стояли тесно друг к другу, в свете заходящего солнца краски начали приобретать пастельную мягкость. Трамвайчики, набитые людьми, как металлические змейки, вползали на холмы, а затем стремительно слетали вниз. Аарон слушал, как бубнит его бухгалтер, перечисляя возможные налоговые списания.
– Последняя неделя мая, Норман. Дай мне передышку.
– Вот еще хороший вариант, – продолжал Норман, поддернув повыше маленькие круглые очки, сползающие с его напоминающего клюв носа. – Небольшая пробивающаяся телевизионная компания. Новенькая. С иголочки. Начинает вещание через две недели. Мы могли бы сделать взнос в их некоммерческие передачи, профинансировать одну-две образовательные программы. Вот посмотрите этот ролик. Один из корреспондентов подготовил рекламную передачу о национальных филиалах, оказывающих содействие новой станции. Она хорошо знает свое дело – Микаэла Лэнгтри, если не ошибаюсь. Эта станция в значительной степени опирается на интернатуру для студентов, специализирующихся на средствах массовой информации. Принадлежит «Кейн корпорейшн», хорошее прочное предприятие, хороший руководитель с отличной репутацией. Благотворительность и участие в образовательных фондах только улучшают ваше реноме и предполагают довольно ощутимое списание налогов. Да, нам надо вывести вас из бизнеса, связанного с ночными клубами, и найти что-нибудь более респектабельное.
Взмахом руки Аарон отпустил Нормана. Педантичный бухгалтер знал только то, что было на поверхности, и только то, что Аарон счел нужным ему сообщить – достаточно, чтобы у законников не возникало вопросов.
Телохранитель Рикко поставил видеоролик. По знаку Аарона другой телохранитель, Рей, начал варить кофе. Аарон сел в кожаное кресло, готовясь поскучать. Внезапно он остановил запись и выпрямился. Микаэла Лэнгтри была энергичной, ровной, профессиональной, она легко направляла интервью в нужное русло, искусно выдвигая на передний план общину небольшого городка и сфокусированную на ее интересах телестудию.
– То, что надо, шикарно, – одобрительно пробормотал Аарон, всегда стремившийся к качеству, которого ему постоянно не хватало. Богом забытая Оклахома мало что могла дать мальчишке, выросшему в хибаре.
Микаэла стала движущей силой новой, еще не рожденной телестудии. Она ясно и четко формулировала свои мысли, была уравновешенна, была внимательна в отношении деталей создаваемых планов, которым вскоре предстояло осуществиться. Она сконцентрировала внимание на первом эфирном дне студии и на раскрытии ее потенциала. Было ясно, что Микаэла умеет очаровывать и продавать новый, неопробованный продукт. И Аарона больше заинтересовала эта женщина, чем предлагаемые бухгалтером возможные налоговые списания. Темно-красный костюм оттенял шелковистые черные волосы Микаэлы, ее фотогеничное лицо и сказочные небесно-голубые глаза. Подавив приступ желания, Аарон сосредоточил внимание на ее украшении. На груди Микаэлы поблескивала монета, как две капли воды похожая на ту, что Аарон в свое время купил у торговца, которому срочно понадобилась наличность.
– Лэнгтри, – медленно повторил Аарон, прокручивая в голове привлекшее его внимание имя.
Монета, женщина и бредовые речи находившегося в лечебнице брата – все было связано с именем «Лэнгтри».
Аарон наклонился поближе, сосредоточившись на выделенном крупным планом поразительно красивом лице женщины, ее ярких голубых глазах, притягивающих взгляды. Аарон попробовал представить себе, каково же обладать такой женщиной. Он увеличил изображение монеты на ее груди. Литера «Л» была глубоко выгравирована в золоте. Аарон достал монету, которую забросил в стол, он купил ее из прихоти. «Отчеканена в полночь, накануне гибели Юга», – уверял торговец.
В целях безопасности несколько лет назад брат Аарона, Пол, был объявлен недееспособным. Пола необходимо было заставить молчать, он слишком много болтал, представляя угрозу, мягко говоря, не совсем законной деятельности Аарона. Последнее заточение Пола отразилось на его навязчивых бредовых идеях. Персональный санитар брата, услуги которого обходились недешево, предложил тогда дать Полу успокоительное, и теперь кое-что из бормотаний брата вспомнилось Аарону.
В частной клинике в Сиэтле Пол встретил женщину, которая так настойчиво и возбужденно говорила о Лэнгтри, о своей ненависти к ним, что он тоже проникся этим чувством. Это семейство подло обошлось с той женщиной, но она смогла им отомстить, похитив ребенка, которого супруга Лэнгтри родила от ее мужа.
– Если Пол понял верно, существовало шесть таких монет, – задумчиво проговорил Аарон, крепко сжав свою в руке. – Одна у меня, одну носит эта Лэнгтри. Остается четыре. Рей, что там Пол говорил насчет власти? Насчет того, что обладатель всех шести монет приобретает могущество?
Потирая кончиками пальцев монету Лэнгтри, Аарон уже почти мог ощутить, как эта сила наполняет его. Вместе с силой приходит и уважение, которого он так жаждал и в котором так нуждался.
– Гм. У Пола проблемы, босс. Он не всегда в себе, вы ведь понимаете. Но он и в самом деле говорил что-то о проклятии раба и о том, как мужчина продал монеты, чтобы спасти свою девушку. Все это звучит как сущая чепуха – похищенный ребенок, шесть монет, предания.
Но теперь внимание Аарона вновь было обращено на женщину, у него возникло желание обладать ею и получить ту власть, которую могли дать это обладание и эти монеты.
– А давай-ка мы навестим Пола, вот что.
– Твоя дочь нам слишком дорого обходится, Джейкоб. Она влетела корпорации в копеечку, нарушив весь бюджет. Она пользуется тем, что у нее есть право решающего голоса. Ты бы посмотрел, во что превратился мой кабинет после того, как, по ее словам, она «провела реорганизацию». После Микаэлы на столе так все «организовано», что я ничего не могу найти. И мне совсем не нравится каждый раз спрашивать, где что лежит, когда это должно быть там, где я оставил.
Харрисон поудобнее устроился на стуле кафетерия и бросил сердитый взгляд на чашку утреннего кофе, которую официантка только что поставила перед ним. По помещению разнесся запах знаменитых булочек с корицей, которые выпекали в кафе «У Меган». В помещении стоял гул мужских голосов, сюда приходили, чтобы отдохнуть и поболтать об урожае и домашней скотине. Рурк и Калли обменялись понимающими взглядами – им случалось бывать в его шкуре.
– Женщины любят все делать по-своему, особенно когда вьют гнездышко, – сказал Джейкоб.
Харрисон ответил смешком и ослабил узел галстука – непривычный жест для обычно аккуратного, даже педантичного председателя правления «Кейн корпорейшн».
– Самое важное, – заметил Рурк, – справляется ли Микаэла, на твой взгляд, с работой?
– Справляется, и чертовски здорово, в противном случае я бы отправил ее паковать вещи, и наплевать
