– Я так спросил, – шмыгнул носом Бердан. – Пойду к своим…
Старик закрыл глаза, глубоко вздохнул и выдохнул в последний раз…
Ягердышка заплакал и проплакал над телом умершего Бердана до вечера. А потом пригнал собачью упряжку и, завернув остывшее тело в шкуры, перенес на нарты.
– А ну пошел! – прокричал кореннику, и сани укатили в короткую весеннюю ночь…
– К своим! – перекрестил гавкающую упряжку чукча.
Две недели Ягердышка бродил по тундре и искал Аляску.
Он не знал, что в ночь смерти Бердана белый медведь заснул в своей лежке, и чувственность у него была какая-то особенная, и снилось ему странное – живое и неживое…
А потом Укля сообщила Ягердышке, что беременна.
– Откуда знаешь?
– Купила у шамана Тромсе тестер за доллары!..
От счастья Ягердышка убежал на пять дней в тундру и чуть было не замерз, так как угодил в трехдневный буран и заблудился.
Когда показалось, что сил бороться с холодом больше нет, в небе на минуту просветлело, снежную канитель пронзил вечерний солнечный луч, в природе развиднелось, и Ягердышка увидел сидящих на ледяной глыбе людей.
Он узнал их.
Один был белоголов, а второй, наоборот, черен и держал на плече рельс. Над ними неподвижно висели в воздухе Кола и Бала.
Он увидел их со спины и негромко, так как почти не было сил, закричал «Эй!»…
Ему послышалось, что они засмеялись чему-то своему, а потом снежная волна поглотила их…
Он из последних сил, вгрызаясь обмороженными пальцами в лед, пополз на смех и уткнулся носом в порог своего дома.
Пролежал, пока не наступила ночь, вдыхая родное тепло из-под щели в чуме.
Словно из палладия сделанная, светила с северного неба Полярная звезда.
– Господи, – прошептал Ягердышка, подняв к небу плоское лицо. – Сделай так, Господи, чтобы на ней хватило места всем хорошим людям.
Дальше он перечислил всех хороших людей, которых знал, и так у него получилось, что все, кого он знал, оказались хорошими…
– И про сына моего не забудь, Господи!!!
Не упомянул он только себя.
