морщинки вокруг прищуренных глаз.
– Вот как? Должно быть, я начал без вас. Одно могу сказать: когда я вошел в приемную, рука у меня болела зверски, а через десять минут я уже и думать забыл об этой чертовой ржавой проволоке. Ваша улыбка, мисс Доусон, действует лучше любого болеутоляющего. Удивляюсь, почему ее еще не продают в аптеках. Но я не видел вашей улыбки вот уже... – он покосился на свой золотой «Ролекс», – уже пять часов и тридцать шесть минут. Думаю, пора повторить прием лекарства.
Склонив голову к плечу, Эшли с изумлением его разглядывала.
– Неужели вам не стыдно говорить такие глупости? Логан Каллахан усмехнулся еще шире.
– Ни капельки!
Он извлек из кармана смятую бейсболку со сломанным козырьком и надвинул ее на глаза. Двигался мистер Каллахан неторопливо, плавно, и почему-то его движения напомнили Эшли хищника, терпеливо выслеживающего добычу.
Опасный он человек, этот Каллахан. Особенно для девушки, которой следовало бы презирать даже землю у него под ногами!
Но можно ли упускать такой шанс? Если сейчас она не поговорит с ним по душам, если не выскажет ему в лицо все, что о нем думает, – непременно возненавидит себя за трусость!
А если выскажет, возможно, возненавидит еще сильнее. За глупость.
Пожав плечами, Эшли выразительно вздохнула.
– Вы ведь постоянно проживаете в Филадельфии? А у нас, в Аллентауне, остановились в отеле?
– Отель «Шератон-аэровокзал», поблизости от аэропорта.
Он по-прежнему небрежно прислонялся к дверце машины, однако Эшли заметила, как в зеленых глазах, затененных бейсбольной кепкой, блеснула тревога.
– Да не волнуйтесь так, – успокоила его Эшли. – Я просто подумала, что вам надо принять душ и переодеться перед ужином. Я, например, так и сделаю. День у нас обоих был нелегкий. Так что, если ваше предложение еще в силе, встречаемся в «Шератоне» через полтора часа. Но... только ужин, мистер Каллахан, больше ничего.
– А чего вы еще ожидали, мисс Доусон? – с легкой насмешкой отозвался он, отклеиваясь от дверцы машины и направляясь к водительской двери своего «мерседеса». – Встречаемся в холле. Я возьму в зубы розу – на случай, если без слоя грязи вы меня не узнаете.
Ему все-таки удалось пробить ее броню – Эшли громко рассмеялась.
– Остерегайтесь шипов, мистер Каллахан!
– Мама, это просто ужин. – Эшли натягивала колготки, зажав между ухом и плечом телефонную трубку. – Самый обычный ужин. В ресторане, на глазах у нескольких десятков людей. Ну что со мной может случиться?
– Что может случиться?! – повысив голос, переспросила мать. Эшли невольно поморщилась. – Я вижу, вся моя воспитательная работа ни к чему не привела – ты так и не усвоила главный урок безопасности. Неужели я тебе не говорила: «Никогда не разговаривай с незнакомцами. Никогда не бери конфет у незнакомых людей. Если незнакомый дяденька куда-то тебя зовет, беги от него, как можно быстрее и как можно дальше»? Я прекрасно помню, как все это тебе внушала!
– А я не хуже тебя помню, как все это выслушивала, – вздохнула Эшли. Она уже стояла перед гардеробом и выбирала платье. – Мама, мне уже не десять лет, а Логан Каллахан – не маньяк-убийца. Мне представилась возможность высказать ему свое мнение, и, по-моему, такой шанс просто глупо упускать!
– Но, по крайней мере, ты будешь с ним вежлива? Эшли отняла трубку от уха и уставилась на нее так, словно увидела змею.
– Вежлива? Мама, этот негодяй сносит Дом Сэндлера, чтобы возвести на его месте какую-то фабрику, а ты хочешь, чтобы я была с ним вежлива! Как ты это себе представляешь? Что, по-твоему, я должна сказать? «Любезнейший мистер Каллахан, позвольте вам сообщить, что вы просто алчный, бессердечный мерзавец без капли... капли... гм... ну, словом, без капли того, что должно быть у каждого нормального человека!»
– Благородства, – подсказала Линдсей Доусон. – Думаю, ты это имеешь в виду. Милая моя, ты отправляешься ужинать с мерзавцем, начисто лишенным благородства, и хочешь, чтобы я не беспокоилась! Нет, я сейчас же звоню твоей сестре и прошу ее за тобой присмотреть.
– Мама, не смей!! – завопила Эшли.
Но в трубке уже звучали короткие гудки. Эшли швырнула телефон на кровать.
– Ну, замечательно! – пробормотала она. – Просто лучше некуда!
Пять минут спустя, когда Эшли стояла перед большим зеркалом, размышляя, подходит ли зеленая джинсовая юбка к блузке в цветочек, телефон зазвонил снова.
Эшли нажала кнопку «Разговор» и, не дожидаясь, когда раздастся голос сестры, заговорила сама:
– Послушай, Мэри, я в здравом уме, дуэнья мне ни к чему, а мама, как всегда, тревожится по пустякам. Господи помилуй, я всего-навсего ужинаю с мужчиной! Так что, если не возражаешь...
– Мисс Доусон?
– О боже! – Эшли упала на кровать. Она узнала этот голос. – Откуда у вас мой телефон?
– Из телефонной книги, мисс Доусон, – промурлыкал в трубке бархатный кошачий баритон. – «Э. Доусон». Напрасно вы так записались. Не «мисс», не «миссис», а «Э. Доусон». Этот инициал ясно выдает в вас одинокую женщину, которая не хочет, чтобы ее считали одинокой. А кто такая Мэри?
Свободной рукой Эшли заправила за ухо прядь медно-рыжих волос.
