приросшей к полу.
Брандевин побагровел; его глаза чуть не вышли из орбит, жилы надулись и со лба струился пот.
— Здесь какое-нибудь мошенничество! — прорычал он в бешенстве. — Гири прикреплены к полу.
— Попробуйте с другой гирей.
Брандевин стаскивает с себя верхнюю одежду и жилетку, появляется в одних подтяжках, одним словом, забывает все правила приличия, плюет себе на ладони и бросается с новой силой к другой гире. Но и с этой он совладать не может.
— Может быть, вы справитесь со следующей? — продолжает Ломонд.
Взбешенный, но уже несколько покорнее, он пробует свои силы на соседней гире, но — увы! — опять напрасно.
Что это с ним случилось? Он со страхом оглядывает свои мускулистые руки. Что бы подумали его товарищи в Марселе? Он, который всегда брал приз на упражнениях этого рода… Тут что-то странное.
Он не на шутку забеспокоился, попробовал поднять гирю в пятьдесят килограммов, но и эта не поддалась ему, как и предыдущие. Тогда он попробовал их все по очереди, но самая маленькая из них, которую он обыкновенно мог бы поднять на мизинце, и та не тронулась ни на йоту с места.
Это его окончательно сразило, он стал испуганно озираться во все стороны, как бы ища объяснения того, что с ним произошло.
— Успокойтесь, господин Брандевин, — сказал ему тогда доктор, — и простите мне то минутное беспокойство, которое я вам причинил этим опытом. Теперь вы можете поднять все эти гири!
— Что? Как? Что вы хотите этим сказать? — сказал ошеломленный Брандевин.
— Запрет снят. Попробуйте же, говорю вам. Сделавшись недоверчивым вследствие только что понесенного поражения, Брандевин тихонько подошел к гире в пятьдесят килограммов. О, какой сюрприз: он ее поднял как перышко; то усилие, которое он намеревался употребить, даже качнуло его назад. Обрадовавшись, он подошел к соседней гире, потом к следующей, дошел, наконец, до самой тяжелой, в сто килограммов, но и эту поднял совсем свободно и даже потряс ею над головой с торжествующим видом.
Посыпался целый град рукоплесканий; хотя все и радовались неудаче сварливого купца, но в то же время и забеспокоились, увидев внезапную слабость, овладевшую им.
— Что же все это означает? — сказал Брандевин, еще не вполне пришедший в себя. — Уж не припадок ли со мной случился?
— Нет, нисколько. Вы оставались совершенно здоровы. Но это просто сила внушения. Вы, конечно, слышали об этой новой интересной науке?
— Не знаю! — признался Брандевин. — Но мне эта наука кажется весьма неприятной.
— О! доктор, еще! Сделайте мне внушение! — послышалось сразу несколько голосов.
— Эти опыты удаются не со всеми; между вами могут найтись такие субъекты, перед которыми мой магнетизм останется бессильным! — скромно ответил доктор. — Но я согласен на новый опыт. Попробуем опять с картами, если хотите.
Он оглядел испытующим взглядом лица всех присутствующих и минуту спустя предложил колоду карт одной пожилой даме, к плечу которой с такой доверчивостью прижималась застенчивая девочка.
— Вот, — сказал он, — бумага и карандаш. Выберите, сударыня, мысленно одну из этих карт, потом запишите задуманную карту, а также и место, на котором вы пожелаете найти ее. Постарайтесь устроить, чтобы никто не мог видеть, а я менее, чем кто-либо, то, что вы напишете; ни карту, ни бумагу ни на секунду не выпускайте из рук.
— Хорошо! — сказала мадам Массей и тотчас же принялась за выполнение данного поручения.
Пока она поспешно писала несколько строчек, доктор удалился, делая вид, что он прибирает свой столик, и даже повернулся ко всем спиной. Ему непременно хотелось, чтобы скептики и неверующие сознались бы после, что он никак не мог заранее увидеть или услышать тайну, которую ему предстояло решить.
