опустится летающая колесница… очень красивая, блестящая… не надо ее пугаться.
— Колесница? Колесницы, хозяин, не внушают мне страха… даже летающие… — На всякий случай Чос отступил подальше вместе с конями и, о чем-то размышляя, уставился в небо. — Вот ежели в нее будут запряжены драконы…
— Я же сказал, никаких демонов и драконов, одна лишь колесница… — Отодрав от плаща полоску плотной ткани, Блейд завязал пленнику глаза. Дыхание щедрейшего стало уже ровным, и чувствовалось, что он вот-вот очнется.
— А кто же будет тащить эту колесницу? Они сами не ездят и не… — начал Чос и вдруг ойкнул: над песком скользнула стремительная тень. Сбросив скорость, флаер развернулся, потом бесшумно пошел вниз.
— Ну, вот видишь, — сказал Блейд, — никаких драконов. Одна белая магия… самая белейшая…
Он сдвинул дверцу и забросил бар Савалта на сиденье. Программа полета туда и обратно была уже задана, ручное управление заблокировано, и невольному пассажиру оставалось только одно: лететь до самого конца. Потом вылезти и полюбоваться тем, как флаер ложится на обратный курс.
— Хозяин… — сдавленным голосом молвил Чос.
— Теперь помолчи. — Странник достал склянку с ароматической солью и поднес к носу щедрейшего.
Тот чихнул и очнулся. С минуту он сидел неподвижно, но Блейд, в слабом свете крохотных лампочек, сиявших на пилотском пульте, видел, как пальцы пленника чуть заметно шевельнулись, как дрогнули колени. Похоже, он понял, что не связан, не висит над огнем, не лежит на гвоздях или раскаленных угольях; под ним было мягкое кресло, а в легкие вливался свежий морской воздух.
— Не двигайся, Амрит бар Савалт, — прогудел странник. — Ты — в руке бога!
Голос его был неузнаваем, по крайней мере на октаву ниже обычного. Он звучал повелительно, но без угрозы.
— Где… где я? — пробормотал щедрейший. — И кто…
— Слушай, смертный, и не перебивай! — Блейд подбавил строгости в голосе. — Ты — в колеснице светозарного Айдена, а я — его посланец! Ты свободен, ни веревок, ни цепей нет на твоих руках…
— Но глаза! — завопил щедрейший. — Мои глаза! Они завязаны! — Он попытался приподняться, однако Блейд мягким, но мощным толчком отправил его в глубины кресла
— Ты, благородный бар Савалт, умный человек. Светлый бог наделяет нас, его посланцев, частицей своего сияния, так что, раскрыв глаза, ты ослепнешь… Но вскоре я покину тебя, и ты сможешь снять повязку.
— Я… я…
— Ты избран! Светозарный Айден давно знает о твоем стремлении попасть на Юг… И ты попадешь туда — живым, в отличие от всех прочих смертных!
Наступило молчание. Казалось, щедрейший ошеломлен, его ладони гладили упругие подлокотники кресла, на лице читалась страстная надежда напополам с опаской. Наконец он произнес.
— Могу ли я поверить в это? Айден… светозарный Айден… всего лишь символ, а не… не…
— Не реальность, ты хочешь сказать? Разве ты не видел блеска его молний? Разве талисман, порождающий их, не был ниспослан тебе как предвестник его внимания? — Бар Савалт безмолвствовал, и Блейд, выдержав паузу, произнес: — Подожди немного! Скоро ты полетишь в небесах и убедишься сам в его могуществе. Айден милостив, он простит тебе неверие, если ты будешь правдив с ним.
— Правдив с ним? Я не понимаю…
— Твое путешествие, благородный нобиль, будет тайным. Ты узнаешь дорогу на Юг, но никому не должен открывать секрета.
Пленник торжественно поднял руку.
— Клянусь! Никому и никогда я…
— Лукавишь! — грозно взревел Блейд — А эти ничтожные, которых ты отправил в Сайлор? Кто знает о цели их странствия?
