С северной стороны на экране радара появилась четкая отметка.
– Идут на нас, – резюмировал Скотт.
Макс кивнул, стараясь выглядеть непринужденно, словно проделывает подобное ежедневно. Потом включил интерком.
– Ну что ж, мы будем на земле через пару минут. Пристегнитесь.
Впереди уже выросли горные хребты. Высмотрев среди них гребень Джонсона, Макс довернул машину чуточку южнее. Видимость отличная, ветер силой в сорок узлов дует строго с северо-запада.
– Погода не блеск, – проронил Макс.
Его второй пилот кивнул:
– Вы отлично справитесь.
По радио ледяным тоном сообщили, что он подлежит аресту.
Макс снизился до двух тысяч футов, сбросил скорость и в пяти милях от плато выпустил закрылки. Посадочная площадка оказалась меньше, чем ему помнилось. Впереди виднелся Купол и вспышки выстрелов.
Из темноты вынырнул боевой вертолет и пристроился параллельным курсом. Макс бросил взгляд в его сторону и увидел, что в открытом люке вертолета сидит человек в черной форме с автоматической винтовкой на коленях.
– С-47, поворачивайте! – рявкнуло радио. – Вы находитесь в запретной зоне!
Плато стремительно надвигалось. Макс слегка потянул штурвал на себя.
Трассирующая очередь прошила тьму, задев нос машины.
– Если понадобится, мы будем стрелять в вас!
– Блефуют, – бросил Скотт.
Макс перевалил через рощицу, убавил газ и ощутил, как передние шасси коснулись земли.
Самолет подскочил и опустился снова.
В наушниках вопили. Теперь опустилось и хвостовое шасси, тоже снабженное лыжей.
Макс заглушил двигатели. Вся беда с приземлением на лыжах в том, что тормоза не работают. Невозможно даже включить двигатели на реверс. Остается лишь пассивно ждать, когда самолет остановится сам по себе.
Справа надвигался Купол. Теперь стал слышен треск автоматных очередей.
– А что в конце поля? – поинтересовался второй пилот.
– Еще один полет, только недолгий.
Самолет миновал Купол. Пассажиры в грузовом отсеке притихли, и слышался только взвизгивающий шелест снега под лыжами. Они проскользнули между стоянкой и парой поспешно отъехавших патрульных машин, из-под колес которых фонтанами бил снег.
А впереди, на самой границе света фар, зияла бездна.
Макс на миг задумался, не завести ли двигатели, чтобы поднять машину в воздух, или дернуть самолет влево, чтобы врезаться в деревья. Но было уже слишком поздно и для того, и для другого. Осталось только ждать до самого конца.
Голос в наушниках умолк.
Макс вцепился в кресло.
Самолет подскочил на сугробе.
Бездна разверзалась все шире и шире, раскинувшись от горизонта до горизонта.
Самолет замедлил бег.
И остановился.
«Черный сокол» с ревом пронесся мимо.
Еще немного, и передние лыжи сорвались бы в пустоту.
– Всем оставаться на местах, – велел Макс пассажирам.
– Отличная посадка, Макс, – похвалил второй пилот.
Выглянув в боковое окно, Макс отстегнулся и выглянул с другой стороны.
– Масса места, – резюмировал он, усаживаясь в кресло и включая левый двигатель.
– Эй, – всполошился Скотт, – поосторожнее!
– Все в порядке. Эта малышка развернется даже на острие иглы.
Это заявление было недалеко от истины. Под аккомпанемент протестов отдельных пассажиров и вновь ожившего голоса в наушниках Макс развернул самолет и повел его обратно к Куполу.
Пока Макс разворачивался, Гибсон понял, что настал подходящий момент.
И пару секунд спустя защитникам Купола пришлось залечь под шквальным огнем. Прикрывающая левый фланг Андреа увидела, как вылетевшая из-за края обрыва железная кошка впилась в землю.
