его. Не гнать его домой, как какого-то прогульщика, а просто найти и сообщить ей, что с ним все в порядке.
А затем, возможно, попросила бы наблюдать за ним, пока брат не изживет то, что должен изжить, и не вернется домой.
Вот что она сделала бы.
И затем в мозгу Шелби словно что-то щелкнуло, все части головоломки встали на место, а сама она сжала руки в кулаки и ударила по коленям.
Шелби вспомнила слегка насмешливую улыбку, взлет темной брови. Свое смущение, когда ока прошла мимо, толком и не взглянув на Куинна, не позволив себе узнать его. Это он заменял Грейди Салливана в тот вечер, это на него она даже не потрудилась взглянуть, пока проводила очередной вечер в печали, желая оказаться дома, в постели. Где угодно, но только не там, где была.
Грейди Салливан. Куинн Делейни. «Д. энд С. «. Сомертон всегда требовал участия одного из партнеров. Теперь все это стало так очевидно.
— Делейни! — процедила Шелби сквозь зубы. — «Д. энд С». Это не случайность. — У нее задрожали губы. — И ты не мужчина моих грез. Вот почему ты показался мне знакомым. Будь ты проклят, Сомертон, и будь проклят ты, Куинн Делейни. И будь проклята я за то, что не узнала тебя, за то, что не обращаю внимания на имена и лица. Ты мой телохранитель. Разрази тебя гром, Куинн, ты мой телохранитель!
По щекам ее потекли слезы. Шелби вскочила и пошла закрыть дверь на задвижку, чтобы Куинн не мог войти в квартиру. Задвижка щелкнула в тот самый момент, когда Куинн повернул дверную ручку.
— Шелли? С тобой все в порядке?
Она должна оставаться холодной, спокойной, не выдать себя. До тех пор, пока не решит, что делать дальше.
— Да… да, все в порядке. Я просто подумала, что мне следует запереться, — сообщила Шелби из-за закрытой двери. — Мы… мы тут в Восточном Вапанекене совсем не думали о безопасности. Бренда несколько дней вообще не запирала дверь. Ну разве это не беспечность?
Шелби закусила губу, поняв, что несет чушь. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и сказала:
— Спасибо тебе, Куинн, если я еще не поблагодарила тебя. Большое спасибо. Но сейчас я хочу побыть одна, если не возражаешь. Принять ванну, смыть с себя ощущение грязи после этого человека,
— Хорошо, — отозвался Куинн. — Не надо ли предупредить Тони, что ты сегодня не выйдешь? Уверен, он пой…
— Нет! — Шелби поморщилась. — Нет, спасибо, не нужно. Думаю, мне станет лучше, если я пойду на работу, а не останусь сидеть здесь и думать. Увидимся позже?
Последовала еще одна пауза, во время которой Шелби лихорадочно прикидывала, не собирается ли он взломать дверь, но тут Куинн проговорил:
— Увидимся за ленчем, как обычно. И завтра у тебя свободный день, помнишь? Может, съездим на пикник или еще куда-нибудь?
— Или еще куда-нибудь. — Шелби закрыла глаза, ожидая, пока в коридоре напротив закроется дверь.
— Проклятие, проклятие, проклятие! — бормотала она, торопливо возвращаясь в гостиную и на ходу срывая с себя одежду. Все вставало на свои места, равно как и распадалось на части. Все внезапно обретало смысл.
Куинна послали найти ее, а затем остаться и защищать. Пока она немного побудет «в бегах».
— Интересно, он получит премию за то, что стал частью этого приключения? — спросила себя Шелби, открывая краны и насыпая в ванну ароматическую соль. — Как он внесет это в список своих расходов? И сколько за это попросит?
По надо отдать этому парню должное. Он умеет выбивать денежки из клиентов.
Куинн поселился в квартире напротив, чтобы держать ее под наблюдением.
Шелби хотела немного пожить самостоятельно, просто пожить, как другие нормальные люди. Но на самом-то деле она никогда не была одна. Не жила самостоятельно с самого первого дня. Не подозревая об этом, Шелби все время шла над страховочной сеткой, кто-то был рядом, следил, не споткнется ли она, готовый подхватить, если это случится.
