будем. Иное дело - полученный с помощью математических расчетов костяк объективной исторической хронологии. Это - наша 'сфера деятельности', и сколько бы историк (с позиций традиционной хронологии) ни возмущался, что он выглядит 'бредово', эмоциями здесь не поможешь. Не менее 'бредово' выглядит традиционная хронология - после математического анализа. И, как известно, в любой науке в споре с эмоциями 'жар холодных числ' всегда побеждал.
Впрочем, мы отвлеклись и забежали вперед. Вернемся к теме главы. Вот некоторые из наших новых методов.
Принцип корреляции максимумов.
-----------------------------
Если взять для примера какую-нибудь древнерусскую летопись, то легко обнаружить, что текст в ней движется неравномерно: какому-нибудь году часто отведено в несколько раз больше места, чем соседствующим годам. Ничего удивительного. Конечно, летописцы не были такими формалистами-бувоедами, чтобы на каждый год отводить ровно страничку, ни больше, ни меньше. А если год выдался скучный, и писать не о чем? Или наоборот: столько навалилось событий, что на десять лет хватило бы? И наверняка, если сравнить работу летописцев из двух соседних монастырей, окажется: не сговариваясь, они почти всегда описывали год, богатый событиями, подробнее. Когда после этого какой- нибудь историк (например, Н.М.Карамзин), исследуя и обобщая древние летописи, писал свою 'Историю', то и он, хоть и отбрасывая события малозначащие, неизбежно уделял этому году больше места в своем труде, чем годам соседним. Это - процесс, как вы понимаете, совершенно объективный, причем очень устойчивый. Даже взяв современный учебник по истории, где автор то и дело возвращается к уже обсказанным временам, описывая их в новом ключе (то 'крестьянские волнения в этом веке', то 'торговля и промыслы', то 'внешняя политика', то 'борьба за объединение'), мы убедимся, что про годы, в исходных летописях и у Карамзина описанные подробней, здесь тоже сказано больше, чем про остальные.
Попробуйте теперь перевести одну из этих летописей на чужой язык, переведя заодно и все личные прозвания (чтобы иноземный читатель понимал, какой смысл имеют имена и прозвища Святослав или Федор, Грозный или Тишайший), снабдите эту летопись вместо прежнего иным, чуждым ей отсчетом лет. Станет ли эта хроника полностью неузнаваемой? Почти, но не совсем: расположение лет, которым уделено больше места, чем остальным, останется прежним. Это и будет тот признак, по которому можно ее опознать. Исключительно похоже на главный прием дендрологии, весьма почитаемой историками: исследовать ширину годичных колец на распиле древнего бревна.
Воспользуемся же этой возможностью. Возьмем все тексты-хроники, которыми мы располагаем, - и те, которые говорят о хорошо знакомых событиях и людях и привязаны к единой хронологической шкале, и те, в которых имена незнакомы, а хронология не расшифрована, - и разобьем каждую на одинаковые 'главы' (заранее задавшись их длиной: год, или 5, или 10 лет, как удобнее). И подсчитаем: сколько текста приходится на каждую 'главу'. Теперь любую хронику можно изобразить в виде графика, где по горизонтали пойдут по порядку 'главы', т.е. одинаковые отрезки времени, а по вертикали - объем текста каждой 'главы'. Такой график - своеобразный 'портрет' хроники, ее 'дендрологического распила'. Но и сама хроника, как мы знаем, - 'портрет' событий, происшедших когда-то, в какой-то отрезок времени, в каком-то царстве- государстве. И мы уже знаем, что даже многоступенчатое переписывание хроник и объединение их в 'Истории', хоть и искажает получившийся на графике 'портрет' событий, но не так уж сильно. Получается что-то вроде многократных копирований музыкальной записи, когда звук все хуже, но опытное ухо еще может различить, кто и что поет. Пусть мы не знаем, в какой стране и когда происходят события какой- нибудь хроники, - взаимное сличение 'портретов' хроник поможет найти ответ.
Главная примета - максимумы (всплески) на графике (рис.1). Они могут становиться повыше или пониже в различных хрониках, говорящих про одно и то же, но взаимное положение их должно быть одинаково. Именно то, насколько точно совпадают эти максимумы при наложении друг на друга двух различных графиков, и называется здесь 'корреляцией'. Высокий уровень корреляции - значит, графики действительно совпадают, значит, эти две хроники говорят про одно и то же (и за это называются 'зависимой парой текстов'), низкий уровень корреляции - графики и хроники чужие друг другу ('независимая пара'). Однако нужно учитывать, конечно, и 'обрыв пленки', когда несколько страниц из какой-нибудь хроники утеряны, так что в результате один максимум исчез (или даже несколько подряд); нужно учесть и такую возможность, когда отсчет лет в этой хронике не может подсказать нам, что утрачен какой-то кусок истории. Допустим, все даты в ней даны по годам царствия очередного короля; и рукой какого-то злоумышленника все страницы, говорящие про одно из царствований, вырваны; в этом случае мы попросту не заметим пробела.
