— Большое спасибо.
Поняв, какие эмоции обуревают девушку, Вулфрик усмехнулся:
— Что, язык не слушается? Трудненько далась тебе благодарность.
— Не легче, чем твои попытки справиться со Стомпером, — отпарировала она.
— Должен сказать, стоило предложить ему морковку, как он покорно пошел за мной.
Так вот почему на шкуре не было полос от кнута! Вулфрик достаточно сообразителен, чтобы искушать, а не сразу действовать силой. Жаль только, что не попытался применить такой же способ и к ней. Правда, Милисент не настолько доверчива, но с радостью откликнулась бы на любой тон, кроме повелительного. Конечно, с его точки зрения, приказы и команды — единственное, чего она заслуживает…
При этой мысли все прежние чувства к Вулфрику вспыхнули с новой силой.
— Больше я не стану тебе мешать, господин мой, — коротко бросила она и направилась было к двери, но он не дал ей уйти.
— Не считаешь, что давно пора меня звать Вулфриком или просто Вулфом?
Милисент, разумеется, так не считала. Такой поступок в ее глазах был равен предложению дружбы, а какая дружба может быть между ними?
Но объяснять ему это — значит нанести оскорбление, а ссориться она не хотела, поэтому и обратилась к нему с новым вопросом:
— У тебя старое английское имя, необычное для норманна. Почему тебе его дали?
— Если верить отцу, в ночь, когда я родился, на опушке леса близ Шеффорда собралась стая волков и громко жалобно выла до того момента, когда я появился на свет и завопил куда громче их всех, вместе взятых. Отец посчитал чем-то вроде доброго предзнаменования то странное обстоятельство, что они успокоились, услышав мой крик, поэтому я и стал Вулфриком, несмотря на возражения матери, которая хотела назвать меня в честь деда. Отчасти он ей уступил, потому что сначала хотел назвать меня просто Вулфом.
Милисент, страстно любившая животных, нашла это забавным. Судя по ворчливому тону Вулфрика, он не разделял ее мнения. Поэтому она тихо обронила:
— Необычная история под стать необычному имени.
И снова собралась уйти. И опять он ее остановил:
— Куда ты так спешишь, Милисент? Вечно ты торопишься. Послушай, хотелось ли тебе когда-нибудь полюбоваться цветущей поляной?
Что за странная идея! Но, немного подумав, она кивнула:
— Будь сейчас весна или лето, я с радостью бы насладилась ароматом цветов. Лес и луга — мой истинный дом. Там я чувствую себя куда уютнее, чем в каменных стенах замка.
Ну что она несет!
Милисент тут же рассердилась на себя за то, что высказала потаенные мысли. Ему совершенно не обязательно это знать!
— Интересно, почему это ничуть меня не удивляет? — мягко заметил он, шагнув к ней.
Милисент затравленно огляделась. У него нет причин подходить к ней так близко, разве что в очередной раз принизить и подавить своим огромным ростом. Но это ему и без того удавалось достаточно легко, даже если он находился на другом конце комнаты. Однако Вулфрику отчего-то взбрело в голову встать рядом.
Ей следовало бежать без оглядки. Позже она это поняла. Пусть бы он назвал ее трусихой, она и с этим смирилась бы… лишь бы не испытать сладкий яд его поцелуя.
Но Милисент не трогалась с места, как испуганный кролик под взглядом змеи. Отчего его лицо так изменилось? Нескрываемое желание преобразило его, делая совершенно неотразимым. И эта новая притягательность тревожила Милисент: ей казалось, что острый рыболовный крючок уже подцепил ее, как жалкую плотвичку, и несет навстречу неведомой судьбе.
Прикосновение его рта разрушило чары, державшие ее в напряжении. Милисент, встрепенувшись, отскочила, но сильные руки снова притянули ее, а теплые твердые губы заглушили все протесты.
Он поглотит ее!
