стволом, прицелился и выстрелил. Ни взгляд, ни видеокамера не успели проследить за выстрелом. Четыре секунды спустя телезрители увидели, как Бартлет — один из двух верхолазов, находившихся на седловине, — подхватил конец зеленого шнура, который тут же начал сматывать. На другом конце шнура на кожаном ремешке был укреплен блок, в свою очередь, привязанный к веревке. Через несколько минут уже вся веревка была в руках Бартлета, в то время как его напарник, Боярд, держал шнур и блок. Отмотав дюжину футов веревки, Бартлет отрезал ее ножом, потом закрепил один конец за опору, а ко второму привязал блок. Веревку они продели через отверстие в блоке, потом через сам блок и привязали к ее концу свинцовый груз в виде груши, который принесли с собой. Потом веревку и груз снова опустили вниз, на мост.
Петерс поймал груз, развязал узел и продел веревку через блок в стальной балке и в кольцо на конце крюка и закрепил все вместе. Намотав на барабан несколько витков веревки, он включил электрический двигатель. Лебедка была небольшой, но мощной. Чтобы поднять груз с моста до верхней седловины, требовалось всего полторы минуты.
С севера подул легкий ветерок, заметно крепчавший с высотой. Веревка и груз заметно раскачивались, временами сильно ударяясь об опоры моста, но Петерса это нисколько не беспокоило, он внимательно следил за напарником. Когда груз былподнят наверх, Бартлет сделал горизонтальное движение рукой. Петерс замедлил вращение барабана, затем совсем остановил лебедку, на барабане остался один виток веревки.
Бартлет и Боярд подтащили балку и крюк, отсоединили их от свинцового груза, продели веревку через блок и отложили в сторону свинцовый груз. Затем они осторожно высунули балку с поперечными креплениями, примерно на расстоянии трети футов прикрепили конец к опоре и затянули барашек. Бартлет подал сигнал Петерсу, и тот освободил последний виток веревки. Груз и веревка стали быстро опускаться.
Две минуты спустя веревка стала снова подниматься вверх, на этот раз к ней был прикреплен брезентовый чехол о взрывчаткой. Веревка была продета через два кольца на дне чехла. В отличие от первого раза, Петерс поднимал этот груз очень осторожно, барабан поворачивался медленно, временами совсем останавливался. Генерал Картленд заметил, обращаясь к Брэнсону:
— Кажется, вы питаетесь избежать раскачивания груза?
— Разумеется. Мы не хотим, чтобы взрывчатка стукнулась о поперечную балку моста.
— Это разумно. Детонаторы с гремучей ртутью — штука очень чувствительная.
— Детонаторы у Бартлета в кармане. Но взрыватели тоже чувствительны. Именно поэтому мы и высунули балку подальше. Даже вдвоем ребятам было бы трудно тащить груз весом в сто шестьдесят фунтов, к тому же тащить пришлось бы вертикально вверх.
Зрители видели, как взрывчатка была благополучно подтянута ко второй поперечной опоре моста.
— Значит, у вас один заряд взрывчатки здесь, а другой на противоположном тросе? И два на северной башне?
— Нет. Мы изменили планы. Удерживающие мост тросы оказались гораздо крепче, чем мы думали. Не забудьте, внутри, под стальным покрытием, у них двадцать семь тысяч витков проволоки. Поэтому мы решили использовать все четыре упаковки взрывчатки для южной башни, по две на каждый трос. Уверены, в этом случае тросы наверняка будут разрушены. А если южный конец моста упадет в залив, то и северный последует за ним. Нельзя дать стопроцентную гарантию, что северная башня, которая к тому времени одна будет держать весь пролет моста длиной в 4200 футов, упадет, но это весьма вероятно.
Ван Эффен быстро сделал два шага вперед и снял автомат с предохранителя. Мэр Морисов привставший со стула, снова опустился на сиденье. Кулаки его все еще были сжаты, а лицо пылало гневом.
К этому моменту Бартлет и Боярд начали осторожно подтягивать к себе взрывчатку. Скоро ее уже не стало видно. Бартлет наклонился.
