учесть это дело с задней комнатой, что Айвз взял с собой свою банду. Или этот человек никогда не ездит один?
Джо Максуин сказал:
— Выпьешь, Джек?
Пожалуй, излишне громко он это сказал.
— Айвз, — отметил Лаудон, — все еще ходит в черном костюме картежника, хотя и сменил род занятий. Это был высокий человек, затянутый в талии, гладко выбритый. Из таких, что любуются своей тенью. Но было в нем что-то от кота, и это проявилось заметнее, когда он улыбнулся.
— Так тут один из парней с «Длинной Девятки», — сказал Айвз. — Это хорошо. Теперь мы узнаем, что же намерен предпринять мистер Фрум. Я слушаю тебя, дружок!
Лаудон прислонился спиной к стойке бара. То же сделал и Максуин. Лаудон сказал:
— Фрум мне не говорил. Но я могу догадываться. — Он вспомнил «Винчестер», который Скоггинз сунул ему в двуколку; в таком тесном помещении револьвер был бы удобнее. — И догадки мои такие, что Фрум собирается повесить каждого скотокрада, какого найдет — отсюда и до Йелоустона.
Айвз спросил — уже жестче:
— И когда эта проклятая работа начнется, ты будешь ехать рядом с Фрумом?
В мозгу у Лаудона колотилась мысль, что еще можно выкрутиться, но рядом был Максуин, и это меняло дело. Он должен был что-то доказать Максуину.
— Думаю, что да, — сказал он.
Айвз оглянулся на своих людей.
— Слышали?
Те продолжали понемногу двигаться, расходясь пошире.
Тут послышался напряженный голос Максуина:
— Джек, это мой друг.
Айвз повернул к нему твердый взгляд.
— Ты в этом уверен, Джо?
— Конечно, уверен.
— А может, и твой друг тоже, — сказал Лаудон, стараясь выдержать беззаботный тон, — Когда она в следующий раз будет прятаться в задней комнате и ждать тебя, Джек, так ты ее предупреди. Ты ей скажи, что если она прячется за дверью, так лучше пусть не оставляет шляпу на столе. Особенно шляпу с цветочками, которую легко запомнить.
Лаудон слышал, как резко втянул воздух Максуин.
Темная краска гнева залила лицо Айвза.
— Черт тебя возьми, ты меня еще и подкалываешь!
— Ну, тогда, — сказал Лаудон, — дело становится сугубо личным и касается только меня и тебя…
Это — как покер. Человек берет карты, которые ему сдали, и если они недостаточно хороши, то остается только блефовать.
Но Айвз покачал головой.
— Нет, дружок. Мы не станем выворачивать это дело наизнанку, чтоб оно подошло под твои хитрости, — он глядел прямо на Лаудона, но обращался к своим людям. — Легкая добыча, ребята. И одним меньше будет против нас, когда «Длинная Девятка» начнет облаву.
Лаудон сказал, обращаясь к Максуину:
— Вот это — мужчина, который играет в мужские игры?
Максуин вытащил револьвер.
— Я послал за ним, когда он появился в городе, Джек. Ты это понимаешь? У меня к нему дело есть, — свободной рукой он полез в карман, вытащил пять серебряных долларов и составил их в столбик на стойке. Все это время он не отводил глаз от Айдахо-Джека, — Я тебе эту пятерку должен вот уже два сезона, Джесс, — сказал Максуин. — Забирай их и уходи.
Лаудон сказал:
— Я привык сам давить своих змей, Джо. Ты это знаешь.
— Бери! — настаивал Джо Максуин.
Лаудон сунул деньги в карман.
— Ты идешь со мной, Джо?
Максуин покачал головой.
— Ладно, ты свое доказал, локо 6, дурак чертов. Я тебе должен за выпивку — и за науку. А теперь убирайся ко всем чертям!
Лаудон сказал:
— Если тебе что понадобится для дальней поездки, так зайди ко мне.
А потом он услышал донесшийся с реки свисток парохода — резкий и чистый.
— Пора рабочему человеку возвращаться к своей работе, — сказал он. Айвз стоял, встревоженный и недовольный, сдерживаемый револьвером Максуина, и собственной неуверенностью. Лаудон, продолжая стоять у стойки, спросил Максуина:
— С тобой все нормально будет?
— Конечно, — сказал Максуин, и лицо его стало горьким. — Я — слишком крупная карта, чтобы выбросить в снос. Умный игрок не сбрасывает тузов.
— Это правда, — сказал Лаудон и направился к двери. Твердые шаги его сапог в повисшей тишине прозвучали особенно резко.
2. ПАРОХОД У ПРИСТАНИ
Он шагал по тротуару, стараясь не думать, от какой большой неприятности он едва-едва спасся только что в «Ассинибойне». Его все еще не покидало беспокойство за Джо Максуина и, выйдя из салуна, он остановился в ожидании. Стоит грянуть выстрелу — и он тут же бросится назад с револьвером наготове. Он опустил голову, прислушиваясь, и плечи его немного ссутулились. Ничего. Что ж, — решил Лаудон, — с этого момента Айвз будет обходиться с Джо Максуином поосторожнее… и говорить тоже… Потом он рассмеялся. Он надеялся выставить Айвза таким типом, который без своей компании в Драку не полезет, — чтобы показать Максуину, с кем тот связался. Что ж, неплохо сработано!
А на реке, мелькая среди ив, все увеличивалась в размерах «Красавица Прерий», склепанная в Питтсбурге и предназначенная для плавания по реке Миссури. Лаудон подумал, что ее каюты вмещают не больше тридцати пассажиров. Груз, должно быть, — годичная партия продовольствия и вещей для индейцев, товары для магазинов Форт-Бентона и, возможно, горные машины, которые надо будет доставить сухим путем на копи Последнего Шанса… Старое кормовое колесо громко шлепало по воде, и Лаудон ощутил жгучее чувство одиночества, какое испытывает человек, когда слышит гудок паровоза в ночи.
Ему не раз приходилось плавать на этих посудинах. Он вспомнил, как поднимался по реке из Сент- Луиса вместе с Айком Никобаром и Джо Максуином после загула, когда они спустили все, что заработали за сезон охоты на бизонов… да-а, такое путешествие оставляет человеку незабываемые воспоминания. От Сент-Луиса «Красавица Прерий», небось, карабкается месяц против июньской высокой воды, а тем временем мисс Элизабет Бауэр, возвращаясь из Огайо, вероятно, прогуливается по палубе, восторженно восклицая на каждом новом повороте реки. Может быть, они заметят бизонов; может быть, им даже придется задержаться, пережидая, пока какие-то последние остатки северных стад переправятся через реку. Конечно же, будут там яркие лунные ночи и опьяняющие солнечные дни, и пение птиц, и запах тысяч цветов, налетающий из прерии.
А вскоре пароход остановится в Крэгги-Пойнте для разгрузки, хотя вряд ли так уж много здесь выгрузят — хоть грузов, хоть пассажиров. Ну, само собой, племянницу Фрума. Может быть, бочонок виски для салуна. Штуку набивного ситца…
Лаудон добрался до пристани. Там было почти пусто.
Один-единственный человек, выглядевший одиноким и заброшенным, сидел на краю причала, бесцельно глядя перед собой и болтая ногами. Он угрюмо глянул на Лаудона.
— Привет, Джесс.
— Здорово, Клем, — сказал Лаудон и внезапно почувствовал себя неловко.
Клем Латчер был бесцветный человек, с песочными выгоревшими усами, мягким лицом и глазами
