– Кто вы? – спросил Гибсон у седобородого. Двоих в этой толпе он узнал, но седобородый был ему незнаком.
– Стивен Джей Гулд. – Тот возвысил голос, чтобы его не заглушил вой ветра. Камера приблизилась, и софит осветил его лицо, чтобы его увидела вся страна. – Мы не собираемся идти вам навстречу. Если правительство хочет убить еще кого-нибудь, пусть начинает с нас.
Они принялись выстраиваться в шеренгу, образуя живой барьер между противниками.
– Гулд, – проговорил Лесли в микрофон, – палеонтолог.
В кадре появился высокий мужчина с аристократической наружностью.
– Чарльз Курран, теолог. – Лесли поднес ему микрофон.
– Это не просто диспут о правах собственности. – Курран словно собирался призвать к порядку недисциплинированного ребенка. – Гребень Джонсона не принадлежит ни одному правительству или даже правительствам. Он принадлежит всем и каждому. – Теолог посмотрел прямо в объектив. – Сегодня его защитники в осаде. В таком случае все мы в осаде.
– Артур Майер Шлезингер-младший, историк.
Карие глаза Шлезингера за стеклами очков в роговой оправе гневно полыхнули, и Гибсона вдруг охватило ощущение бесполезности оружия.
– Скотт Карпентер, астронавт.
Второй пилот Макса, все еще полный сил – хоть сейчас на орбиту, – кивнул невидимой аудитории.
– Грегори Бенфорд, астрофизик и писатель.
Бенфорд – среднего роста, бородатый, одетый в чересчур просторную, наверняка с чужого плеча, охотничью куртку – едва удостоил Гибсона взглядом и взмахом руки позвал губернатора. Ходок неуверенно занял место в шеренге:
– Джеймс Ходок. Вождь Мини Вакан Ойяте – Народа Озера Духа. Спасибо, – вымолвил Ходок, посмотрев налево и направо.
– Гарри Марковиц, экономист.
Марковиц скрестил руки на груди, олицетворяя собой непокорность.
– Ричард Уилбур, поэт.
Уилбур кивнул, мысленно пребывая где-то далеко, измеряя взглядом пропорции пространства, отделяющего Купол от окружающих холмов, словно бы узнавая знакомую, памятную местность.
– Дэвид Шрамм, астрофизик.
В шеренгу встал «полузащитник», испачканный кровью Асквита:
– Стивен Хокинг, физик.
Как и остальные, Хокинг был одет не по сезону, словно его оторвали от дела в других, более теплых краях и в спешке затолкнули в самолет. Он холодно смерил Гибсона взглядом с головы до ног.
– Уолтер Ширра, астронавт.
Карие глаза, квадратная челюсть, средний рост. Гибсон узнал его. Он где-то читал, что Ширра – самый общительный и жизнерадостный из астронавтов. Но сегодня в его взгляде не было даже искорки благодушия.
– Урсула Ле Гуин, писатель.
Она все еще стояла, глядя на место, где пал Асквит. На ее одежде тоже алела кровь.
– И Карл Саган, астроном.
Как и остальные, Саган источал гнев и отчаяние, события последних часов поколебали присущий ему оптимизм.
– С нами был еще Уолтер Асквит, – провозгласил он. – Уолтер был поэтом.
– Знаете, – низким, полным угрозы голосом пророкотал Гибсон, – даже вам не встать выше закона.
– Порой закон просто глуп, – отрезал Марковиц.
Подошедшая сзади Эйприл Кэннон заняла место между Ширрой и Хокингом.
А Гибсон уже прикидывал в уме, что скажет начальству.
33
Они провели вечер по ту сторону ворот, расположившись на берегу безымянного моря. Подложив под головы рюкзаки, Саган и Шрамм лежали на песке, разглядывая незнакомые созвездия; Карпентер, Уилбур, Хокинг и Ширра безмолвно сидели вокруг угасающего костра, прислушиваясь к шелесту прибоя и ощущая то же, пожалуй, что испытывают люди, выброшенные морем на неведомый берег. Ле Гуин, Курран и Ходок сбросили обувь и шлепали босиком по воде, гадая, что лежит за морем. Шлезингер, Гулд и Марковиц обменивались с Эйприл мнениями о транспортной системе, доставившей их сюда, и прикидывали, во что выльется ее адаптация к местным условиям.
– Городам конец, – высказался Марковиц.
– Города имеют социальную значимость, – не согласился Гулд. – Хотя бы как места, откуда можно
