видел ее в газете в связи с упоминанием об ограблении виллы. Эта вилла принадлежала семье Тиллер. Она находится у подножья горы Турмберг в Карлсруе-Дурлах. Карл Хайнц Тиллер — крупный предприниматель, он занимается строительными машинами и сооружениями для ремонта железнодорожных путей.
— Что ты сказал? — воскликнула Лизелотта.
— Строительные машины огромных размеров, которые передвигаются по рельсам и предназначены для ремонта железнодорожных участков. Все, что находится перед ними, они сносят, посередине прокладывают новые рельсы и шпалы, а позади себя оставляют отремонтированную железную дорогу.
— И кому все это нужно? — поинтересовалась Лизелотта.
— Да любой железнодорожной фирме! — воскликнул Рольф. — Я даже читал, что после расширения ЕС на этих ремонтных сооружениях Тиллеры в Польше зарабатывают миллионы.
— Тогда Николь Тиллер вовсе никакая не замарашка, — сделала вывод Лизелотта. — Деньги к деньгам. А может, это кто-то из обслуги в их доме против намечающейся свадьбы?
При упоминании о деньгах глаза Глории загорелись.
— Я думаю, это стоит того, чтобы мы помогли нашему анонимному заказчику. Жасмин, это дело как раз для тебя.
— По-видимому, автор письма не может похвалиться богатством, — возразила она, но теперь уже менее уверенно.
— Для начала нужно установить, — сказал Рольф, потянувшись за листом заказа, который Глория все еще держала в руках, — адрес отправителя. Но я это выясню. Кроме того, постараюсь узнать, где состоится эта королевская свадьба.
Жасмин была уверена, что никто не заметил ее внутреннего напряжения.
Окна офиса Глории выходили на Фишер-штрассе. Из них был виден «Цум Нусбаум», легендарный ресторанчик Генриха Цилле, Отто Нагеля и Клер Вальдоф. Внизу она заметила нескольких туристов, присевших за столики на улице.
Солнце освещало стеклянный стол и кожаное кресло в углу офиса. Комнатная липа, с годами становившаяся пышнее, радовала глаз своей зеленью.
Глория пригласила Жасмин для разговора с Ванессой, так как она была неофициальным заместителем директора агентства.
— Если хочешь, чтобы о твоей профессии знали все кому не лень, нужно идти в телеведущие. А пока работаешь на меня, ты, Ванесса, всего-навсего моя секретарша. И никто не должен знать, чем ты занимаешься. — Глория усмехнулась. — Да, все мы здесь всего лишь секретарши.
— А Рольф?
— Он детектив.
— Но ведь это несправедливо!
— В том-то и дело, что мужчине необязательно быть секретарем. А мы, женщины, тем и живем, что нас постоянно недооценивают. Если такая жизнь не для тебя, то нам лучше расстаться. И чем быстрее, тем лучше. Ты этого хочешь?
Ванесса покачала головой.
— Хорошо. Но запомни: когда ты в следующий раз вздумаешь пригласить кого-то к нам на работу, приходи ко мне и мы вместе обдумаем, как нам это лучше сделать.
Ванесса кивнула. Выходя из кабинета, она выглядела подавленной.
Глория достала из шкафа бутылку ракии, две рюмки.
— Жасмин, ты какая-то бледная, — заметила она, передавая ей рюмку.
— Просто неделя была очень напряженной, — ответила Жасмин. Запах аниса пьянил ее. — Думаю, что мне необходимо взять отпуск недели на две. Когда я сегодня утром проснулась, мне показалось, что еще немного — и я взорвусь от бешенства. Где-то там уже весна, а я сижу в четырех стенах. Думаю, мне не помешало бы поехать к Балтийскому морю.
Глория подняла рюмку.
