учебном задании. Беседа была настолько интересной, что Вивьен не удержалась от того, что бы не подслушать. — Гарт выдержал красивую паузу, окинул торжествующим взглядом жену и потом изрек: —
Почему ты не сказала мне о том, что назвала миссис Кейзи тираном?
Сабрина покачала головой. Она не хотела говорить Гарту о своем визите в школу, потому что не знала, как в этой ситуации поступила бы Стефания.
— Если верить Вивьен, ты была неприступно холодна, собранна и просто уничтожала взглядом. Жаль, меня там не было!.. Обычно, когда речь заходит о детях, эмоции берут над тобой верх. «Разве?»
В лучшем случае Стефания на ее месте устроила бы громкий скандал. Она потеряла бы рассудок от ярости. «Но не так уж трудно быть холодной и собранной, — подумала Сабрина, — когда речь идет не о твоем родном ребенке. Я повела себя не как мать, но так получилось даже к лучшему».
— Почему ты качаешь головой? — спросил Гарт. — Ты не называла ее тираном?
— Что? Ах да! Называла… Просто вырвалось… Она и в самом деле говорила и вела себя как…
— Не извиняйся. Вивьен говорит, что миссис Кейзи терроризирует своих учеников в течение многих лет. Ты удивительная женщина. Я горжусь тобой.
Она покраснела от удовольствия, но внутренне встревожилась, почувствовав, что стала некоторым образом зависеть от его оценок и похвал в свой адрес.
— А я и не знала, что Барбара — дочь Вивьен, — сказала она, чтобы поменять тему. — Я как-то не связала в сознании эти два имени.
— Я думал, ты встречала их обеих на классном пикнике в прошлом году.
— Да? Я не помню.
«Ох, как я устала играть свою роль. И нет ни одного человека, в общении с которым я могла бы расслабиться, с которым я могла бы быть сама собой. Нет никого, кроме Стефании. Но куда она подевалась? Почему ее нет дома? И где миссис Тиркелл?..»
Позднее, когда она сидела с Гартом в гостиной и читала, вдруг зазвонил телефон.
— Да куда ты побежала! Возьми здесь! — крикнул ей в спину Гарт, когда она устремилась к телефонному аппарату, который был на кухне.
«Стефания! Наконец-то!»
— Стефания? — раздался в трубке голос ее матери. — Мы только-только вернулись в Вашингтон. Как у тебя дела? Как съездила в Китай? Я никак не могу поймать Сабрину в Лондоне, так что жду новостей от тебя.
Сабрина лихорадочно перестраивала свое сознание с сестры на мать.
— Я думала, ты была в Париже. Или в Женеве…
— В Москве, дорогая. У твоего отца там была конференция. Но она быстро закончилась, и мы сразу же вернулись домой. Ну, рассказывай же о Китае.
Сабрина вкратце описала поездку в Китай, в который уже раз вызывая в своей памяти образ господина Су, вспоминая бронзовую лампу, шахматы, тонко вырезанную фигурку из слоновой кости, которую подарил господин Су.
«Господи, что я делаю?! Я уже обманываю свою мать! Неужели и у нее не возникает никаких подозрений?»
— У тебя усталый голос, Стефания. Все в порядке? «Главное не говорить о сломанной руке. А то она захочет приехать, помочь по хозяйству, и тогда жди непредвиденных последствий. Неизвестно, смогу ли я обвести ее вокруг пальца так же, как это получилось с другими людьми».
— Все нормально, мама. Просто очень занята. Ты не представляешь, как много на меня всего навалилось после приезда. Ведь меня не было три недели!
— Проблема только в этом? Ты уверена? А… как у вас отношения с Гартом?
— Все хорошо. Почему ты спрашиваешь?
— Я все прекрасно понимаю, дочка. Я же прекрасно почувствовала тревогу в твоем последнем письме. Она очень обеспокоила нас с отцом.