— Готово! — сказала мадам Массей, поднимая голову.
— Вы уверены, сударыня, что карта, которую вы выбрали, осталась в колоде?
— Конечно, уверена. Я только мельком посмотрела ее, не вынимая даже из колоды.
— Будьте так добры, посмотрите еще, там ли она?
Вполне уверенная, что в такое короткое время в колоде карт не могло произойти никакой перемены, тем более, что она их крепко держала в руке, мадам Массей наскоро просмотрела их. Задуманной карты в колоде не было!
Думая, что она ошиблась, она начала опять искать медленнее, стала рассматривать и переворачивать одну карту за другой и наконец должна была удостовериться, что та карта, которую она мысленно выбрала, исчезла.
— Это немыслимо! — сказала она.
— Теперь с вашего разрешения, сударыня, эта карта должна была выйти из ваших рук и поместиться в месте, указанном на вашей бумаге, которую вы еще держите в руках; теперь мы убедимся, исполнено ли ваше желание. Жерар, сходите, пожалуйста, на кухню и попросите дать вам дюжину яиц.
Пока мадам Массей ахала от удивления, Жерар в один миг слетал в кухню и уже нес корзину яиц, которую поставил перед своей матерью.
— Потрудитесь теперь, сударыня, указать на то яйцо, в котором бы вам хотелось найти вашу карту?
— Они все одинаковы! — не нашла мадам Массей ничего иного ответить, так велико было ее изумление, что ее мысли так легко отгаданы.
— Да, — сказал господин Массей, наклоняясь над корзиной, — если вы могли ввести постороннее тело в яйцо, не повредив скорлупы, как бы тонко это тело ни было, то вы, господин доктор, чрезвычайно ловки!
— Что же вы, мама, не выбираете? — не выдержал Жерар, который сгорал от радости и нетерпения.
— Ах, да, правда! — И, окинув дюжину яиц взглядом опытной хозяйки, мадам Массей вынула из корзины самое белое и прозрачное яйцо.
— Теперь, сударыня, вам остается только разбить его…
— Разбить? в перчатках и без тарелки?
— Да, в самом деле, о чем же я думаю! — сказал доктор, точно ища что-то вокруг себя. — Ах! вот как раз пестик, который уже нам оказал услугу…
И, поставив перед ней пустой стул, он положил на него пестик.
— Теперь вы можете спокойно производить операцию.
— Если бы вы сами разбили его? — обратилась к доктору мадам Массей, боясь что-нибудь испачкать при публике по непривычке обращаться с яйцами.
— С удовольствием! — согласился Ломонд.
И, окруженный со всех сторон зрителями, сотни глаз которых следили за малейшими его движениями, он разбил яйцо, выбранное наудачу мадам Массей, и вытащил оттуда карту, сложенную вчетверо.
— Теперь, сударыня, настал момент, чтобы вы были так любезны прочесть нам, что вы написали на этом клочке бумаги.
Мадам Массей развернула бумажку и передала ее своему мужу, который прочел громким голосом:
Пока шло рассмотрение документа и споры, доктор развертывал карту, найденную в яйце. Эта карта оказывается валетом пик!
Доктору устроили настоящую овацию. Все были восхищены. Его засыпали вопросами и поздравлениями. Одни приставали, чтобы он и им сделал внушение, другие без зазрения совести требовали разъяснения этого интересного фокуса; некоторые склонны были думать, что тут играет роль волшебство. И, говоря правду, хотя дьявол тут был ни при чем, но что действительно помогало доктору в его фокусах, еще более его ловкости в пальцах, это — та таинственная сила, которую называют магнетизмом; ее тайна узнавать мысли людей состоит в том, чтобы «внушать» им эти мысли.
— Что ж тут особенного, — сказал бы, конечно, неукротимый Брандевин, если бы ему объяснили, в чем вся суть, — здесь ничего нет трудного. Когда знаешь заранее, что другие думают, в чем же заслуга угадывания?
