— Как?
— Ведь вы собираетесь взять его с собой к Беличьему ручью, так? Но сегодня он должен умереть! Здесь, в этой долине.
— Должен? Нет, теперь об этом забудьте! Он поживет еще немного, чтобы проводить нас к бонансе!
— Нет уж, я против этого!
— Сдается мне, вы лишились рассудка, Олд Уоббл!
— Как раз потому, что разума у меня больше, чем у вас, я не соглашусь на отсрочку!
— Больше? Ого! Уж не хотите ли вы отказаться от бонансы?
— Именно!
— All devils! Значит, вы действительно сошли с ума!
— Мне так не кажется! Я знаю, что делаю! Я нанял вас, чтобы поймать Олд, Шеттерхэнда, а в награду за это я вам дал совет заставить Виннету показать вам placer. Бонанса, таким образом, — ваша, а не моя! И ради того, от чего я не получу никакой выгоды, я не отдам Олд Шеттерхэнда!
— Нет, вы его все-таки отдадите!
— Это вы так думаете! Но мы еще посмотрим, что из всего этого выйдет в конце концов. Вы — наивный человек: неужели вы всерьез верите в то, что Олд Шеттерхэнд отведет вас к бонансе?
— Конечно!
— А вот мне так не кажется!
— Хотелось бы посмотреть, как он сможет от этого отказаться!
— Отказаться? Да он о таком и не думает! Он просто-напросто сбежит, смоется, и ищите тогда ветра в поле!
На это Кокс громко рассмеялся и крикнул:
— Смоется, от нас смоется? Вы помните такое, ребята, чтобы кому-нибудь, кто был нашим пленником, удалось от нас сбежать?
Ответом ему был хохот, но Олд Уоббл гневно воскликнул:
— Как же вы глупы! А еще считаете дураком меня — подумать только! Если вы воображаете, что этого парня можно удержать, то мне вас бесконечно жаль! Он разрывает руками железные цепи и если не добивается своего силой, то применяет хитрость, а в этом он, уж поверьте мне, — великий мастер!
— У нас железных цепей нет, и мы в них не нуждаемся, сыромятные ремни лучше, намного надежнее! А хитрость — ну что хитрость? Я хотел бы посмотреть на человека, за которым следят двадцать пар глаз, таких, как наши, а он умудряется бежать с помощью хитрости! Да он еще только начнет задумывать свою хитрость, как это тут же кто-нибудь из двадцати да заметит! Чего не увидит один, не упустит другой, и самый хитроумный план, какой он только способен изобрести, будет тут же раскрыт!
— Смешно слышать, что некоторые люди о себе воображают! Или вы не знаете, что, сколько бы раз его ни ловили индейцы, ровно столько раз он снова и снова от них убегал?
— Мы не индейцы!
— Да он и от белых убегал! Я повторяю: этот мошенник может такое, чего не могут другие! Его ничем не удержишь! Таких, как он, надо расстреливать сразу же, как только поймаешь! Если этого не сделать, он обязательно утечет, как вода между пальцами! Я знаю это очень хорошо, потому что испытал это на собственном опыте.
— Вы делаете из мухи слона! Повторяю еще раз: хотел бы я поглядеть на человека, который сможет бежать от меня! Он поедет с нами и поведет нас к бонансе!
— А я в это не верю!
Они стояли друг против друга, готовые сцепиться: насмешник, скептик и богохульник Олд Уоббл и Кокс, властный предводитель трампов, без колебаний согласившийся поймать и убить меня! Это был очень интересный, настолько захватывающий момент, что я даже забыл, что темой спора была моя жизнь, хотя и не единственной темой.
Кокс положил руку на плечо Олд Уоббла и сказал угрожающим тоном:
— Вы действительно полагаете, что меня интересует — верите вы в это или нет?
— Надеюсь!
— Хау! Тогда вам не на что надеяться!
— Так вы намереваетесь обвести Олд Уоббла вокруг пальца и стать клятвопреступником?
— Нет! Мы сдержим слово!
— А, ну это звучит уже по-другому!
— Только звучит! Мы обещали схватить Олд Шеттерхэнда и передать его вам! Мы его поймали, и, можете быть уверены, мы вам его отдадим, но не сегодня!
— Черт вас побери с вашими обещаниями! Вы не сможете его удержать, я это говорил и скажу еще раз!
— Мы его удержим! И если вы собираетесь как-то помешать нам взять его с собой, то посмотрите сюда, в этот круг! Нас двадцать человек!
— Да, вот на чем держится ваша власть! — закричал тот яростно.
— Конечно! И придется с этим смириться! Тем более что все это ненадолго!
— Ненадолго? Навсегда! Я говорю, он сбежит! Ладно! Самое лучшее — это вообще ни о чем его не спрашивать, а просто пустить ему пулю в голову! И это сразу прекратит все споры!
— Не играйте с огнем, мистер Уоббл! Даже если вы хоть пальцем прикоснетесь к Олд Шеттерхэнду, в следующую секунду получите пулю от меня! Зарубите это себе на носу!
— Вы… осмеливаетесь мне угрожать?
— Осмеливаюсь? Тут и осмеливаться нечего! Мы притащились сюда по вашей милости и поддерживали, сколько могли, товарищеские отношения с вами! Но сейчас не до выяснения наших отношений — речь идет о бонансе, стоимость которой, вероятно, много миллионов! Да какое нам дело, черт возьми, до вашей жизни! Так что подумайте! Олд Шеттерхэнд едет с нами, и если вы, повторяю, нанесете ему хотя бы одну царапину, то немедленно отправитесь туда, куда вы хотели отправить его!
— Вы угрожаете мне смертью! Значит, так вы понимаете товарищеские отношения, о которых вы только что рассуждали?
— Да, они самые! А что товарищеского в том, что вы хотите лишить нас бонансы?
— Ну ладно, мне придется смириться! Только и я собираюсь выставить одно условие!
— Какое же?
— Я хочу, если мы найдем бонансу, получить свою долю, this is clear!
— Well! Разумеется! Теперь вы видите, что мы желаем вам добра?
— Да, но и вам, если вы найдете несколько глыб золота, придется благодарить не кого иного, как меня! Ну, а что касается Олд Шеттерхэнда, то я буду надеяться не на вас, а на самого себя.
Он повернулся ко мне и произнес насмешливо:
— У меня есть превосходное средство удержать вас от побега!
Он указал на мои ружья — штуцер и «медвежий бой» — и пояснил:
— Без этого оружия вы никуда от нас не денетесь! Я хорошо знаю вас: эти ружья вы не оставите ни за что на свете! Однажды я ими уже пользовался, жаль только — недолго! Теперь они мои навсегда!
— И как долго продлится это «навсегда»? — поинтересовался я.
— Всю оставшуюся мне жизнь!
— Это будет недолгий период, уверяю вас — смерть давно охотится за вами и подобралась уже совсем близко! Ну зачем же вам обременять себя этим оружием? Я уверен: очень скоро оно вернется ко мне!
— Хау! Не рассчитывайте в этот раз на фортуну!
— Я никогда не рассчитываю ни на фортуну, ни на случай! Я говорю так только потому, что знаю: мое время умирать еще не пришло!
— Вот как? Неужели вы находитесь в настолько приятельских отношениях с небесной канцелярией, что когда вы понадобитесь там, наверху, за вами пришлют скорохода и деликатно попросят получить свою долю высшего счастья?
— Не богохульствуйте! Я еще не созрел для смерти, мне еще многое надо успеть сделать!
— О! И вы думаете, что Бог любезно подождет, пока вы не подготовитесь? Вы переоцениваете его
