— Хорошо, хорошо. Фотографы будут?
— Конечно. Вы с барышней улыбаетесь в камеры. Она будет большой подмогой с мамашами. Но не переборщи, Обри. Она слишком молода. Улыбайся ей, но обращайся по-отечески. Ты знаешь, что значит по-отечески? Это значит, что ты, черт подери, не лезешь к ней в трусики.
— Ну ты и скотина, Диллон. Сын моей сестры. Как же я не знал… Она тоже скотина.
— Да, да, конечно, — Диллон сделал еще один глоток. — Фотографии. Возможно, местное телевидение. Будет хорошо. Мы можем нанять несколько детей…
Глава 8
Ранним воскресным утром в Кейп-Мэй было солнечно и уже тепло, хотя морской ветерок, продувавший балкон в номере Джона, обещал, что день будет вполне приятным.
Возможно, приятнее, чем сейчас, — он сидел в плетеном кресле-качалке на балконе. Его выставила из собственной комнаты самая невероятная соседка на свете.
Она выглядела крайне аккуратной даже во сне: лежала на боку, ни одно из покрывал не смято, рука под щекой. Когда он проснулся в шесть, пришлось напомнить себе, что в его планы не входит забраться к ней в постель и посмотреть, как она будет выглядеть, запутавшись в простынях… в его руках…
— Все? — позвал он через открытую дверь. — Я уже насмотрелся на природу, и тут сидит чайка, которая так на меня уставилась, что я либо отдам ей завтрак, либо стану им.
— Не дури, — Джейн вышла на балкон. — Чайки не нападают на людей.
— Да? А ты пробовала когда-нибудь пройтись по пляжу с пакетиком картошки-фри в руке? — Джон поднялся с качалки. — Ты все? Я хоть что-нибудь смогу найти?
Джейн закатила глаза.
— Хватит жаловаться. И поверь мне, я не хотела разбирать твой кавардак. Просто осознала, что еще день, и нам придется ползать по полу, карабкаясь через горы твоей одежды. Между прочим, ты сам сказал, что не можешь смотреть, как я развешиваю твою одежду.
— Меня однажды напугала вешалка. Или брови Джоан Кроуфорд, точно не помню, — он вернулся в комнату, которая выглядела так, будто в ней никто не жил.
— Куда ты, черт возьми, все засунула?
Она прошмыгнула мимо него, подошла к комоду и стала выдвигать ящики.
— Два верхних — твои, два нижних — мои. Ты выше, поэтому так будет справедливо.
— Справедливо. Но я думаю, тебе нужно три, чтобы было справедливее всего. Где мой ноутбук?
— На столе рядом с тобой. Вместе с книгами, папками, ручкой и блокнотом. И я нашла твой шнур от модема и воткнула в телефон. Туалетные принадлежности в ванной, ярлыки с одежды срезаны, а чемоданы аккуратно вложены, один в другой. Они в шкафу.
Джон поежился. Она управилась со всем этим за пятнадцать минут?
— Я просто в ужасе от тебя. Как я теперь жить буду? Мне нужен… мне нужен развал.
— А мне нужен порядок. Порядок побеждает, потому что всегда может превратиться в развал, но в развале очень сложно навести порядок, когда он… развален.
Джон ущипнул переносицу и состроил рожу.
— И я даже кофе еще не попил. Давай, чистюля, пойдем раздобудем чего-нибудь поесть.
Джейн взяла сумочку и папки с материалами конференции, которые они получили вчера вечером.
— Я уже посмотрела, завтрак накроют в банкетном зале, который потом поделят раздвижными дверями на три отдельные комнаты для собраний. Там три заседания по полтора часа с девяти до пяти. И ты, наверное, захочешь побывать на семинаре по работе правительства: «Ограничение власти федерального правительства. Удачная затея или путь к всеобщей коррупции?» Харрисон обязательно придет, верно? Если только ты не считаешь, что сенатора больше интересуют проблемы кислотных дождей или авторского права.
— Уж точно не кислотных дождей. Он не верит в такие вещи, которые, по мнению его сообщников, могут ударить по их карманам. Хотя мне интересен семинар по авторским правам. — Они вышли в коридор, дверь захлопнулась и заперлась за ними. — Черт. Я забыл свою карточку-ключ.
