мне понимать ее, а она тоже может понимать меня. Я слышала, будто она говорит по–английски, Бет… И я думаю, что она слышала, будто я говорю по–испански.
– С ума сойти,– сказала Бет, но она думала о прохладном потоке, омывавшем ее колени, и горло ее больше не страдало от жажды. – Я имею в виду… Это ведь просто стекло и камни, так ведь?
– Вот,– Сестра подала его ей. – Посмотри сама.
Бет провела пальцем по одному из колосьев.
– Статуя Свободы,– сказала она.
– Что?
– Статуя Свободы. Вот что оно мне напоминает. Даже не саму статую, а… венец на ее голове.
Она подняла кольцо к голове, колосьями кверху.
– Это могло бы быть венцом, не правда ли?
– Я никогда не видел более красивой принцессы,– произнес мужской голос из темноты за костром.
Мгновенно Бет схватила кольцо, чтобы защитить его, и отшатнулась в сторону от голоса. Сестра напряглась:
– Кто это?
Она почувствовала, что кто–то медленно идет по развалинам, приближаясь к кругу света возле костра.
Он вступил в кольцо света. Взгляд его задержался на каждом из них по очереди.
– Добрый вечер,– вежливо произнес он, обращаясь к Сестре.
Это был высокий, широкоплечий мужчина с царственной бородой, одетый в пыльный черный костюм. Коричневое одеяло облегало его плечи и шею как крестьянское пончо, а на его бледном, с острым подбородком лице были розовые шрамы от глубоких ожогов, как полосы от кнута. Рана с запекшейся кровью зигзагом пролегла по его широкому лбу от левой брови и до скулы. Большая часть рыже–седых волос сохранилась, хотя на голове были пятна голой кожи размером с однодолларовую монету. Изо рта и носа шел парок от дыхания.
– Не возражаете, если я подойду поближе? – спросил он с расстановкой, в голосе его слышалась боль.
Сестра не ответила. Человек ждал.
– Я не кусаюсь,– сказал он.
Он дрожал, и она не могла отказать ему в тепле.
– Подходите,– осторожно сказала она и отступила, чтобы дать ему пройти.
Он сморщился, когда приблизился, хромая, Сестра увидела, почему ему больно: зазубренная полоска металла пронзила его правую ногу выше колена и вышла на три дюйма с другой стороны. Он прошел между Сестрой и Бет и двинулся прямо к огню, где стал греть, вытянув, руки.
– Ах, как хорошо! Снаружи, должно быть, ниже нуля!
Сестра тоже ощущала холод и вернулась ближе к огню. За ней следовали Джулия и Бет, все еще прижимавшая к себе, словно бы защищая, кольцо.
– Кто вы, черт возьми? – уставился Арти туманными глазами из–за костра.
– Меня зовут Дойл Хэлланд,– ответил мужчина. – Почему вы не ушли со всеми остальными?
– С какими остальными? – спросила Сестра, все еще смотревшая на него с опаской.
– Теми, кто ушел. Вчера, мне кажется. Сотни таких, бежавших,– он слабо улыбнулся и махнул рукой кругом. – Бежавших из Гарден–Стейт. Может, дальше на западе есть укрытия. Я не знаю. Как бы то ни было, я не ожидал, что кто–нибудь остался.
– Мы пришли из Манхеттена,– сказала ему Бет. – Мы пробрались через Голландский туннель.
– Я не думал, что кто–нибудь смог выжить после того, что постигло Манхеттен. Говорят, что было по меньшей мере две бомбы. Джерси–Сити сгорел моментально. А ветры… Боже мой, какие ветры!
Он сжал кулаки перед огнем костра.
– Это был смерч. И, думаю, не один. Ветер просто… срывал дома с фундаментов. Считаю, что мне повезло. Я попал в подвал, а здание над моей головой развалилось. Это сделал ветер.
Он боязливо коснулся металлической пластины в ноге.
