нет дома».
Кайл ухмыльнулся. Но едва он спрыгнул с подножки грузовика, не успев даже захлопнуть дверцу, на крыльце появился мужчина. На нем был темно-синий костюм в тонкую полоску, какие Робин видела только в кинофильмах.
Ей показалось, что ростом он ниже Кайла. У него были жесткие седые волосы и злое красное лицо.
– Я ведь сказал тебе, чтобы ты встретил меня у банка, – резко проговорил мужчина.
– А я сказал, что не смогу.
Услышав это, мужчина перевел злой взгляд на Робин. Робин попыталась изобразить нечто похожее на улыбку и помахала рукой. Она никогда не имела дела с мужчиной с таким злым лицом.
– Ты кто? – обратился он к ней.
– Робин Райт, сэр.
– Ах да. Девчонка, которую мать застала в спальне Кайла. Так вот почему ты не смог встретить меня.
Робин почувствовала себя униженной.
– Прекрати, – хрипло сказал Кайл.
Они с отчимом стояли лицом к лицу и зло смотрели друг на друга. Атмосфера на выложенной брусчаткой подъездной аллее накалилась до предела.
– Я твой отец. – Это было сказано с холодной яростью.
– Отчим.
Желваки на лице отчима ходили ходуном, и на какое-то мгновение Робин показалось, что он вот-вот бросится с кулаками на Кайла. Но он сдержался, и она подумала, что это очень хорошо, потому что Кайл, наверное, мог превратить его лицо в кровавое месиво.
– Пока ты живешь в моем доме, ты будешь делать то, что я тебе говорю.
– Поверь мне, как только я окончу школу, меня здесь не будет.
Отчим явно старался сдержаться, но потом его тонкие губы растянулись в усмешке.
– Скажу тебе по правде, я считаю дни в ожидании этого. Только представь себе, как мы заживем с твоей матерью, когда ты уберешься с наших глаз.
У Кайла в груди что-то сжалось, и ему стало трудно дышать. Он ненавидел это ощущение, но испытывал его слишком часто с тех пор, как они переехали жить к этому самодовольному богачу.
– В тебе полно дерьма, – пробормотал он, отворачиваясь.
– Что ты сказал? – с угрозой в голосе спросил отчим.
Кайл снова повернулся к нему.
– Я сказал, что в тебе полно дерьма.
– Не смей так разговаривать со мной.
– А как ты хочешь, чтобы я с тобой разговаривал? Ты хочешь, чтобы я лебезил перед тобой и целовал твою задницу? Не обольщайся, не дождешься.
Отчим был на грани взрыва, его лицо было уже бурым, на шее вздулись вены. Но Кайл не обращал на это внимания. Он снова сел в кабину, с шумом захлопнул дверцу и, не говоря больше ни слова, завел двигатель.
– Кайл, – попыталась заговорить с ним Робин, когда он включил задний ход и покатил по аллее. – Что все это значит?
Ответа не последовало. Кайл переключился на первую передачу, убрал ногу с педали сцепления и прибавил газ. Он вел машину с холодной уверенностью и с гораздо большей, чем было нужно для того, чтобы Робин чувствовала себя комфортно, скоростью. Он пронесся по Тандерберд-драйв, значительно превышая разрешенную скорость, и не предпринял никаких попыток сбросить скорость при подъезде к левому поворту на Шедоу-Маунтин. Робин сжалась в комок, но Кайл вполне профессионально плавно вошел в поворот. Через несколько секунд он затормозил на стоянке бара «У Бобби».
– Кайл, скажи мне, что происходит? – проявила настойчивость озабоченная Робин.
– Ничего особенного, – отмахнулся он.
Кайл обошел машину и открыл дверцу с ее стороны, прежде чем она попыталась сказать что-то еще. У Робин защемило сердце. Не успел он войти в ее жизнь, как она уже теряет его. Она чувствовала, что Кайл все больше отдаляется от нее.
Робин очень осторожно соскользнула с высокого сиденья «шевроле».
– Не надо провожать меня до дверей, – заявила она натянутым, холодным тоном.
Кайл вдруг схватил ее и повернул к себе. Вид у него был еще тот. Потемневший. Опустошенный. Ранимый. Если бы Кайл не стискивал ее плечи, она протянула бы руку и коснулась его щеки.
– Извини меня, – сказал он хрипло. – Дело в том, что...
– Робин! – послышался чей-то окрик.
Мысли Робин переключились на окружающее.
– Эй, Робин!
