть и туда. Но я почти убежден, что есть по меньшей мере два вполне определенных комплекса аномалий, которые не имеют отношения ни к нам, ни к ним. Плюс разрозненные одиночные случайности.
– Похоже, что Шестерка тоже раскололась, – сказал Половски.
– Только второй след просуществовал недолго, – добавил Босуорт. – Он сходит на нет где-то в начале века.
Ред кивнул.
– Не сомневаюсь, что для них тоже должна была возникнуть дилемма Карсона.
«Как и для Ассоциации, – подумал он, и эта мысль поразила его. – Ведь и мы разыгрываем ту же самую пьесу! Впрочем, я пытаюсь наложить собственные мемы на действия Ассоциации – похоже, комплекс мемов, унаследованный от Куинна, с годами потерял силу». Тем не менее эта мысль его сильно обеспокоила. Пусть даже неверная, уж очень она отдает детерминизмом. Словно он всего лишь марионетка в руках неведомых исторических сил, которые вынудили его организовать свой маленький заговор.
Все это, конечно, чепуха. Расчеты говорят только одно – что это должно случиться. Они не говорят, кто и как это должен сделать. Тем не менее ему было не по себе. Как будто заглянул в микроскоп и видишь, что сам себе машешь оттуда рукой.
– Эй! – сказал вдруг Умник. – А это еще кто?
Он показал рукой вверх по склону. Ред заслонил глаза от солнца, стоявшего над самым гребнем гор, и вгляделся. Там, на краю скалы, кто-то стоял, размахивая руками и что-то крича. Ред прищурился, пытаясь разглядеть, кто это. Потом он удовлетворенно улыбнулся про себя.
– Сара вернулась, – сказал он.
10
– Что это вы читаете, Джереми?
Джереми поднял глаза от книги и увидел, что к нему за столик подсела Гвинн. Он сидел в университетском кафе, попивая джин с тоником, на столе перед ним лежала открытая книга большого формата в сафьяновом переплете, а рядом аккуратная стопка картонных папок. В зубах у Гвинн была крепко зажата трубка из кукурузного початка – к счастью, не зажженная. Рядом с Гвинн присела на краешек стула Пенни Куик.
– Привет, Джерри, – сказала она с улыбкой.
Он посмотрел на Пенни, потом на Гвинн.
– Что, заседание уже кончилось?
– Джереми, уже десять часов! – Гвинн взяла в руки книгу и взглянула на корешок. – Генри Томас Бокль? О господи! – Она удивленно подняла брови. – Боюсь, в наше время он немного вышел из моды. Кто сейчас читает Бокля? Этот старомодный цветистый стиль…
Джереми пожал плечами.
– Херкимер что-то о нем говорил на вечере знакомства месяц назад, и я заинтересовался. Он говорил, что Бокль оказался не прав. А кто такой этот чертов Бокль и в чем он оказался не прав? Очевидно, это имеет какое-то отношение к тому, чем занимается наша группа, иначе Вейн не стал бы об этом говорить. И вот… – Неопределенным жестом он показал в сторону книги и папок. Он чувствовал себя немного неуверенно, как любитель, который пытается что-то объяснить профессионалам. – И вот я разыскал его в библиотеке.
Гвинн взглянула на картонные папки.
– И, я вижу, взялись за дело всерьез. – Она дотронулась до руки Пенни.
– Мы еще сделаем из Джерри историка, вот увидишь. Дай только срок.
– О, только не поддавайтесь, Джерри, – сказала Пенни, всплеснув руками.
– Вам предстоит ужасная жизнь. Портишь себе зрение, получаешь гроши, а знакомые не могут понять, на что ты тратишь время.
Что бы ни говорила и ни делала эта стройная женщина с тонкими чертами лица, было видно, что она говорит и делает это с искренним увлечением. Джереми подумал, что она куда симпатичнее остальных ученых.
Подошел официант и принял у них заказ. Гвинн поудобнее пристроила свое массивное тело на сиденье из искусственной кожи.
– И давно вы здесь сидите, Джереми? Странно, вы как будто совсем не окосели.
– Это первый, – показал Джереми на свой бокал.
– Ах, вот как? Тогда странно, что официант до сих пор вас отсюда не выставил.
– Да нет, я знаю великую тайну. Просто нужно каждые полчаса или около этого не скупясь давать ему на чай. Тогда он не пристает, и можно спокойно заниматься. Шум меня не отвлекает – вы себе не представляете, в каких шумных местах мне приходилось проводить ревизии. А здесь я чувствую себя не
