— Мне, пожалуйста, двести граммов брынзы, — сказал Фальк.
Она отковырнула ножом кусочек брынзы в маринаде. Уже сейчас Фальк понимал, что это слишком мало. К тому же, когда она положила кусок сыру на бумагу, чтобы взвесить, он распался на части.
— Он появился так внезапно. Я имею в виду Георга. Он стоял передо мной так же, как вы сейчас. Он тоже хотел купить сыр. И оливки. Он все время смотрел на меня. Я спросила его: «Чего ты так смотришь?» Он ответил: «У тебя такие прекрасные голубые глаза» — и спросил, не хочу ли я с ним пообедать. Я сказала, что через две недели выхожу замуж. «Нет! — воскликнул он. — Или я стану твоим мужем, или никто». Он случайно зашел в наш магазин, а в Берлин приехал в гости, чтобы посмотреть на отреставрированный Пергамский алтарь. Я даже фамилии его не знаю. Это было просто безумство.
«Бедный Ахим, — подумал Фальк. — Жил себе человек, хорошо воспитанный, с хорошими манерами, вежливый, богатый до неприличия, а потом пришел какой-то наглый серый волк и прямо из-под носа увел у него большеглазую невесту. И все случилось так, как будто обязательно должно было случиться. Неужели у Ахима были враги?»
Ксандра отрезала еще крошечный кусочек сыра «Фет» и положила его поверх первого. На этот раз это было триста сорок два грамма.
— Да, достаточно, — терпеливо произнес Фальк. В конце концов, он ведь не за сыром сюда пришел. — Ксандра, возможно, мне удастся вам как-то помочь?
— И как же? — В ее глазах промелькнуло недоверие и надежда одновременно.
— Если вы дадите номер мобильного Георга…
— Но ведь я уже говорила, что никто не отвечает.
— Номер мобильного можно отследить.
— Вы что, в полиции работаете?
Брови Фалька поползли вверх.
— А что, похоже? — серьезно спросил он.
Для полицейского он был слишком хорошо одет, и если Ксандра не заметила этого, то она точно была не пара Ахиму Хансену, кофейному магнату.
Пять минут спустя Фальк шел по Коттбуссер-штрассе, неся в руках пакет с помидорами, яблоками и кусочком брынзы весом в триста сорок два грамма. В кармане у него лежал клочок бумаги с номером мобильного телефона. После того как он услышал историю Ксандры о столь стремительном соблазнении, Фальк был уверен на сто процентов, что вторая за полгода расстроившаяся свадьба не могла быть случайностью. Эти браки устраивала его мать. Конечно же, отец Ахима должен был радоваться, что у его сына ничего не вышло с Ксандрой. Но если слухи просочатся в высшие круги общества и станет известно о том, что в брачном агентстве «Золотая Роза» на Ваннзе такие вредные невесты, то его матери придется туговато. Не то чтобы этот заработок имел для нее большое значение, но она не хотела бы потерять свою работу. Она вела дела агентства уже более тридцати лет, и оно стало ее вторым домом.
— Если твой отец докучает мне, то у меня всегда есть мое агентство, — любила повторять она.
Но кто хотел навредить «Золотой Розе»? Конкуренты? Их в Берлине было несколько десятков.
Как только Фальк сел в машину, он сразу же набрал номер мобильного и убедился, что абонент недоступен.
ГЛАВА 4
Жасмин застегнула дорожную сумку и взяла со стола пригласительный на свадьбу.
На красивой открытке были изображены два кольца. Когда она открыла ее, послышалась мелодия свадебного марша. Внутри красовалась вычурная надпись: «Николь Тиллер и Северин Розеншток заключают союз на всю жизнь».
Не так давно это приглашение пришло ей по почте. Это был последний и самый значительный триумф Николь. Конечно, она не рассчитывала, что Жасмин приедет на их свадьбу. И откуда ей знать адрес Жасмин в Берлине? Его не было в телефонной книге. Как выяснилось позже, Николь не спрашивала его и у родителей Жасмин.
