— Вчера вечером звонил папа. У него замечательное предложение. Они хотят подарить нам медовый месяц на Гавайях в качестве свадебного подарка. Что ты на это скажешь, милая?
— Ну… это чудесно. — Она была в растерянности.
— Я так папе и сказал, что ты будешь в восторге. У тебя будет возможность и с ними поближе познакомиться.
Гарт начал раскуривать трубку.
— С ними поближе познакомиться? Я не понимаю.
— Старики тоже едут, милая. В июне там будет проводиться врачебный съезд. Мы все поплывем на лайнере «Лурлайн». Он отправляется из Лос-Анджелеса. Для меня это также замечательная возможность встретиться со светилами медицинской науки.
Керри почувствовала себя так, будто она зашла в лифт, а он вдруг стал опускаться слишком быстро.
— Понимаю… Мы совместим приятное с полезным.
— Точно. Я знал, что ты поймешь. — Он одобрительно улыбнулся.
«Да, я все прекрасно понимаю, — мрачно подумала Керри. — Опять теневая тактика миссис Гамильтон. Не терпится с самого начала натаскать невестку по предмету „как надо быть женой Гарта“. Керри стало стыдно недобрых мыслей, она попыталась избавиться от них с помощью здравых рассуждений. Съезд очень важен для Гарта, а ей, как будущей жене врача, следует проникнуться его интересами. Но в медовый месяц!
Неожиданно Керри расхотелось есть.
Гарт сменил тему, заговорив об обитательнице VIP-палаты для беременных. Ее зовут Клара Дюммон. Жена владельца одного из отелей. Второе кесарево.
— Нам очень повезло иметь ее в качестве пациентки. Если миссис Дюммон все понравится, она и сама еще будет обращаться, и рекомендовать меня женщинам своего круга. И здесь ты мне можешь помочь, Керри. Я бы хотел назначить тебя к ней спецсиделкой — всего на несколько дней. Надо обеспечить ей самый лучший уход. Исполнять каждую ее прихоть. В пределах разумного, разумеется. Я поговорю с доктором Келлером, он отпустит тебя на время из хирургии.
Керри не отрываясь смотрела на Гарта, пытаясь переварить его слова и понимая, что, помимо основного, в них содержится скрытый, не очень-то приятный смысл. Ему и в голову не приходит, что идея о переводе ей может не понравиться. Он воспринимает как должное, что она будет исполнять любое его желание. То же самое, что и с Гавайями.
Гарт нахмурился:
— Что случилось? Я думал, ты будешь рада мне помочь. В конце концов, — в его голосе слышалось легкое неодобрение, — я забочусь о нашем с тобой будущем.
— Конечно, Гарт.
Она почувствовала себя капризной маленькой девочкой, которую строго, но с любовью отругали.
— Умница. Надо бежать. Хочу просмотреть лабораторные анализы Клары Дюммон. Дорогая, увидимся вечером. А Керри еще долго сидела в кафе одна. Она думала. Так серьезно она не размышляла даже над решением служить в военно-воздушных силах. Затем, резким, решительным движением отодвинув стул, она вышла из кафе и направилась в кабинет доктора Келлера. Вот и святая святых всемогущего — она нервно сглотнула и постучалась в дверь.
— Заходите, мисс Кинкайд. Забавно. Я как раз о вас думал. — Он жестом пригласил ее сесть.
Флинт[1] Келлер. Это имя ему подходит. У него были стального цвета глаза, жесткие и холодные. А он не сочтет ее нахалкой? Ей придется это проверить. В двух словах она рассказала о Кларе Дюммон и Гарте, который хочет назначить ее к ней спецсиделкой.
— Я так понимаю, что вы не в восторге от этой идеи.
Он сложил ладони домиком и посмотрел ей прямо в лицо.
— Да, сэр, не в восторге. Мне… мне нравится работать в хирургии. Я чувствую, что приношу там пользу.
— И вы не хотите потакать капризам богатой испорченной женщины?
Она кивнула, и он улыбнулся — так мимолетно, что Керри задумалась, не показалось ли ей.