На ум снова пришли несчастный кролик… и… сокол, камнем бросающийся на добычу. Она оцепенела от страха и еще чего-то, чему не было названия. И хотя надеялась позже забыть все, что испытала, крохотное, настойчивое побуждение прильнуть к нему и отдаться порыву, никак не унималось.
Оказалось, что поцелуй может иметь вкус. Этот был приятным. Как и жар его губ. Но приятнее всего было ощущение его тела, прижимавшегося к ней. И это несмотря на ее неприязнь к нему! Непонятно. Странно. Но она разберется в этом позднее. Сейчас же голова была абсолютно пустой, и это пугало больше всего. Неужели обыкновенный поцелуй способен свести ее с ума?
Потом она долго гадала, что случилось бы, если бы поцелуй длился немного дольше. К счастью, в этот момент постучал слуга, и Вулфрик, разжав руки, отступил на прежнее место. Как в тумане Милисент отметила, что ее жених выглядит ужасно сконфуженным, и, все еще ошеломленная случившимся, не нашла ничего лучшего, как дерзко спросить:
— Почему ты это сделал?
— Захотел и сделал.
Неужели она ожидала романтического объяснения? Что же, поделом ей! Дурочка!
Милисент ощутила, как гневно запылали щеки. Мужчины, что с них взять! Захотел — значит, получил желаемое. Будь на его месте женщина, ее немедленно посадили бы под замок за подобные выходки! Что же, она достойно ответит ему!
— Интересно, почему это ничуть меня не удивляет? — ехидно бросила она, открывая дверь и пропуская слугу. И удалилась с гордо поднятой головой.
Глава 19
Захотел и сделал?!
Иногда Вулфрик поражался собственным поступкам, и сегодня был именно такой случай. Ну что за чушь он молол? И к тому же все это ложь!
Беда в том, что влечение, которое он испытал к ней, было чрезвычайно сильным. Оно заставило его забыть о злости и досаде. Подумать только, ведь ничто не привлекало его в этой девчонке… Нет, и это не совсем так.
Она необыкновенно привлекательна, особенно когда не перемазана грязью до самых ушей. И обладает острым умом, что с каждым днем все больше его забавляет и развлекает. Плохо, конечно, что Милисент не упускает возможности оскорбить его, но и на это он взирал снисходительно.
Да, нужно честно признаться, она необыкновенная. Чересчур горда. Слишком самоуверенна, упряма, своевольна. И увлечения ее крайне неприличны для дамы. Но если раньше он не сомневался, что без труда затащит ее в постель, теперь был уверен, что его ожидает в этой постели изысканное наслаждение. Вулфрик по-прежнему не приходил в восторг от предполагаемой женитьбы, но теперь немного смягчился и уже не так яростно возражал.
Возможно, поэтому и воздержался от того, чтобы перечислить матери все недостатки невесты, хотя ранее намеревался просить ее помощи и содействия. Они встретились в парадном зале перед обедом. Энн не могла не заметить, в каком настроении сын покинул замок неделю назад, и все же еще тогда решила не обращать на это внимания. Такова была мать Вулфрика: пока впрямую не сталкивалась с неприятностями, она предпочитала закрывать глаза на зловещие признаки надвигавшейся беды.
Вулфрик подумывал о том, чтобы объяснить матери бесчисленные причины, по которым из Милисент никогда не выйдет хорошей жены, однако решил пока помолчать: в памяти еще было живо воспоминание об их первом поцелуе и вкусе ее губ.
Вулфрик цинично усмехнулся. Интересно, сколько важных решений было принято мужчинами, которые руководствовались исключительно зовом плоти, хотя и не подозревали об этом? Несметное количество! Даже короли восприимчивы к любовной лихорадке, и Иоанн был ярким примером.
К сожалению, следовало бы раньше сообразить, что мать не способна говорить ни о чем, кроме предстоящей свадьбы. Она, даже не поздоровавшись как следует, объявила:
— Я очень рада, что ты успел спуститься сюда перед обедом. Теперь я могу выразить, как довольна, что ты наконец привез свою суженую. Ты просто счастливчик, Вулф. Такая прелестная девушка! Поистине