— Вставляет детонаторы? — спросил Картленд.
Брэнсон кивнул.
Картленд жестом показал на трос, который в середине моста опускался так низко, что до него можно было дотронуться рукой.
— Зачем столько усилий? Разве не проще прикрепить взрывчатку здесь?
— Конечно, здесь легче это сделать, но нет гарантии, что разрыв троса разрушит мост. Подобных экспериментов никто и никогда не проводил — подвесные мосты слишком дороги. Если мы взорвем тросы посредине моста, башни все еще будут в состоянии равновесия. Может, мост немного провиснет, а может, и нет. Возможно, он переломится, но это не означает, что весь пролет упадет в воду. А наш способ гарантирует успех. Вы же не думаете, что я стал бы требовать двести миллионов долларов за халтуру?
Генерал Картленд ничего не ответил.
— Кроме того, если что-то пойдет не так, например, если вам вдруг станет жаль платить деньги за мост, то я его взорву, как только мы отлетим на приличное расстояние. В тот момент, когда взорвутся все эти шестьсот фунтов взрывчатки, я буду на расстоянии не менее полмили от моста.
— Вы хотите сказать, что устройство, инициирующее врыв, находится в одном из вертолетов? — осторожно поинтересовался президент.
— Я всегда считал, что всех членов президентской команды должны предварительно проверять на наличие интеллекта. Да, конечно. В ближайшем из них. А вы хотели бы, чтобы я нажал на кнопку, сидя в автобусе, и рухнул вместе с ним на дно залива? — вздохнул Брэнсон.
Он перевел удивленный взгляд с президента на экран телевизора. Бартлет и Брэнсон уже прикрепили взрывчатку к тросу. Телекамера крупным планом показала это.
Брэнсон удовлетворенно улыбнулся.
— Ну разве не интересное получилось зрелище, а?
Лицо Картленда осталось непроницаемым.
— Все зависит от точки зрения.
Глава 7
Вице-президент выключил телевизор. Было видно, что он потрясен и озабочен. Заговорил мистер Ричардс, голос его зазвучал очень взволнованно.
— Это был замечательный спектакль. Теперь очевидно Брэнсон и в самом деле знает, как осуществить свои угрозы. Во всяком случае, мне так показалось из этой передачи, но я лишь недавно прибыл на место и еще не разобрался в сложившейся ситуации. А что вы, джентльмены, думаете по этому поводу? Может быть, есть другие мнения?
Вице-президент, высокий, дружелюбный и словоохотливый южанин, большой любитель похлопать собеседника по спине, всегда неожиданно и больно, слыл известным гурманом, подтверждением чему была его полнота. Ричардс вовсе не был таким уж бесполезным человеком, каким считал его Хегенбах. Нелестное мнение директора ФБР о вице-президенте объяснялось тем, что у них были прямо противоположные характеры. Мистер Ричардс слыл человеком волевым, умным, проницательным и на редкость эрудированным, правда, с одним существенным недостатком: в отличие от Хегенбаха, он был одержим жаждой власти. Брэнсон не преувеличивал, когда говорил о желании Ричардса занять кресло в Овальном кабинете Белого Дома.
Вице-президент оглядел собравшихся в кабинете администратора больницы. За небольшим столом сидели Хегенбах, Хендрикс, госсекретарь и секретарь казначейства. Ньюсон и Картер, словно для того, чтобы подчеркнуть свое высокое положение в военном ведомстве, устроились за отдельным столом.
Доктор О'Хара, сложив руки на груди, стоял, прислонившись к батарее. У него было сосредоточенное и в то же время лукавое выражение лица, какое часто бывает у врачей в присутствии людей, далеких от медицины. Эйприл Венсди одиноко сидела на стуле в углу комнаты.
Наступило молчание. Было ясно, что других мнений нет.
Ричардс великодушно передал слово директору ФБР:
— Ну а вы, Хегенбах? Что предлагаете делать?
Хегенбах старался держать себя в руках. Как директор ФБР он был обязан, по крайней мере внешне, оказывать вице-президенту уважение.
— Я предлагаю подождать, пока расшифруют донесение Ревсона, сэр.
