— Мэгги, мне представляется, что мы ходим по кругу, не говоря о том, что совершенно запутались в этих. Абсолютно ясно, что мы понятия не имеем, за чем приходили эти люди.
— Да. Но они вернутся, можешь быть уверен. Вам двоим надо убираться отсюда.
— Да нет, не думаю, — Сен-Жюст достал монокль и потер — то ли на счастье, то ли чтобы успокоиться.
— Ну конечно, Сен-Жюст не дезертирует с поля боя, Сен-Жюст — настоящий герой. А вот как насчет Стерлинга?
— Думаю, надо рассказать ему все, что мы знаем, и пусть он решит сам.
— Я тебя ненавижу. Ты прекрасно знаешь, что Стерлинг последует за тобой всюду, хоть прямо к черту в пасть.
Несколько долгих секунд Сен-Жюст сидел молча, задумавшись не о себе, что оказалось внове для него. В книгах все намного проще. Там он знал, что, в конце концов, это сериал, и неважно, насколько плохи их со Стерлингом дела, все равно победа останется за ними, ведь впереди — новые приключения… и новые книги.
Стерлинг первым обнаружил, что с тех пор, как они переехали в Нью-Йорк, он не теряет в весе, сколько бы ни изнурял себя упражнениями. И не прибавляет, сколько бы ни ел. На плече у Сен-Жюста был шрам от пули, но он появился, лишь когда Мэгги описала его в одной из книг. Они оба — ее создания, они никогда не постареют, не заболеют и не умрут — если, конечно, она об этом не напишет.
Потому-то Мэгги иногда и шутила, что опишет бородавку у него на носу.
Так что он в безопасности. Или переход из воображаемого мира в мир реальный изменил что-то — что- то важное? Например, сделал их смертными? Мог ли он так рисковать? Собой — несомненно, в конце концов, он герой, и никем иным быть не может. Неважно, что в мелочах его взгляды развивались под влиянием нового окружения.
Но Стерлингом рисковать нельзя.
— Скажи уже что-нибудь.
Сен-Жюст заставил себя вернуться к разговору:
— Я не могу и не собираюсь с чистой совестью уехать отсюда, дезертировать, оставить вас, женщин, одних. Я не трус, и ты не заставишь меня им стать. И Стерлинга тоже. Он куда сильнее характером, чем тебе кажется.
— Ты просто…
Он поднял руку, прервав ее на полуслове:
— Хорошо, мы переедем обратно к тебе завтра или когда Бернис разрешат вернуться к себе домой.
— Все это тебя задело, верно? Не думай, что я не заметила, как ты скривился, когда признал мою правоту. Но это тебе же на пользу, Алекс. Ты принял правильное решение. А сейчас — можно мне обыскать эту квартиру? Побалуй меня. Я всегда любила искать сокровища.
— Конечно, если хочешь. Уверен, Стерлинг с радостью тебе поможет. Как по-твоему, Бернис уже проснулась? Мне надо подготовить ее к интервью.
— Дж. П. придет в одиннадцать и займется этим сама. Но, спорим, до нее еще не дошло, что ты и впрямь назначишь интервью на завтра? Да, я тебе говорила, что ты был просто великолепен вчера у Беллини? Как ты думаешь, Дж. П. была под мухой, когда разрешила тебе заняться отношениями Бернис с прессой?
— По-твоему, я не умею убеждать?
— Ни секунды так не думала. Сумел же ты убедить мир, что на самом деле существуешь. Но вчера была халява. Никто ничего не знал, потому за Берни и не охотились. Сегодня — совсем другое дело. Пираньи рыщут поблизости.
— Тук-тук. Есть кто-нибудь дома? Это я!
— О черт. — Мэгги рухнула на диван, — вспомнишь пираний…
Сен-Жюст поднялся на ноги и улыбнулся Венере Бут Симмонс:
— Доброе утро, мисс Симмонс. Я не заметил, что оставил дверь открытой. Какая неосторожность с моей стороны.
— Берни сказала, что вы, наверное, здесь. Я знаю, что еще очень рано, но я примчалась на помощь, как только прочла утренние газеты. — Венера прошла в комнату, распространяя вокруг сильнейший цветочный аромат. — О, да тут очень мило. Мэгги, тебе стоит поучиться у Алекса искусству оформления интерьеров.
