вероятно — стрелки и метателя дротиков. За ними, ближе к западной стене, нескончаемыми рядами тянулись военные машины: баллисты и катапульты, огромные стрелометы, тараны на колесах шестифутового диаметра, пирамиды чугунных и грубо обтесанных каменных ядер, каких-то амфор с засмоленными горлышками, штабеля метательных копий, груды различного снаряжения, аккуратно разложенного под навесами.
Наконец пошли кухни, продовольственные и фуражные склады, необозримой длины столы со скамьями, вкопанные в землю гигантские бочки, от которых тянуло винным и пивным духом. Блейд встревожился; обозрев силу и славу кантийской армии, он пока что не представлял своего места в ней. Трудно было бы сразу рассчитывать на пост в гвардии, но они не свернули ни к палаткам копейщиков и меченосцев, ни к стрелкам, ни к артиллеристам, ни к всадникам. Они вообще покинули лагерь, проехав через западные ворота и прогрохотав по мосту.
Дальше потянулись отхожие места — деревянные бараки, установленные над рвами. Вероятно, в них сыпали известь, но это лишь слегка приглушало неистребимые запахи мочи и фекалий. За бараками снова начались рвы, одни -раскрытые, другие — засыпанные полностью или наполовину, и странник понял, что перед ним войсковое кладбище. За этим мрачноватым погостом, ярдах в двухстах от нужников, находилась скособоченная изгородь, а за ней — скопище разнокалиберных шатров из прожженных, грязных, засаленых шкур. Среди этих строений шатались звероподобные личности в кожаных нагрудниках и шлемах -точно таких же, как у Шрама и Бороды; а на задворках этих трущоб взвивался дым над двумя десятками костров.
Повозка, следуя за Марлом Рилатом, направилась прямиком к проему в изгороди, около которого не было никакой стражи. Шагах в десяти от загородки децин остановился и бросил на Блейда насмешливый взгляд.
— Добро пожаловать в рангаду гасильщиков, десятник Ич Блодам! И не забудь: ты обещал мне научить здесь кое-кого хорошим манерам. Смотри, если это у тебя не выйдет! Пожалеешь, что на свет родился, клянусь десницей Гирларла!
Глава 4
Блейд раскрыл глаза и несколько минут лежал неподвижно на жестком топчане, прислушиваясь к густому храпу сопалатников и глядя в потолок. Там была изрядная прореха, явно проделанная ножом, и сквозь нее ярко светило солнце. По груди Блейда протянулась узкая световая полоска, словно свежий подживающий рубец; она начиналась у ключицы и заканчивалась где-то в районе паха. Внезапно странник ощутил там легкое напряжение и вспомнил, что находится в Ханнаре уже четыре дня — и четыре ночи обходятся без девушки.
Придется потерпеть, Дик, старина, — сказал он самому себе. В ту клоаку, куда он угодил милостью Марла Рилата, не пойдет ни одна приличная девушка, а прелести лагерных проституток его не соблазняли.
Клоаку? Блейд скосил глаза на солнечный лучик на груди и усмехнулся. После путешествия в Дьявольскую Дыру не стоит хулить ни одно место, где можно полюбоваться на свет солнца! Дыра — вот это была настоящая клоака, крысиный лабиринт в миле под землей, где люди питались гнусными грибами и мхом! А здесь вчера он получил мясо, хлеб и вино — столько, сколько хотел.
Резко приподнявшись, он сел и спустил ноги на утоптанный земляной пол. В драной палатке стояло еще девять топчанов, но лишь четыре были заняты. Джеф, Шрам, Борода и этот парень. Ухо, с которым он познакомился вчера… его десяток… неполный десяток, который децин Рилат так жаждал укомплектовать…
Интересно, подумал Блейд, за что Ухо угодил в этот штрафбат? Ведь он явный кантиец… Причем не какой-нибудь хлям-сосунок, а бывалый солдат! И где он потерял то самое ухо, что фигурировало теперь лишь в его прозвище? Кажется, в рангаре гасильщиков имена считались слишком большой роскошью: Шрама звали так из-за пересекавшего щеку и подбородок рубца, волосатый хаст Борода был, разумеется. Бородой, а Ухо — Ухом, поскольку справа под волосами у него торчала только сморщенная культяпка.
Но когда-то он являлся воином, настоящим солдатом, о чем свидетельствовали солидные рога на нижней челюсти! И он был гораздо умнее Марла Рилата, поскольку вчера вечером быстро и доходчиво разъяснил новому десятнику, куда тот попал. Вляпался, точнее говоря!