Джейн протянула ему ключ вместе с наклейкой, на которой было напечатано: «Профессор Джон Романовски ».
Он пришлепнул ее на грудь, потому что уже выяснил, что споры с его «товарищем по комнате» напоминают попытки ставить друг на друга стеклянные шарики.
— Ты начинаешь меня раздражать, Джейн. Прекрати быть такой чертовски совершенной.
Джейн нажала кнопку лифта.
— Я не совершенна. Я нервничала и слишком много вчера выпила, и уже проглотила три таблетки аспирина, а то голова раскалывается. Я живу в комнате с ворчливым неряхой, который явно не любит утро, даже прекрасное, и у меня ощущение, что если тебя, такого большого, волосатого и мужественного, не держать на коротком поводке, ты разрушишь себя за десять минут.
— Отлично. Истинная тетушка Мэрион. Не хватает только фартука, — пробормотал Джон, сворачивая за угол, и увидел сенатора Харрисона с его верным Тонто[15], то есть Диллоном Холмсом, которые уже стояли у лифта.
— Доброе утро, дорогая Джейни, рад встрече. И вам доброе утро, Джон. Прекрасный день, верно? — Сенатор Харрисон уж точно любил утро, потому что был причесан, ухожен, и от него пахло так, словно кто- то опрокинул на него полфлакона дорогого одеколона. — Вы позавтракаете с нами?
— О, спасибо, сенатор. Но в программе сказано, что будет шведский стол, и места не фиксированы, так что вы вовсе не должны…
Она замолкла, когда Джон украдкой наступил ей на ногу и заявил:
— С удовольствием, сенатор. Вот и лифт. Диллон, ты тоже завтракаешь или просто хочешь проехаться с нами на лифте?
— Очень смешно, Джон, — натянуто улыбнулся Диллон.
Джон отвесил ему презрительный поклон и подождал, когда тот войдет в лифт. Стыд и позор. Всякий раз при виде Диллона он не мог справиться с собой и начинал острить. Нет, ему никогда не сыграть чудаковатого профессора.
В тишине они спустились на первый этаж.
Все расступились, пропуская Джейн вперед, и Джон поспешил за ней. Харрисон и Холмс шли позади.
— Эй, притормози, куда бежишь?
— Ты просто несносен. Подлизываешься к Харрисону, ехидничаешь с Диллоном, который ведет себя исключительно по-джентльменски со мной — и с тобой. И вообще, с чего ты решил, что я хочу позавтракать с ними? Разве не достаточно того, что всю неделю мы будем сидеть за одним столом во время ланча и ужина? Сегодня воскресенье, а воскресенье — мой выходной. Могу я хоть немного развлечься?
— Я думал, ты уже развлеклась, расставив мои туалетные принадлежности по алфавиту. Или по размеру? Назначению?
Она повернула голову и пристально посмотрела на него, не останавливаясь.
— Не смешно. И я не развлекаюсь. Знаешь, утром я говорила с родителями, пока ты принимал душ. К счастью для тебя, вчера они позвонили Молли. Иначе приехали бы уже этим утром, как раз вовремя, чтобы услышать твое жалкое подражание Спрингстину. Было бы чудесно, верно? И знаешь, плохой голос в ванной лучше не становится.
— Значит, все дело в родителях? — Джон попытался пропустить мимо ушей нападки на его вокальные данные. Вдобавок маленькая Джейни Престон понемногу выползает из панциря примерной девочки. Если еще подтолкнуть ее, она может даже обругать его… или выяснить, что нет, милочка, мы не товарищи. — Они задали жару своей дочурке?
— Нет. Они все поняли, когда Молли объявила им, что в Кейп-Мэй внезапно началась буря, и телефонные линии вышли из строя вчера днем, как раз когда на самом деле я разговаривала с ней.
— Быстро соображает твоя кузина, — сказал Джон, когда они встали в очередь к шведскому столу.
— Быстро, но не более того. Ее вранье продержалось ровно до тех пор, как папа сегодня утром посмотрел погоду в Интернете и не нашел ни одного упоминания о буре в Кейп-Мэй. Так что я сказала ему правду. Ну, вроде.