Надо было сразу признаться Глории, что она знает Николь Тиллер и Северина Розенштока. Но тогда Глории пришлось бы прибегнуть к правилу, которое раньше не применялось, — это правило заключалось в том, чтобы никогда и ни при каких условиях сотрудники агентства не позволяли себе смешивать работу с личными делами! Наверняка послали бы Ванессу, а ей так необходимо получить первое серьезное дело, которое могло бы открыть для нее новые возможности. Впрочем, сейчас Глория все еще сердилась на Ванессу, и если кто-то и мог сбить Северина с правильного курса, то только Жасмин, которую он когда-то любил, а потом бросил ради ее подруги Николь.
Уже во вторник Рольфу удалось выяснить, откуда было послано электронное письмо.
— Используя подключение ISDN, письмо отослали из одной загородной гостиницы «Хус Ахтерн Бум» в Кюлюнгсборне — это такой курорт в Мекленбург-Форпоммерне. Несколько земельных участков в той местности как раз принадлежат семье Розеншток.
«Точнее, усадьба Пеерхаген», — подумала Жасмин, но вслух ничего не сказала. Об этом она узнала из приглашения.
— Жасмин, это как раз очень кстати! — вырвалось у Глории. — Ты ведь собиралась провести свой отпуск на Балтийском море! А как насчет Кюлюнгсборна? Сначала ты там все разведаешь, а потом мы решим, что нам делать дальше и кого послать тебе на помощь. Возможно, ты и сама справишься. Все затраты и номер в гостинице оплачивает фирма. Ну, что скажешь? Разве это не заманчивое предложение?
Вообще-то, Жасмин не нуждалась в том, чтобы ее отпуск оплачивала Глория. Она зарабатывала больше, чем могла потратить. Кроме того, именно этот случай касался лично ее.
С другой стороны, если бы она отказалась от поездки на море за счет фирмы, Глория сразу насторожилась бы. Это было весьма щедрое предложение, так как расследование заняло бы всего несколько дней. Поэтому никак нельзя было отказываться. Глория часто любила повторять, что тот, кто не принимает неожиданных подарков судьбы, наверняка что-то скрывает.
Жасмин спрятала приглашение во внутренний карман сумки. Было еще утро, стояла прекрасная майская погода, когда она направлялась к станции «Лертер Банхоф». Солнечный свет разливался по всему городу. Верхушка телевизионной башни блестела, как дискотечный шар, а низкорослые вишни распространяли поистине божественный аромат.
За пределами города путь электрички лежал на запад, через Шпандау, затем — на северо-восток, в направлении Ораниенбурга[6], и только потом она стремительно понеслась на север. Жасмин засунула сумку под сиденье и разложила на коленях папку с документами, которые успел раздобыть Рольф. Он изрядно потрудился, как будто предчувствуя, что это задание поставит Жасмин в тупик.
Почему же у нее так и не хватило духу признаться Глории, что она знакома с Николь и Северином? Она могла бы рассказать об этом отстранение, будто ей нет до них никакого дела: «Николь когда-то увела у меня мужчину. Из-за нее я бросила учебу и сбежала в Берлин. Если хочешь, то мне бы доставило огромное удовольствие расторгнуть их свадьбу».
И как бы это выглядело?
Нет, она не смогла бы сделать вид, что ее совершенно не трогает известие об их свадьбе, и у нее наверняка дрожал бы голос. Прошло уже пять лет, но воспоминания о Северине до сих пор приводят ее в бешенство, вызывая чувство стыда и обиды.
Этот коренастый малый, мягкий и нежный, когда-то сидел возле нее на лекциях по экономике и организации производства, и она объясняла ему законы и принципы управления экономикой.
— Мой отец хочет, чтоб я изучал именно экономику и организацию производства. В будущем мне предстоит возглавить одно предприятие — так Северин объяснял необходимость получения образования. Ему явно не хватало честолюбия. Его легкая небрежность и равнодушие к богатству невольно очаровали Жасмин. Этот молодой человек без особых усилий получал то, что хотел, и при этом всегда жаловался.
— У тебя лучше получалось бы управлять фирмой. Нам нужно пожениться, — говорил он. Она смеялась, но верила его словам.
Какое будущее могло быть у нее! У нее, маленькой Жасмин Кандель, дочери скупщика автомобилей из Карлсруе.