— Я понимаю вас, мисс Кинкайд. И если вам это важно, доктор Гамильтон получит отказ в ответ на запрос о переводе. Вы слишком важны для нас в хирургическом отделении. С Кончитой был другой случай, разумеется. Там ваше присутствие было жизненно необходимо.
— Спасибо, сэр.
Она встала, собирая выйти.
— И пожалуйста, не обсуждайте наш разговор с доктором Гамильтоном, — сказал доктор Келлер и, когда Керри уже была у двери, добавил: — Мисс Кинкайд, а вам не любопытно, почему я о вас думал?
— Любопытно. — Она ждала, немного нервничая.
— В Санта-Маргарите зарегистрирована вспышка брюшного тифа. Доктор Тейлор предложил на личном самолете отвезти сыворотку, которую бесплатно предоставляет жителям деревни наша больница. Он проведет в Санта-Маргарите несколько дней, осуществляя медицинский уход. Я бы хотел послать с ним медсестру. Хорошую медсестру. И я думал о вас как о возможной кандидатуре на это назначение.
У нее высох рот.
— Нет! То есть я…
— Вы не должны ничего объяснять. Я отлично осведомлен о ваших затруднениях. Доктор Тейлор говорил мне, что вас не стоит об этом просить. Не будем больше об этом. — Он кивнул, отпуская ее.
Керри в смятении шла к лифту. Все решают за нее. Гарт. Его мать. Даже Бретт. Они что, думают, что она ничего сама не может решить? Одна?
«А может, я сама виновата?» Керри заглянула в себя с новообретенной честностью. Может, она сама производила впечатление человека, которому нужна защита? Что ей нужно опереться на кого-нибудь, чтобы ей было хорошо и комфортно? Как там Бретт сказал: «Ты, как щитом, закрываешься Гартом от собственных слабостей». Она просто получала то, в чем подсознательно нуждалась. Защиту.
Но разве это ответ? Керри продолжила болезненный самоанализ. Чрезмерная защита, опека может лишить человека индивидуальности, преградить путь к дальнейшему развитию. Разрушить его потенциал. Неожиданно перед ней во всей ясности предстала необходимость выбора. Она может продолжать прикрываться своей психологической травмой, извиняя пережитым ужасом свою слабость. Она может выйти за Гарта, родить ребенка, и в ее жизни не будет ничего опаснее партии в теннис или бридж. Или она может снова стать настоящей Керри Кинкайд. Сильной, независимой, не боящейся принимать решения и отстаивать их.
Керри глубоко, вдумчиво вздохнула. Она физически ощущала, как сгусток страха, который так долго держал ее в плену, начал растворяться. С нетерпением и радостью она вышвырнула последние его остатки из разума, развернулась и направилась обратно в кабинет доктора Келлера.
Где-то через час Бретт открыл дверь палаты Кончить!. Керри помогала девочке забраться в кресло- коляску. Она взглянула вверх и по его лицу поняла, что он разговаривал с доктором Келлером.
— Это правда, принцесса? — недоверчиво спросил Бретт.
Она решительно отмела подкрадывающуюся к ней панику.
— Я собираюсь попытаться, Бретт. Ты ведь не против?
— Это здорово. — Затем он спохватился: — А что насчет Гарта? Он всех чертей из ада подымет.
Она кивнула:
— Я знаю. Но моего решения это не изменит. Я еще не его жена.
Бретт стал помогать ей регулировать подножку кресла-коляски. Его пальцы случайно коснулись ее руки. Или не случайно? — подумала Керри, чувствуя, как забилось ее сердце. И когда Бретт тихо ответил:
— Да, ты еще не его жена, — поняла, что прикосновение не было случайностью.
Гарт и в самом деле пришел в ярость, когда Керри сообщила ему, что летит в Мексику с благотворительной миссией. Тот факт, что она будет жить у священника и его жены, ничуть не повлиял на его отношение к «этой глупой затее».
— Керри, я категорически запрещаю. У Келлера нет никакого права просить тебя об этом. Девушка твоего типа не должна подвергаться таким опасностям.
