друзьями.
— С чего бы это? Если среди них нет никого по имени Джонни Уокер, то я пас, спасибо, — ответил Уотерс, переворачивая пустую фляжку.
— Джим, погоди, — Джон повел его на пляж. — Ты этого еще не знаешь, но скоро ты станешь самым счастливым человеком на свете. Президент? Ерунда. Он помашет тут флагом в честь Четвертого июля, и все. Не будет толкать никаких речей и остановится тут максимум на час. Ты же получишь сенсацию недели. Сенсацию года, Джим. Если ты с нами.
Он убрал руку и широко улыбнулся:
— Ты с нами, Джим? Иногда все это слишком легко.
Генри поднялся навстречу Джону и Уотерсу.
— Мистер Уотерс? Вы мистер Уотерс, не так ли? Я вас узнал по новостям, — он подошел и протянул руку. — Приятно познакомиться, сэр.
— Генри Брюстер, владелец «Издательства Брюстера», — представил его Джон. — Джейн Престон вы должны помнить. И вряд ли нужно представлять Брэнди Хаит.
Уотерс пожал всем руки. Он слегка смутился, поскольку пытался казаться утонченным и не таким поддатым, как на самом деле, после целой фляжки «Джонни Уокера».
— Очень приятно, — ответил он, сгреб песок и сел по приглашению Джона. — Чем могу служить?
— Ты вроде говорил про эфирное время? — Джон снова уселся, причем в такую позу, которая удобна только для людей с ногами покороче. — Для начала Джейн хотела бы рассказать о детских садах, если тебе это интересно.
— Нет, — Уотерс принял от Генри пиво. — Это устарело. Новость должна быть свежей, и никак иначе. Извините.
Джейн на секунду нахмурилась, затем ее черты разгладились — она осознала, что, в общем-то, и не хотела давать интервью.
Джон посмотрел на Брэнди и кивнул.
— Вам бы помогло интервью со мной, Джим? — спросила Брэнди своим низким чувственным голосом.
Губы Уотерса поджались, и он сглотнул.
— Наверное, — ответил он, кивая. Его дыхание слегка участилось. — А вы дадите?
— Для вас? После того, как Джейн рассказала мне о вашей любезности? — Брэнди улыбнулась. — Ну конечно.
Джон победно выставил большой палец за головой Уотерса. Брэнди Хаит — не просто кукла с симпатичным личиком… с потрясающим телом и великолепными ногами… Ладно, вернемся к делу.
— Что ж, замечательно, — Уотерс выудил из второго заднего кармана маленький блокнот. — Может, завтра? Часов в двенадцать. То есть ближе к полудню? В общем, когда захотите, — он нахмурился. — Нет, нет, погодите. Завтра не получится, по крайней мере, не здесь. У меня нет разрешения на то, чтобы находиться здесь завтра, пока не уедет президент.
— Да они тебя ни в грош не ставят, Джим, — сказал Джон сочувственно. — Вот что. Сенатор Харрисон делает заявление в пятницу — мы пока не знаем, во сколько, но ты заметишь. Можно встретиться с Брэнди где-то за час до этого. Вы с оператором возьмете интервью и перескочите на пресс-конференцию. Как тебе?
— Отлично, — кивнул Уотерс. — Я успею отснять подготовительный материал для фона. Вы же из Нью-Джерси, верно? Где встретимся?
За спиной Уотерса Джон принялся танцевать с невидимой партнершей.
— Я здесь родилась и выросла, — Брэнди подбавила шарма. — На этой неделе я дала всего одно интервью, но я знаю, где их проводят. Сразу за банкетным залом, на веранде. Я встречу вас в зале, примерно за час до пресс-конференции сенатора.
Джон опять показал ей большой палец.
Уотерс кивнул, нацарапал что-то в блокноте и остался сидеть, улыбаясь Джону, который изобразил бесстрастие.
— И это все? Это и есть сенсация? Очередная похвальная статья? Спасибо, конечно, но идите к черту, мистер! — Он повернулся к Брэнди: — Без обид, мисс Хаит, я хочу взять интервью, но парень пообещал мне сенсацию. Вы звезда, конечно, но не сенсация.
Джон посмотрел на Джейн.
— Тебя же бесит, когда дареному коню смотрят в зубы? Меня — да, — и повернулся к Уотерсу: — Приходи в зал, ладно? Со своим верным микрофоном и камерой. И тогда будет тебе сенсация. Тебе же все равно нечем заняться, верно? Или ты пойдешь в зоопарк?
Уотерс поднялся.
— Все вы чокнутые. Тоже мне, интеллектуалы. Ну да, как же…
Джон прокричал ему вслед:
— Но ты придешь?
Репортер, не оборачиваясь, помахал рукой и растворился в сумерках — солнце наконец ушло за горизонт.
— Да, да. Приду.
Джон повернулся и принял гамбургер у Джейн, которая взяла на себя роль повара.
— Прошло хорошо. Без лука, да? — Прости. Только кетчуп. Мы изображаем аскетов перед камерами.
Генри откусил гамбургер и вытер кетчуп с подбородка.
— Слишком быстро вылез, — произнес он сконфуженно. — Но все прошло хорошо, Джон. Теперь у нас есть репортер и оператор. Но нет Харрисона.
— Будет. Расскажи ему, Джейн.
Джейн, которая в это время слизывала с пальцев кетчуп, — почему мир так жесток? — проглотила кусок и заявила:
— Брэнди Харрисону, что позвала репортера, чтобы рассказать ему о снимках. Она позвонит ему в номер примерно за час до личной пресс-конференции и сообщит, что у них с Диллоном есть пять минут, чтобы спуститься в банкетный зал и поговорить с ней. Молли должна была спрятаться где-то в комнате, за экраном, все слушать и записывать, но теперь там будет мистер Уотерс со своим оператором. И сенатор наш!
— Нет, — строго произнес Генри. — Незачем мисс Хаит рассказывать об этих снимках. Я думал, у нас другой план.
— Так и есть, Генри. Просто Брэнди предложила идеальный способ подманить Харрисона. Какие ты видишь недостатки?
Генри жевал гамбургер.
— Вроде никаких. Если Харрисон не будет тянуть время. Иначе все это зря, а мисс Хаит придется рассказать про фотографии. Он действительно этим занимался? И если да, может, нам стоит пойти в полицию?
— Всему свое время, Генри. Сперва он должен заявить о том, что не будет баллотироваться в президенты. После этого обсуждать можно все, что угодно.
— Как скажешь, Джон, — Генри пожал плечами. — А сейчас, с вашего позволения, я пойду. Говорят, что эта неделя — неделя размышлений, оздоровления, созерцания и откровений. У меня уже есть одно откровение: я не люблю есть на открытом воздухе.
— Я пойду с тобой, Хэнк, — Брэнди поднялась на ноги. Она возвышалась над Генри на добрых шесть дюймов. — Угостишь меня выпивкой?
— Угощу ли я… я? — Генри быстро взглянул на Джона, тот кивнул. — Буду счастлив, мисс Хаит, — и протянул ей руку.
— Называй меня Брэнди, Хэнк. Скажи, ты всегда носишь галстук-бабочку? Мой отец всегда носил галстук-бабочку. По-моему, это так… так изысканно.
Джон и Джейн смотрели вслед забавной паре. Их силуэты растворились в быстро надвигающейся темноте, свет исходил лишь от факелов вдоль временной деревянной дорожки.