Теперь Блейд знал, что очутился в довольно привилегированных частях -в некотором отношении. Тут было попроще с дисциплиной, и многие проблемы солдаты решали самостоятельно, не затрудняя ни кантийских сержантов, ни, тем более, офицеров. Рангара гасильщиков, состоявшая всего из двух неполных легионов или текад по тысяче человек в каждой, входила в особое армейское соединение, подчинявшееся Грозному Синтаде Гинне Палу, Колесничему, правой руке Великого и Победоносного Фраллы Куза. Согласно сведениям, полученным Блейдом от Уха, означенный Гинна Пал командовал шестью корпусами-рангарами: Стражами Порядка — иначе говоря, военной полицией; Всевидящими -лазутчиками и шпионами, набранными среди полусотни различных народов и племен; Крепкорукими — саперами и инженерными войсками; отрядами Огненосцев, кантийской артиллерией из катапульт и баллист, стрелявших наполненными зажигательной смесью снарядами; императорской гвардией и гасильщиками. Гинна Пал мог что угодно построить, хоть мост, хоть крепость, а потом сжечь это сооружение из своих метающих пламя машин; он мог выследить любого злоумышленника, схватить его и вздернуть — как говорится, быстро и высоко; наконец, от Гинны Пала зависела безопасность императора. Большой человек! Могущественный!
Вначале Блейд никак не мог взять в толк, почему к полицейскоартиллерийскому ведомству этого важного сановника присоединены гасильщики. Они выполняли весьма неприятную, но зачастую необходимую работу, добивая раненых на поле брани большими молотами-гасилами — деревянными, окованными железом, на длинных рукоятях. Кроме этих палиц, гасильщики имели на вооружении лопату и нож, похожий на мачете, и все; ни щитов, ни копий, ни металлических доспехов им не полагалось. Собственно говоря, им не нужны были ни вооружение, ни воинское искусство, ибо они не участвовали в бою, выполняя лишь санитарные функции — наделать побольше трупов, а затем убрать их под землю или на костер.
Допросив Ухо с пристрастием, Блейд выяснил, что гасильщики занимались и кое-какими дополнительными делами, как-то: акциями устрашения мирных жителей, уничтожением пленных, имитацией разбойничьих нападений на торговые караваны, казнями, пытками и прочей грязной работенкой, недостойной настоящего солдата, но совершенно необходимой на войне. Труды их хорошо оплачивались, но обитали они вне лагеря, за кладбищем и нужниками, и ни один воин, ни кантиец, ни альбаг, ни ситалла, не принял бы кружки вина из рук гасильщика. Они были презренными париями, и их банды набирались из жестоких головорезов, туповатых, но крепких и исполнительных. Существовал еще один способ пополнения этого мерзкого воинства: замена смертной казни за тяжкую вину ссылкой в отряды гасильщиков. Странник почти не сомневался, что кантиец Ухо попал сюда именно таким образом.
Чтобы убойная команда работала эффективно и без сбоев, к ней были приставлены два десятка сержантов-децинов, восемь Офицеров — зикланов и сакоров, и один полковник-текад, который командовал всем подразделением. Служба эта считалась для коренных кантийцев неприятной, но нужной и не позорной; они исполняли ее во имя преданности вождю. Великому и Победоносному Фраллу Кузу, но к рукоятям гасильных молотов не прикасались. Этого, впрочем, и не требовалось: для дробления черепов и позвоночников существовали солдаты. Такие, как Борода, Шрам и Ухо.
Блейд уставился в дальний угол, где на своем топчане похрапывал кантиец. Нет, с этим Ухом надо определенно разобраться! Выяснить, как он тут очутился и чем может быть полезен… На вид этому парню было лет тридцать пять, и он казался тренированным бойцам, крепко сбитым и кряжистым, хотя и не мог похвастать такой мускулатурой, как Борода, и уступал ростом Шраму. Блейд решил побеседовать с ним после завтрака.
Он собирался уже встать, когда Джефайа-финареот, занимавший соседний лежак, пошевелился и приоткрыл глаза. Рыжие лохмы его были встрепаны, рыжая щетина покрывала подбородок, и Блейд, заметив это, невольно провел ладонью по собственным колючим щекам. Зрачки морехода блуждали, взгляд скользил по убогому шатру, по грязному земляному полу и телам спящих; потом он вздрогнул и прошептал:
— Похоже, хозяин, мы попали в самую задницу Гирларла… Гнусное местечко! Гальюн на «Шаловливой рыбке» и то был чище.
— Не беспокойся, Джеф, мы тут надолго не задержимся, — Блейд потер подбородок. — Встань, приведи
