Сэм Файрган помолчал немного и спросил:
— А почему моему брату пришла в голову такая мысль?
— Виннету однажды покинул свой пост, чтобы посмотреть на тебя. С ним вместе на пароме были белые люди, которые говорили об этом каноэ. Когда они покинули паром, то подождали короткое время и вместе с другими людьми и чемоданом сели в несколько лодок.
— Мой брат слышал все, о чем они говорили?
— Они хотели убить людей на большом каноэ, потому что ожидали прихода Черного Вождя.
— Черного Капитана?
— Мой брат прав. Они называли его так. Но это слово слишком непривычно для моего языка.
— И они отплыли в море?
— Да. У них за поясом были ножи и топоры.
Файрган задумался.
— Пусть мой брат возвращается на свой пост, ведь еще до рассвета должны приехать охотники.
Вождь апачей удалился. Ушел и лодочник, и Полковник остался один.
Действительно ли на борту «Л'Оррибля» происходит нечто особенное? Виннету, безусловно, не ошибся; но если в самом деле существовал план нападения на корабль, то как могли эти люди с такой точностью узнать о прибытии Зандерса, за которым велась погоня?
В этот момент ход его мыслей был прерван прогремевшими один за другим тремя выстрелами на рейде. И несмотря на поздний час, набережная вскоре заполнилась изрядным количеством людей, стремящихся узнать причину поднятой тревоги. Темнота не позволяла видеть каждый корабль, стоявший на рейде и в порту, однако движущиеся огоньки фонарей на их палубах были верным признаком какого-то чрезвычайного происшествия.
Неподалеку от Файргана пристала к берегу военная шлюпка с шестью гребцами под командой гардемарина 112. Случайно оказавшийся на берегу шкипер, которому гардемарин, согласно правилам субординации, был подотчетен, подошел к последнему и спросил:
— Что случилось на рейде, сэр?
— «Л'Оррибль» на всех парусах уходит в море.
— И что же в этом странного?
— Что странного? Да то, что все его офицеры находятся на берегу. Это, несомненно, провокация или преступление; поэтому я имею приказ немедленно известить об этом командный состав корабля.
— А кто стрелял?
— Мы, на броненосце. Наш капитан находится на берегу вместе с офицерами «Л'Оррибля». Спокойной ночи, сэр!
И гардемарин поспешил прочь, направляясь к месту предположительного пребывания офицеров.
Сэм Файрган все слышал и последовал за ним. В доме мадам де Вулетр тоже царил переполох. Хозяйка бала бесследно исчезла, а почти все ее гости пребывали в бессознательном состоянии, вызванном присутствием яда в вине, как установили спешно вызванные врачи. Вместе с мадам де Вулетр исчезла ценная коллекция морских карт и навигационных приборов.
Обо всем этом Файрган узнал от собравшихся возле дома людей. Теперь и на него перекинулось царившее здесь волнение. Он не мог объяснить себе, какое отношение имел Зандерс к мадам де Вулетр, но то, что первый с помощью этой светской дамы угнал с рейда морского порта «Л'Оррибль», было для него сейчас бесспорно, хотя и оставались загадкой подробности происшедшего.
Может, следовало сообщить полиции о наблюдениях индейского вождя? Нет, это могло вызвать последствия, которые только помешали бы осуществлению его собственного плана. Существовал лишь один надежный и быстрый путь, по которому полиция, впрочем, уже пошла независимо от него: организовать преследование «Л'Оррибля». И Сэм Файрган решил участвовать в нем собственными силами. Но для этого, во-первых, нужны были деньги, чтобы нанять быстроходное судно, а во-вторых, необходимо было дождаться прибытия остальных охотников, которые и везли с собой все имевшееся в тайнике золото. Его временная миссия на набережной была выполнена, и теперь следовало подавить собственное нетерпение и возвратиться к Виннету.