Поэтому сличение графиков - 'портретов' хроник - нужно вести, конечно, не на глаз, а поручить это все той же ЭВМ, вооружив ее такими формулами для оценки совпадений, в которых учитываются и неприятности подобного рода.
Этот метод был проверен на десятках пар хроник (и заведомо говорящих про одно и то же, и заведомо различных) и показал высокую точность. Применяется он, как ясно из описания, для отыскания текстов, описывающих одни и те же события.
Есть и варианты этого метода, тоже достаточно точные: например, посчитывать не объем текста в 'главе', а количество упомянутых там личных имен. Это хорошо помогает в тех случаях, когда автор хроники любит 'лить воду', к месту и не к месту пускаясь в 'лирические отступления'.
Принцип малых искажений.
-----------------------
Старинные хроники могут упоминать или не упоминать о пожарах и наводнениях, о голоде и других народных бедствиях; но все они, совершенно неуклонно, подробно повествуют о сильных мира сего, старательно сообщая, когда воцарился и когда умер или был свергнут тот или иной правитель. В самых ужатых хрониках вообще ничего другого и не остается, только годы правлений фараонов или королей, одного за другим. На первый взгляд, такие хроники предельно скучны и однообразны, и извлечь из них ничего иного нельзя, кроме как отыскивать уже знакомые имена и, если эти знакомые короли (или фараоны) уже получили 'прописку' на общей хронологической шкале, отсчитывать от них и годы правления всех остальных правителей. Скорей всего, именно так и поступали средневековые хронисты; при этом хронологическая шкала, вполне естественно, трещала по швам и неуклонно растягивалась, если вдруг требовалось 'втиснуть' десяток-другой неожиданно возникших королей или фараонов - между двумя, уже знакомыми.
Однако: скучны? - да, конечно. Однообразны? - ни в коем случае! Лишь на наш, на человеческий взгляд длинная цепочка чисел однообразна. На самом же деле это - иллюзорное 'однообразие', вроде книги на незнакомом языке. Точно так же, как человек, знающий тот язык, раскрыв эту книгу, может вдруг сказать: 'Автор занимается плагиатом! Вот это место он списал у такого-то!' - так и ЭВМ, сопоставляя длинные цепочки чисел, может распознать, если где-то произошло 'списывание'.
Если говорить предельно упрощенно, любой текст-хронику мы можем превратить в цепочку чисел - длительностей правления королей, одного за другим. Могут попадаться там, конечно, и годы междуцарствий и смут, и годы чужеземных завоеваний, когда и короля-то своего не было, - их тоже включим в цепочку, соответственно пометив эти числа. Дальше - дело за ЭВМ: сравнивать.
На самом деле, конечно, все не так просто. Чтобы успешно применить этот метод, нужно вначале решить немало 'технических' проблем. Вот, скажем, относительно простой вопрос: как быть с соправителями? Например: Петр Первый и сестра его Софья были коронованы совместно (стали соправителями); через несколько лет Петру удалось спихнуть ее с престола и остаться там одному. История полна подобными событиями. Как быть с Софьей: вообще не упоминать в этой цепочке чисел? Или поместить ее там впереди Петра (соответственно сократив его правление)?.. Другая проблема: в одной хронике может называться воцарением формальный, в другой - фактический момент восшествия на престол. Допустим, некий король Густав III был коронован в возрасте 4 лет, после смерти папаши. Фактически же правил за него регент, который к власти постепенно привык и приглядывался, как бы самому стать королем. Густав, достигнув 14 лет, сумел-таки переманить гвардию и устроил дворцовый переворот, предав регента заслуженной казни. И правил он в итоге: по одним хроникам - 7, по другим - 17 лет. Бывают ситуации и попроще, без регента. Какой-нибудь везучий монарх постепенно объединил под одной своей короной три королевства. В результате в хрониках этих трех государств длительность его правления называется разная, для каждого - своя.
Однако все эти проблемы разрешимы, так что в общем итоге удалось все обрабатываемые хроники (даже Библию) расписать по годам правлений, смут-междуцарствий и оккупаций.