Телохранитель. Нянька.
Да какая разница!
Куинн придумал байку, будто он писатель — писатель, ха! — чтобы, не вызывая лишних вопросов, быть свободным целыми днями, сидеть у Тони и следить за ней. Все время следить за ней.
Он так чертовски хорошо знал свое дело, что спокойненько вынудил Бренду и Гарри пригласить его на ужин. А они-то привели Куинна для нее, устроили что-то типа свидания с незнакомым человеком.
Что ж, теперь Шелби знала, кто был незнакомцем в том сценарии, верно?
И письмо с угрозой. И это неуклюжее, неудавшееся похищение. Полиции не нужно с ней встречаться? Неудивительно, раз Куинн скорее всего просто не заявил о происшествии.
Теперь Шелби все было так ясно, до ужаса очевидно. Это письмо послал Куинн. Он же организовал это неудачное похищение, и все для того, чтобы напугать ее, заставить собрать вещи и вернуться домой, скова стать милой, послушной Шелби.
— В чем дело, Куинн, тебе так скучно здесь, в Восточном Вапанекене? Тебе так наскучила я? Мои поцелуи были так отвратительны? Неужели я настолько разочаровала тебя в постели?
Шелби зажала ладонью рот, подавляя рыдания и стараясь предотвратить начинающуюся истерику.
— Ты уложил меня в постель, — сказана она, размазывая слезы, которые текли не переставая. — Как ты мог это сделать, Куинн? Как ты мог это сделать?
Глава 26
«Ты пожалеешь, если не послушаешься. Немедленно уезжай».
Куинн прочел записку, взятую из стопки корреспонденции Шелби, и сунул в карман, успев положить остальное на стол, до того как Шелби найдет ее и испугается. Затем скомкал и швырнул в сторону своего импровизированного письменного стола.
— Дурацкий, мелодраматичный вздор! — Он опустился на диван и потер утреннюю щетину, до которой у него сегодня еще не дошли руки.
— Опасный вздор, — добавил Куинн, рассуждая вслух.
Посмотрел на стоявший перед ним телефон, шнур которого тянулся по ковру из розетки позади стола. Он смотрел на телефон почти в течение часа, так и этак прокручивал в голове разные мысли, понимая, что ему нужна помощь, и не решаясь попросить о ней.
Грейди будет настаивать, чтобы он немедленно увез Шелби домой. Сегодня же. Это практично, логично. Он укажет, как уже знал Куинн, что его первейшая обязанность — безопасность клиента, точка. Позволить Шелби разгуливать по Восточному Вапанекену после двух угрожающих писем и одной явно несерьезной попытки похищения? Это противоречило всему, что Куинн знал о грамотных действиях, об этике. Особенно потому, что он был здесь, на месте, и мог уже через час увезти Шелби из опасной зоны, вернуть за крепкие металлические ворота тейтовского особняка.
Это в нем говорил профессионал,
Куинн как обыкновенный человек думал совсем о другом.
Он понимал, что влюбляется в Шелби. Черт, он уже влюбился в нее!
Как странно. Она явно не женщина его мечты, далеко нет. Единственная встреча Куинна, еще в колледже, с тем, что он принимал за настоящую любовь, закончилась разбитым сердцем, когда папочка Барбары предложил ему двадцать пять тысяч долларов, лишь бы он уехал из города.
Таково-то общаться с супербогатеями: теплая улыбка, сердечное рукопожатие и предостережение, что, может, ты и хороший парень, но не один из них. Он не впишется в пейзаж, ему даже не дадут попытаться. Поэтому большое спасибо за то, что провожали Барбару из колледжа домой, и до свидания.
Теперь, глядя назад глазами человека постарше, с большим опытом, Куинн понимал, что Барбара никогда не любила его. Она не могла его любить; иначе не подчинилась бы отцу, сбежала бы с Куинном в Мэриленд, послав к черту все деньги.
Да, верно. Он всего лишь просил ее отказаться от семьи, от дома, от необременительного существования, от загородного клуба, от будущего и связать свою жизнь с первокурсником колледжа,
