добьется успеха.
Сияя, будто ему только что удалось раскрыть все тайны мироздания, доктор Хипуэлл сел. Как и большинство других членов комитета, сэр Пол Спрус все еще недоумевал:
– Если Саддам смог купить уран для разбомбленного реактора, то почему он не может сделать из него бомбу?
Доктор Хипуэлл как будто только и ждал этого вопроса.
– Уран урану рознь, дорогой мой. Интересная штука, этот уран. Очень редкий элемент. Из тысячи тонн урановой руды извлекают кусочек урана размером с сигарную коробку. Желтый кек. Это так называемый естественный уран, главным образом один его изотоп, уран-238. На таком уране можно запустить промышленный реактор, но бомбу из него не сделаешь. Для этого нужен более легкий изотоп, уран-235.
– А откуда его берут? – спросил Паксман.
– Оттуда же, из этого желтого кека. В том куске естественного урана размером с сигарную коробу содержится и уран-235, только его там совсем мало, всего щепотка. Вся чертовщина заключается в том, как его извлечь. Разделение изотопов – дьявольски трудная, сложная, дорогая и медленная операция.
– Но вы сами сказали, что Ирак все же добьется успеха, – заметил Синклэр.
– Добьется, но пока еще не добился, – сказал Хипуэлл. – Известен только один рациональный способ выделения урана-235 необходимой степени чистоты, а она должна быть не ниже девяноста трех процентов. Много лет назад наши парни, работавшие над Манхэттенским проектом, пробовали несколько методов. Они экспериментировали, понимаете? Эрнест Лоуренс изучал один метод, Роберт Оппенгеймер – другой. В те годы использовали оба метода и в конце концов накопили столько урана-235, что его хватило на «Малыша». После войны был изобретен метод центрифугирования. Его постепенно совершенствовали, и теперь только он и применяется. Суть его в том, что исходную смесь загружают в центрифугу, которая вращается так быстро, что операцию приходится выполнять в вакууме, иначе подшипники расплавились бы моментально. Тяжелые изотопы, те, что нам не нужны, понемногу перемещаются к наружной стенке центрифуги, и их отбрасывают. То, что остается, содержит чуть больше урана-235, чем исходная смесь. Но и в остатке его еще очень мало. Приходится повторять операцию снова и снова, крутить центрифуги тысячи часов – и в результате мы получаем крохотную пластиночку, размером не больше почтовой марки, годного для бомбы урана.
– Так все же, Саддам умеет все это делать или нет? – пытался добиться своего сэр Пол.
– Угу. Занимается этим уже примерно год. Эти центрифуги… чтобы ускорить процесс, мы соединяем их одну с другой. Получается то, что мы называем каскадом. Но для одного каскада нужны тысячи центрифуг.
– Если иракцы занялись этим еще в 1982 голу, почему у них до сих пор нет бомбы? – спросил Терри Мартин.
– Центрифугу для диффузионного разделения газообразных соединений урана в скобяной лавке не купишь, – объяснил Хипуэлл. – Иракцы пытались уговорить, чтобы им продали готовые центрифуги, но получили отказ. Об этом свидетельствуют документы. С 1985 года они покупают разные детали и собирают машины у себя. Они приобрели примерно пятьсот тонн уранового желтого кека, из них половину – в Португалии. Что до оборудования, то оно поступало главным образом из Западной Германии…
– Я всегда полагал, что Германия подписала весь пакет международных соглашений, препятствующих распространению ядерного вооружения и средств его производства, – запротестовал Паксман.
– Может, и подписала, я в политике не разбираюсь, – сказал Хипуэлл. – Но иракцы закупили много всякого добра. Чтобы построить завод для разделения изотопов урана, нужны точнейшие металлообрабатывающие станки, специальная сверхпрочная мартенситно-стареющая сталь, коррозийно- стойкие резервуары, особая запорная арматура, высокотемпературные печи (их называют «черепами», потому что такая печь и в самом деле похожа на череп), потом еще вакуумные насосы, специальные мембраны – все это очень сложные штуки. Многое из того плюс ноу-хау поступило в Ирак из Германии.
