на ветки и вновь взмывающими в небо. Он смотрел под ноги, чтобы не наступить на змею, и прокладывал просеку.
С той поры, когда бы Флетч не разгибал спину, чтобы выпить глоток воды, а такое случалось довольно часто, он поворачивался к юноше. Тот стоял в той же позе, застыв, как статуя. Флетч знал, сколь тяжело просто не шевелиться хотя бы несколько минут. Каких же усилий, думал он, требовало стояние на одной ноге. Он не видел, чтобы юноша поменял ноги, перенеся свой вес с одной на другую. Почему он стоит в такой позе, раз за разом задавал себе Флетч вопрос, остающийся без ответа.
Поначалу Флетч протягивал юноше бутылку воды, предлагая составить ему компанию, затем просто махал рукой, прежде чем взяться за панга.
Но время шло, и за мыслями о разном, с почему-то вспомнившейся песней «Догоняя любовь», Флетч совсем позабыл о присутствии юноши. И случайно брошенный взгляд уже не выделял юношу, как инородное тело, пока Флетч не начинал искать своего незваного гостя. Молчание, полная недвижимость юноши заставляли забыть о его существовании.
Джума заметил его сразу.
Ближе к полудню он появился на просеке, прорубленной Флетчем, насвистывая мелодию итальянской любовной песни. В руке он нес бутылку с водой.
– Флетч должен пить много воды, – возвестил Джума. – Флетч не привык к такой жаре. Флетч не привык к такой работе. Флетч приехал из Америки, где самая тяжелая работа – нажимать кнопки.
Тело Джумы блестело от пота, точь-в-точь, как тело Флетча.
Джума поставил полную бутылку на землю. Разгибаясь, он увидел юношу, стоящего на холме.
– Ага! – нагнувшись, Джума схватил две пригоршни земли. Швырнул одну в сторону юноши. – Идиот! – побежал к нему, швырнул вторую. – Убирайся! Что ты тут вытворяешь? Глупец!
Джума вновь наклонился, на этот раз за палкой. Не сводя глаз с Джумы, юноша отступил в джунгли, мгновенно растворившись в зелени.
– Сукин сын! – крикнул ему вслед Джума. – Неужели тебе так трудно понять, что на улице уже другое столетие? – Джума повернулся к Флетчу. – По крайней мере, другая половина столетия, – он отбросил палку.
– Мне хотелось узнать, сколько бы он так простоял.
Джума махнул рукой.
– До конца жизни. Так бы и умер.
– Но почему?
– Кто знает? Кому это важно? Некоторые из этих людей живут в другом мире. Они знают о радио, телефоне. Тяжело с ними. В таком возрасте...
– Спасибо за воду.
Джума подхватил пустую бутылку.
– Карр сказал, что зайдет попозже, принесет ленч, – Джума двинулся к реке. – Продолжай в том же духе. Ешь в полдень. Пользы от дневной еды никакой, только лишняя усталость да пот. Вы, европейцы, обожаете есть и срать, есть и срать, чтобы потом болеть.
Юноша с копьем больше не вернулся, Флетч, во всяком случае, его не увидел.
Флетч проголодался до того, как появился Карр. Они сели по-турецки посреди очищенной Флетчем полянки. Съели сандвичи с рыбой, запивая их третьей бутылкой воды.
Пил Флетч много, мочился – мало.
– Я подумал, что работа в одиночку придется вам по душе, – заметил Карр.
– Работалось мне в охотку, – признал Флетч и рассказал Карру о юноше, который все утро молча наблюдал за ним, пока пришедший Джума не прогнал его.
– Похоже, масаи. Моран. Воин. Теперь им не разрешают носить щиты.
– А почему он был с копьем?
– Из-за змей.
– Это разумно. Может, мне тоже ходить с копьем?
– Обычно масаи не забираются так далеко на юг. Но что мы знаем о них. Они же кочевники. Идут туда, где есть пастбища.
– А из какого племени Джума?
– Он почти наверняка кикуйю. В Восточной Африке более сорока племен.
– Неужели столько десятилетий они держались обособленно, не смешиваясь, так что и теперь вы можете отличить одно от другого?
– Именно так. В настоящее время политическая борьба в Африке практически не связана с идеологией. Восток против Запада, социализм против свободного предпринимательства, коммунизм против капитализма. Ничего этого в Африке нет. Идет борьба за власть между племенами. Вернетесь в Америку, расскажите об этом вашим политикам в Вашингтоне.
– Я напишу им письмо.
– Неподалеку живет племя, которое отрицает свое существование. Никто, кроме истинных его представителей, не знает, как оно называется. Если вы встретите такого человека, он скажет вам, что принадлежит к другому племени. А стоит доказать ему, что он лжет, не смутившись, заявит, что относится к третьему племени. Какое-то тайное племя. Маскируется под другие племена. Кажется, его настоящее имя вата.
– Понятно, – улыбнулся Флетч. – Племя вата. Все ясно.
– Вы мне не верите?
– Джума все утро работал с вами?
– Да.
– Вы ему платите?
– А вам я плачу?
– Нет.
Карр улыбнулся.
– Вы отрабатываете стоимость противомоскитного полога, который ночью порвали с Барбарой.
Флетч почесал локоть.
– Так вам об этом известно.
– Утром Раффлз сказал Шейле, что кому-то придется зашивать полог.
– Извините, что так вышло.
– Есть особые способы делать то, что вы делали, под противомоскитным пологом. Вы научитесь.
– Так почему Джума работает, если вы ему не платите?
– Не знаю. Я не просил его лететь с нами. Я не просил его работать. Наверное, ему нравится наша компания.
– Другим вы платите?
– Естественно.
– Почему Джума полетел с нами?
– Возможно, он полюбил вас.
– Полюбил кого?
– Вас. Барбару. Он к вам неравнодушен. Ему хочется знать о вас как можно больше. Он пристально наблюдает за вами. Как вы ходите, говорите, общаетесь друг с другом и остальными, что и когда едите, как одеваетесь, какие у вас тела, как вы ими пользуетесь, как устроены ваши мозги.
– Мне тоже хотелось бы многое узнать о Джуме.
– Подобные чувства вызывает у местного населения далеко не всякий белый. Надо дорожить такими отношениями. Вы ему любопытны, но воспринимает он вас без критики. Вы понимаете?
– Как-то вечером, на тротуаре у «Норфолка», он обронил фразу, которая поставила в тупик и Барбару и меня. Сказал, что не может решить, кто его друзья, а кто – нет. Что принять такое решение очень трудно.
– Нельзя же все сказанное принимать на веру.
– Однако он очень быстро вынес решение относительно юноши с копьем, что стоял в джунглях. Мгновенно сгреб землю и начал швырять в него. Обозвал его последними словами.