– Я слышал, что смерчи протыкают иногда соломиной телефонные столбы. Мне кажется, это такого же порядка, а?
Он посмотрел на Сестру.
– Я чувствую, что выгляжу не лучшим образом, но почему вы так пристально на меня смотрите?
– Откуда вы пришли, мистер Хэлланд?
– Я был неподалеку и увидел ваш костер. Если не хотите, чтобы я оставался, так и скажите.
Сестре стало стыдно от того, что она подумала. Он опять вздрогнул от боли, и она увидела, что кровь опять потекла из раны, где торчала пластина.
– Это место мне не принадлежит. Вы можете быть там, где вам захочется.
– Спасибо. Не очень приятная ночь, чтобы куда–то идти.
Его взгляд перешел на сверкающее стеклянное кольцо, которое держала Бет.
– Эта вещь сверкает, правда? Что это?
– Это… – Она не могла подобрать верное слово. – Оно волшебное,– выпалила она. – Вы не поверите, что только что произошло! Видите вон ту женщину? Она не говорит по–английски, а эта вещь…
– Это бросовая вещь,– вмешалась Сестра, забирая ее у Бет.
Она все еще не доверяла незнакомцу и не хотела, чтобы он узнал что–нибудь еще о ее сокровище.
– Это просто блестящий утиль, вот и все.
Она положила ее на дно сумки, и горение камней уменьшилось и исчезло.
– А, вы интересуетесь блестящими камушками? – спросил мужчина. – Я могу показать вам еще.
Он огляделся, потом похромал в сторону на несколько ярдов и с болью нагнулся. Он подобрал что–то и принес к костру.
– Видите! Сверкает как ваша,– сказал он, показывая то, что принес.
Это был кусок разноцветного оконного стекла, смесь темно–синего и пурпурного.
– Вы стоите на том месте, где раньше стояла моя церковь,– сказал он и раскрыл одеяло на груди, чтобы показать запачканный белый воротник священника.
Горько улыбнувшись, он бросил разноцветное стекло в костер.
Глава 23. Туннельные тролли
Во тьме шестнадцать гражданских – мужчины, женщины и дети – и трое раненных членов армии полковника Маклина бились, чтобы разворошить плотно зажатую массу камней и освободить от нее коридор нижнего уровня. До еды только шесть футов, сказал им Маклин, только шесть футов. У вас это не отнимет много времени, как только вы пробьете отверстие. Тот, кто первый доберется до еды, получит тройную норму.
В полной темноте они проработали семь часов, когда остатки потолка внезапно обвалились на их головы.
Роланд Кронингер, стоя на коленях в кухне кафетерия, ощутил, как пол содрогнулся. Сквозь вентиляционное отверстие донеслись крики, а затем наступила тишина.
– Проклятие! – проговорил он, потому что понял, что случилось.
Кто теперь возьмется очищать коридор? Но теперь, с другой стороны, мертвые не будут расходовать воздух. Он вновь занялся своим заданием: соскребанием кусочков пищи с пола и собиранием их в пластиковый мешок для мусора.
Он предложил, чтобы полковник Маклин устроил штаб в спортивном зале. Они нашли сокровище: помойное ведро, в котором можно хранить воду из туалетных бачков. Когда Роланд, чей желудок терзал голод, покинул их, чтобы собрать еду, раскиданную по кухне, оба, Маклин и капитан Уорнер, спали, а Роланд остался с автоматическим пистолетом “Ингрем” на плече и священным топором, рукоять которого для безопасности была заткнута за пояс. Около него на полу лежал фонарик, освещавший ошметки еды, разметавшиеся от банок, стоявших ранее в кладовой. В кухонных ведерках для отходов были настоящие сокровища: кожура от бананов, ошметки помидор, остатки невычищенного содержимого в банках и несколько бисквитов от завтрака. Все, что попадалось съедобного, шло в мешок Роланда, кроме бисквитов, которые он сразу же съел, так как не ел еще с момента катастрофы.