– Можете ли вы сказать, – захотел уточнить Гарри Синклэр, – располагает сейчас Саддам действующими центрифугами для разделения изотопов или нет?
– Да, у него есть один каскад. Он работает уже примерно год. А скоро будет запущен и второй.
– Вы знаете, где все это расположено?
– Завод по сборке центрифуг находится в местечке Таджи – вот здесь. – Хипуэлл передал американцу крупный аэрофотоснимок, на котором кружком был обведен комплекс промышленных зданий. – Что касается работающего каскада, то, вероятно, он находится под землей неподалеку от разрушенного французского реактора в Тувайте. Я имею в виду тот реактор, который иракцы называли Осираком. Не знаю, удастся ли обнаружить каскад с самолета – он наверняка под землей и тщательно замаскирован.
– А новый каскад?
– Понятия не имею, – ответил Хипуэлл. – Он может быть где угодно.
– Скорее всего где-то в другом месте, – предположил Терри Мартин. – После того, как израильтяне одним ударом разбомбили весь комплекс Осирак, иракцы не рискуют: они стараются дублировать важные объекты и располагать их подальше один от другого.
Синклэр хмыкнул.
– Почему вы так уверены, – спросил сэр Пол, – что у Саддама Хуссейна еще нет бомбы?
– Это очень просто, – ответил физик. – Весь вопрос во времени. У Саддама было мало времени. Для простейшей, но достаточно эффективной атомной бомбы нужно от тридцати до тридцати пяти килограммов чистого урана-235. Допустим, год назад Саддам начал с нуля. Допустим также, что каскад исправно функционирует все двадцать четыре часа в сутки – а это совершенно исключено. Учтем, что одна операция центрифугирования длится по меньшей мере двенадцать часов. Чтобы получить девяностотрехпроцентный уран-235, нужна тысяча таких операций, то есть пятьсот дней непрерывной работы центрифуги. При этом мы не учитываем время, затрачиваемое на чистку, осмотр, обслуживание и текущий ремонт оборудования. Даже если весь год у Саддама работала тысяча центрифуг, ему потребуется еще пять лет. Если в следующем году будет пущен в ход еще один каскад, срок сократится до трех лет.
– Следовательно, раньше 1993 года Саддам никак не сможет получить свои тридцать пять килограммов? – перебил Хипуэлла Синклэр.
– Не сможет.
– И последний вопрос. Предположим, Саддам получил необходимое количество урана. Как долог путь от урана до атомной бомбы?
– Совсем недолог. Несколько недель. Видите ли, если страна решила сделать собственную бомбу, то работы по разделению изотопов урана и конструированию бомбы, конечно же, будут развиваться параллельно. Сделать бомбу нетрудно – если ты знаешь, что делаешь. А Джаафар знает, не только как ее сделать, но и как взорвать. Черт возьми, мы сами учили его в Харуэлле. Но самое главное в том, что фактор времени не позволит Саддаму иметь чистый уран в достаточном количестве. Сейчас у него не больше десяти килограммов. Ему нужно еще минимум три года.
Доктора Хипуэлла поблагодарили за многонедельный труд. На этом совещание закончилось.
Синклэр вернулся в посольство, подробнейшим образом переписал сделанные им на совещании заметки, зашифровал сообщение надежным кодом и отправил в Америку. Там все это сопоставили с выводами американского комитета, сделанными на основе анализа специалистов из лабораторий в Сандии, Лос-Аламос, а главным образом из Ливерморской лаборатории Лоуренса, где уже в течение нескольких лет работал секретный отдел Z, который по поручению Государственного департамента и Пентагона следил за распространением ядерного оружия по всему миру.
Тогда Синклэр не мог этого знать, но выводы британских и американских ученых на удивление совпали.
Терри Мартин и Саймон Паксман вместе покинули совещание и пошли по Уайтхоллу, наслаждаясь ласковыми лучами октябрьского солнца.
– Теперь можно вздохнуть с облегчением, – сказал Паксман. – Старина Хипуэлл совершенно уверен в своих выводах. По-видимому, американцы с ним согласны. Значит, пока что этому сукину сыну до атомной бомбы – как до звезд. Что ж, одним кошмаром меньше.