Он переправился в Окленд, отыскал индейца и прилег рядом с ним. Виннету спал; Полковнику же было не до сна. Ему не давала покоя мысль о том, что Зандерс, возможно, чувствует себя в открытом море в полной безопасности, в то время как он сам, потратив столько усилий и претерпев столько лишений в неустанной погоне за этим разбойником, был теперь прикован к берегу и позволил своему злейшему врагу благополучно улизнуть. Файрган всю ночь проворочался с боку на бок, считая минуты, отделявшие его от встречи со своими людьми.
Ценности, которые они с собой везли, задержали их в пути, и потому он с вождем апачей уехал вперед, чтобы не упустить преследуемых из виду. По его расчетам, охотники должны были прибыть следующим утром — вот почему он с таким нетерпением ждал рассвета.
Звезды не подчиняются человеческим желаниям, а движутся своим, установленным миллионы и миллионы лет назад порядком. Но постепенно и они меркнут и исчезают с небосклона, и долгожданный день проливает на землю свои светлые лучи. Наступило утро. Сэм Файрган с завистью заметил, как крепко и спокойно спит индеец, и уже собирался разбудить его, когда тот вдруг сам открыл глаза, встал, огляделся вокруг и снова лег, приложив ухо к земле. Затем поднялся и сказал:
— Пусть мой брат прислушается к голосу земли!
Старый охотник сделал так, как сказал индеец, и услышал отдаленный, медленно нарастающий гул. Индеец, сын дикой природы, почувствовал его еще во сне.
— Приближаются всадники на усталых лошадях, — сказал Виннету. — Слышит ли мой брат конское ржание? Это злая лошадь чужого человека, который раньше плавал по большой воде.
Под этими словами индеец имел в виду Петера Польтера и его дакотского рысака. Сэм Файрган довольно спокойно воспринял слова индейца, поскольку давно уже привык к удивительным способностям этого человека. Он нетерпеливо поднялся с земли и стал напряженно вглядываться в кромку темных зарослей кустарника, скрывавшего от его глаз приближающихся всадников.
Наконец он их увидел. Впереди ехал я с племянником Полковника. За нами скакал на своей норовистой лошади рулевой Польтер, чуть поодаль от которого держались охотники — Дик Хаммердал, Пит Холберс, Бил Поттер и еще несколько человек. Каждый из них вел за собой одну или нескольких лошадей или мулов с тяжелой поклажей.
— Видите вон то гнездо впереди? — кричал Польтер. — По-моему, это и есть тот самый Сан-Франциско, который мне прежде приходилось видеть только со стороны моря!
— Видим мы его или не видим, какая разница! — отозвался Дик Хаммердал. — Ну, а ты что на это скажешь, Пит Холберс, старый енот?
— Если ты считаешь, Дик, что это Сан-Франциско, так я не возражаю, — ответил тот в своей обычной манере. — Когда краснокожие застукали нас с тобой там, у реки, и притащили в свой лагерь, я и думать не мог, что когда-нибудь увижу эти места.
— Да уж, старая ты мачта! Не будь тогда с нами Петера Польтера из Лангендорфа, они бы спустили с нас шкуру, и лежать бы нам сейчас голенькими у Христа за пазухой. Однако взгляните-ка прямо по курсу! Пусть меня протащат под килем и просмолят, если это не Полковник и…
— И Виннету, вождь апачей, — вставил я свое слово и, пришпорив коня, вскоре оказался рядом с теми, кто нас встречал.
— Ну, слава Богу, наконец-то вы здесь! — воскликнул Сэм Файрган. — Мы тут ждали вас, как бизон — дождя!
— Быстрее мы не могли, дядя, — ответил Валлерштайн. — Мы скакали всю ночь. Посмотри на наших бедных животных: они едва стоят на ногах от усталости.
— Как дела, Полковник? — спросил я. — Удалось вам настичь их?
— Мы опоздали на какое-то мгновение; они снова улизнули!
— Улизнули? Когда, как и куда?
Сэм Файрган рассказал о случившемся. Проклятья сорвались с губ охотников.
— Вы были в полиции? — осведомился я.