— Все нормально, мама. Я ненавижу работу по хозяйству и люблю свой дом.
Лаура удивленно рассмеялась:
— И это главная новость, которую ты мне хотела сообщить?
— По возвращении из Китая мне все показалось действительно… новым. — Сабрина начала говорить правду и уже не могла остановиться: так долго ей хотелось поговорить с кем-нибудь по-настоящему! Вернее, выговориться. —
Ненавижу стирать и очень люблю возиться в саду. Я наняла служанку, которая будет приходить раз в две недели на один день. А между ее визитами я вообще не буду заниматься домом — гори он синим пламенем!
— Стефания, это непохоже на тебя.
— Возможно. Путешествие во многом изменило меня. Мне нравится спокойный ритм здешней жизни. Я рада, что мне не нужно постоянно заботиться о своем имидже в обществе.
— Это камень в наш огород, дорогая? Сабрина сделала паузу.
— Нет. О вас я даже не подумала. А что, для вас это является серьезной проблемой?
— Естественно. Мы с отцом просто обязаны держать марку. И тебе это прекрасно известно с тех самых пор, как ты появилась на свет. Сабрина понимает такие вещи лучше тебя, поэтому она и живет так хорошо, ты так жить не смогла бы.
— Ты права. Я и не хочу. Мне нравятся люди в Эванстоне. Меня все здесь устраивает. Я без труда нахожу уют в убогих комнатенках нашего… великолепного, большого дома! Мне нравится семья, которая меня окружает с утра до вечера! Слишком много шума, но зато и много жизни. Они не дают мне забыться…
— Стефания! Вы что, там с Гартом наркотики принимаете, что ли?
— Нет, мам, ну ты что, в самом деле?!
— Ты прислушайся как-нибудь к своему собственному голосу и к своим речам, тогда поймешь меня. С чего это ты вдруг завела со мной разговор о том, что тебе нравится, и что не нравится?
— Потому что мне хочется поговорить с тобой, мама. Я думала, тебе будет интересно узнать, что твоя дочь счастлива. И разводиться мы с Гартом не собираемся.
— Дорогая, я и…
— Но ты же встревожилась, прочитав мое письмо! Наверное, и об этом подумала, а, мам?
— Ты права. Подумала. Да и как было не подумать? Сегодня каждый второй брак распадается, могу ли я оставаться спокойной? Посмотри на Сабрину. Не знаю, в чем состояла ее ошибка: в том, что она вышла замуж за Дентона, или в том, что она развелась с ним… Но я чувствую, что она несчастлива. А ты как?
Сабрина молчала, погруженная в свои мысли.
— Стефания? А ты как?
— Я счастлива. Но… не всегда.
— Вот видишь! Как же мне не тревожиться? Ну, ладно, дочка, отец зовет меня. Мы приедем к тебе на День благодарения, как обычно. Как ты думаешь, удастся нам вытащить в этом году Сабрину?
— Сомневаюсь.
— Ну, я все равно ей позвоню.
После разговора с матерью Сабрина задержалась на кухне.
«Я забыла сказать тебе об одном, мама. О том, что приобрела только здесь. Я рада быть среди людей, которые принимают меня такой, какая я есть. Не за мою внешность или остроумие, не за мою элитную „лавчонку“, не за мои связи и не за мое прошлое замужество».
«Да хватит тебе заливать-то! — вдруг раздался в ее душе противненький голосочек. — С чего ты взяла, что эти люди принимают тебя такой, какая ты есть? Им что Сабрина Лонгворт, что Стефания Андерсен».
Тем самым был поставлен жестокий вопрос и дан на него безжалостный ответ.
В среду Сабрина вновь попыталась поймать по телефону Стефанию.
— Леди Лонгворт нет дома, — ответила с того конца провода миссис Тиркелл. — Если хотите, миссис Андерсен, я передам ей, чтобы она вам перезвонила.