ГЛАВА 3
За последние годы много чего произошло в Кройцберге. Культура богатых слоев общества слилась с субкультурой окраины. Фальк слонялся по Коттбуссер-штрассе. Дома с невзрачными фасадами вперемешку с новостройками из стекла и цветного металла. Но турки никуда отсюда не делись. Слава Богу, что безумное волнение, охватившее весь Берлин, обошло стороной некоторые районы, в том числе и Кройцберг. Тут были все те же продавцы секонд-хэнда, маленькие художественные галереи, колоритные задние дворы, где процветали всевозможные альтернативные направления в культуре. Основываясь на принципах демократии, в Кройцберге царило самоуправление.
Турецкие магазинчики сменялись лотками торговцев фруктами. Фальк остановился около лотка, где были выставлены ананасы, манго, физалис, виноград из Южной Африки и мушмула из Испании. Он выбрал себе четыре яблока, положил их в кулек и зашел в магазин. Мать Ксандры сидела за кассой. Фальк вел себя так, будто и не заметил ее. Рассматривая помидоры, он увидел у ящика с луком, петрушкой, сельдереем и кориандром, связанных в большие зеленые пучки, отца Ксандры, который выбирал подвявшие пучки и откладывал их в сторону.
— Здравствуйте, господин Шульце! — сказал Фальк — Мы знакомы. По-моему, мы встречались с вами в прошлую пятницу на… на свадьбе, не так ли?
Торговец фруктами пристально посмотрел на элегантного покупателя. Шульце был невысокого роста, полноват и в своем зеленом переднике чувствовал себя намного комфортнее, чем в черном костюме.
— Как дела у вашей дочери Ксандры?
Шульце что-то пробормотал, но потом все-таки решился произнести несколько фраз:
— Могу только одно сказать: женщины! И никто не знает, что у них в башке. Как она должна себя чувствовать?
Жениха нет, свадьбы нет, друзей тоже нет. Словом, одни только слезы. — Он посмотрел в сторону отдела, где продавался сыр. Там стояла его дочь и грызла ногти. Большие голубые глаза были обращены в никуда. — Несмотря ни на что, продолжал Шульце, — пришлось заплатить брачному агентству. Оно оказало такое успешное содействие, не правда ли? А эти кустарниковые помидоры, кстати, очень ароматные.
Фальк упаковал помидоры, кивнул отцу Ксандры и пошел к другому отделу. В помещении стоял особенный турецкий запах: пахло брынзой, маринованными маслинами и самыми разными пряностями, которые создавали неповторимый смешанный аромат.
Ксандра сразу же его узнала.
— Привет, — сказала она, застеснявшись. Ее глаза запылали огнем. — Это вы… А как дела у Ахима?
— Нормально. Но он не может понять, почему вы с ним так поступили.
— На самом деле мне тоже безумно жаль. Я должна была ему все сразу рассказать. Ну почему я не поговорила с ним раньше? Я так сомневалась. Я имею в виду Георга. Я была знакома с ним всего две недели, но мне хотелось выйти замуж за Ахима, честное слово. Неожиданно я подумала, что Георг покончит с собой. Он сказал, что я должна сделать выбор.
— Ну, — невольно нахмурившись, заметил Фальк, — вы же тогда его и сделали. В пользу Георга.
Вдруг глаза Ксандры наполнились слезами, которые крупными каплями стали стекать по ее круглым щекам.
— Но он даже не знает об этом. Георг так ничего и не понял. Он думает, что я вышла замуж за Ахима и теперь провожу свой медовый месяц.
— Тогда позвоните ему. Это ведь нетрудно.
— Но как? Я даже не знаю, где он. А на его мобильном постоянно включается автоответчик или трубку берет кто-то другой.
— О! — произнес Фальк. — Это весьма странно.
— Он мертв. Я уверена. Он что-то сделал с собой.
Не удержавшись, Фальк громко рассмеялся.
— Если он вас любит, то не станет заканчивать жизнь самоубийством, а снова вернется к вам. В противном случае он просто ничтожество.
Было видно, что Ксандру это нисколько не успокоило.