— Черт, — тихо выругалась Мэгги так, что услышал только Сен-Жюст, затем добавила: — Откуда ты узнала, что Берни здесь?
— Ты что, газет не читала? Там есть вчерашние фотографии, на которых ты, Алекс, выходишь из дома Берни. Написано, что ты — неизвестный мужчина. Ты, Мэгги, тоже есть в газетах. Слава богу, в кадр попали только твои ноги. По крайней мере, эти тощие лодыжки очень похожи на твои.
— Алекс, держи меня, а то я сейчас ее убью.
— Тсс-с-с, — успокоил ее Алекс, снова присев рядом.
— Так или иначе, — Венера скрестила длинные ноги, порылась в сумке в поисках бумажного носового платка, нашла и вытерла им уголки рта, — я пораскинула мозгами и решила, что раз Берни не арестовали, значит, ей надо было куда-то податься с места преступления. То есть она тут, у вас. Это что, «Стейнвэй»? — Она ткнула пальцем в сторону рояля. — Я немного играю, знаете ли.
— Рад за тебя, — поспешно произнес Сен-Жюст, заглушая тихое ворчание Мэгги. — Так ты только что приехала? И много на улице журналистов?
— Только два или три, — нахмурилась Венера, но тут же повеселела: — Зато я им рассказала. Я им все рассказала.
Мэгги попыталась вскочить, но Сен-Жюст крепко держал ее за руку.
— Что ты им рассказала, Вера? Ты что, не можешь хоть раз спокойно пройти мимо камер и микрофонов? Не потрясти силиконовыми сиськами и не распустить длинный язык?
Венера мягко, сочувственно улыбнулась — мол, ах ты, бедненькая, плоскогрудая девочка:
— Мэгги. Мэгги, Мэгги, Мэгги. Я знаю, как ты стесняешься публики из-за того, что сразу начинаешь мямлить или глотать слова. Но нельзя же недооценивать всю важность саморекламы.
— Ты занималась саморекламой? — спросил у Венеры Сен-Жюст, прикидывая, не придется ли в скором времени Мэгги удерживать его.
— Нет, — Венера в негодовании замахала наманикюренными ручками, — конечно же, нет! Я это так, из общих соображений сказала. Разве я могу использовать трагедию бедняжки Берни в целях саморекламы? Моего дорогого редактора? Моей очень хорошей подруги! Как вы могли так обо мне подумать?
— Легко. Мы с тобой вообще-то знакомы. — Мэгги затянулась никотиновым ингалятором.
(Сен-Жюст подумал о том, насколько все-таки Венера и Мэгги разные. Мэгги незамедлительно бросилась на помощь Берни, даже не успев снять пижаму со злосчастной овцой. Венера же явно провела добрый час за своим туалетом, чтобы в полной боевой готовности предстать перед камерами.)
— Ах, Мэгги, ты такая шутница! Но я-то знаю, что ты — верная подруга. Верная подруга Берни и, конечно, моя подруга, раз ты спасла мне жизнь. Я никогда этого не забуду, Мэгги. Никогда, правда- правда.
— Может, все-таки попытаешься? — с надеждой спросила Мэгги, а Сен-Жюст сделал вид, что очень занят своим моноклем, сохраняя невозмутимое выражение лица.
— Не глупи. Ой, чуть не забыла. Я же тебе кое-что принесла. Нашла прелестную безделушку на днях у Тиффани.
— Вера, перестань. Правда. Хватит подарков.
— Они давят на нее, поймите, мисс Симмонс. Подарки и другие проявления доброты или восхищения. Ей куда комфортнее, когда ее игнорируют, — объяснил Сен-Жюст.
Венера достала из необъятного баула голубую коробочку от Тиффани и кинула ее Мэгги, но Мэгги не поймала, потому что уставилась на Сен-Жюста.
Сен-Жюст поднял коробочку и протянул ее Мэгги.
Мэгги развязала тесемку, открыла коробочку и вынула ее содержимое. Из мягкой голубой ткани выскользнула маленькая серебряная ручка от Тиффани.