— Никто! Клянусь милостью Айдена!
— Никто? А император, пресветлый Аларет?
— Но… но… он же сын бога… и сам — бог! Почти бог! Я рассказал ему… в общих чертах…
— Больше никому?
— Нет!
Странник помолчал, словно пребывая в раздумьях. Он покосился на Чоса, на его побледневшее лицо, залитое светом восходившего над морем Баста: слуга внимал, приоткрыв рот. Блейд довольно ухмыльнулся.
— Ладно, Айден узнает, сказал ли ты правду, — произнес он наконец. — Великий император и в самом деле сын бога, так что, пожалуй, можно его не считать. Теперь слушай, избранник! — он повысил голос. — Ты будешь лететь в колеснице Айдена всю ночь, а с рассветом она опустится на скалу посреди вод, и двери ее распахнутся. Ты должен выйти, понял?
— Да. Я понял. Я должен выйти.
— Там будет очень жарко, как и положено на Юге. Ибо то еще не царство светлого Айдена, а лишь его преддверие… Ты увидишь, что колесница приземлилась у входа в пещеру. Ты войдешь в нее… Там — путь в божественные чертоги! Иди по нему! Ясно?
— Ясно, мой господин. Но… но смогу ли я вернуться?
— Разумеется! Когда пожелаешь! — Блейд задвинул дверцу, щелкнул замком и отбежал в сторону. Флаер плавно поднялся, чуть покачиваясь в воздухе, стрелой скользнул над песком, задирая нос все выше и выше, и растаял в темном небе.
— Тьфу! — сказал странник обычным голосом. — Я чуть не сорвал глотку! Нелегко изображать божественного посланца, а, Чос? — он зашагал по песку к лошадям
— Ты, может, и не божественный посланец, — хрипло выдавил слуга, — но колесница-то была самая настоящая!
— Самая настоящая, — подтвердил Блейд
— И куда же ты отправил его, хозяин? Неужто прямо в чертоги светозарного Айдена?
— Ну, не совсем так, — странник вскочил в седло. — Далеко на юге, Чос, стоит скала средь кипящих вод. Днем на ней жарковато, кожа лохмотьями сходит, однако ночью можно вылезти, половить рыбку. Есть там пещера, тут я правду сказал, в ней можно укрыться от гнева Айдена. А главное, нашему милосердному судье гарантировано общество очень изысканное общество, приятель!
— Божественных посланников? — глаза Чоса широко раскрылись.
— В некотором роде… Они обожают всяких пришельцев… И в сыром, и в вареном виде.
Всю дорогу домой Чос обдумывал эти загадочные слова хозяина.
Глава 9. Саринома
Леса к востоку от Ханда и Полуночное море, конец месяца Сева, начало месяца Мореходов
(май по земному времени)
— Не надо их убивать, лайо, — раздался за спиной странника мелодичный женский голос, и он стремительно повернулся к двери.
Там стояла высокая стройная женщина, темноволосая и смугловатая, с осанкой королевы. Или по меньшей мере герцогини, подумал Блейд, пожирая ее взглядом. Забыв о трех своих противниках, неподвижных, словно каменные истуканы, он выпустил из рук фран и шагнул к двери, по-прежнему закрытой на два медных засова.
— Сари!
Она ответила на его объятья и поцелуй, и губы ее были горячими, нежными и сладкими — точно такими же, как два десятилетия назад, среди зеленых лесов Талзаны, на берегу хрустального озера. И выглядела она точно так же — цветущая женщина, еще не достигшая тридцати.
— Как же ты… — начал Блейд, с неохотой оторвавшись от нее, но женщина прикрыла его рот ладошкой.
— Помолчи, лайо… дай мне поглядеть на тебя…
Отодвинувшись, она всмотрелась в его глаза, и странник внезапно ощутил груз каждого года из
