подумала, может быть…
Она осеклась, чувствуя себя последней дурой, но тем не менее налила себе джина с тоником.
— Что именно? — спросил он, чувствуя, как раздражена и неуверена в себе Мередит, и, подойдя сзади, обнял ее.
— Ну… возможно, мы идем по проторенной дорожке. Тебе не надоела рутина?
Руки Паркера обвились вокруг ее талии.
— Наоборот. Люблю рутину и предсказуемость, впрочем, как и ты.
— Знаю, но не считаешь ли ты… что впереди слишком много лет, и нам может просто надоесть… и монотонность сделает нас самих скучными и унылыми людьми. То есть я хочу сказать, неужели тебе не хочется испытать иногда что-то волнующее?
— Не особенно, — покачал головой Паркер и, повернув ее лицом к себе, сказал нежно, но твердо:
— Мередит, если ты сердита за то, что я потребовал от вас личного залога под хаустонский кредит, так и скажи. Ты разочарована во мне, и я это понимаю, но не нужно все сваливать на другие причины.
— Вовсе нет, — чистосердечно поклялась Мередит — Я даже вынула сертификаты акций из сейфа, чтобы отдать тебе. Они в папке, на моем столе.
Но Паркер, не обратив внимания на папку, внимательно изучал лицо Мередит, и она нерешительно добавила:
— Признаюсь, немного страшно отдавать все, чем я владею, но я верю тебе, когда ты сказал, что не смог убедить свой совет директоров изменить решение.
— Поверила? — встревоженно спросил он. Красивое нахмуренное лицо было расстроено.
— Положительно, — заверила она с сияющей улыбкой и вновь взяла со стола стакан. — Почему бы тебе не просмотреть сертификаты и не убедиться, что все в порядке, пока я накрою на стол и посмотрю, что оставила на ужин миссис Эллис.
Миссис Эллис больше не работала у отца, но приходила в квартиру Мередит по средам, чтобы убрать и сделать покупки, и при этом всегда готовила обед.
Паркер подошел к письменному столу, а Мередит начала раскладывать светло-розовые полотняные подставки под тарелки на обеденном.
— Они здесь? — спросил он, поднимая конверт из оберточной бумаги. Мередит оглянулась:
— Нет. Это мой паспорт, свидетельство о рождении и еще кое-какие документы. Сертификаты в другом, в том, что побольше.
Паркер взял еще один конверт, прочел обратный адрес и недоуменно поднял брови:
— Этот?
— Нет, здесь все бумаги, связанные с разводом — Но его никогда не вскрывали. Неужели ты даже не читала их?
Мередит, пожав плечами, достала из ящика салфетки.
— С тех пор как подписала, больше ими не интересовалась. Однако помню, о чем в них говорится. Мой отец обязуется выплатить десять тысяч долларов, и за эту сумму Мэтью Фаррел соглашается на развод, и отказывается от всех прав и претензий к любой собственности, находящейся в моем владении.
— Вряд ли там все изложено именно в этих терминах, — мрачно усмехнулся Паркер, вертя в руке конверт. — Не возражаешь, если я посмотрю?
— Нет, но зачем тебе это?
— Профессиональное любопытство — я ведь адвокат, знаешь ли. И к тому же не совсем такой скучный зануда банкир, как считает твоя подружка Лайза. Все время пытается довести меня этим.
Не в первый раз по репликам Паркера Мередит понимала, что ехидные намеки Лайзы задевают его куда больше, чем он хочет показать, и Мередит решила на этот раз твердо сказать подруге, чтобы та прекратила свои шуточки. Паркеру есть чем гордиться.
И, приняв все это во внимание, она посчитала излишним терзать и без того уязвленное самолюбие Паркера напоминанием о том, что он специализировался в уголовном, а не в гражданском законодательстве.
— Смотри все, что хочешь, — ответила она и, наклонившись, поцеловала Паркера в висок. — Жаль, что тебе придется лететь в Швейцарию. Мне будет ужасно тебя недоставать.
— Всего на две недели. Ты можешь полететь со мной. Паркер должен был выступать на Всемирной конференции банкиров, и Мередит хотела бы послушать его речь, но не могла отлучиться — слишком много дел ждало ее.
— Ты же знаешь, я бы рада… но этот сезон…
— Понимаю. Самый суматошный в году, — без всякой обиды кивнул Паркер.
В холодильнике Мередит обнаружила украшенное зеленью блюдо с холодным цыпленком в маринаде и салат из сердцевины пальмы. Как обычно, ей почти ничего не пришлось делать, разве что открыть бутылку вина и поставить блюдо на стол — верх ее кулинарных возможностей. Она несколько раз безуспешно пыталась научиться готовить, и поскольку это занятие все равно никогда ей не нравилось, с радостью переложила домашние обязанности на плечи миссис Эллис и целиком отдалась работе. Сама Мередит предпочитала довольствоваться полуфабрикатами, которые достаточно разогреть в духовке или микроволновой печи.
Дождь хлестал по стеклам. Мередит зажгла свечи в старинных канделябрах, а потом поставила на стол цыпленка, салат и охлажденное белое вино. Старинные серебряные приборы изумительно выглядели на бледно-розовых салфетках. Мередит придвинула поближе вазу с живыми розами.
— Ужин готов! — объявила она, подходя к Паркеру. Но тот, казалось, ничего не слышал. Наконец, оторвав взгляд от документов, он, хмурясь, взглянул на нее.
— Что-то случилось?
— Не уверен, — пробормотал он, хотя по его голосу Мередит показалось, что произошло нечто неладное.
— Кто занимался твоим разводом?
Мередит беспечно уселась на подлокотник его кресла и с отвращением поглядела на разложенные документы, озаглавленные:
«ПОСТАНОВЛЕНИЕ О РАЗВОДЕ:
Мередит Александра Бенкрофт против Мэтью Алена Фаррела».
— Мой отец обо всем позаботился. А что?
— Я нахожу эти документы совершенно не отвечающими правилам и нормам закона.
— В чем это? — удивилась Мередит, заметив, что адвокат отца неверно написал второе имя Мэтью — «Ален» вместо «Аллеи».
— Во всем, — ответил Паркер, пролистывая страницу за страницей и все больше волнуясь.
Напряжение, звучавшее в его голосе, передалось Мередит, и поскольку она терпеть не могла вспоминать ни о Мэтте, ни о разводе, то постаралась убедить себя и Паркера, что причин для расстройства нет, хотя не имела ни малейшего представления, в чем дело.
— Наверняка все сделано как следует и по закону. Отец этим занимался, а ты знаешь, как он педантичен во всем.
— Возможно… но этот адвокат, Станислас Шпигальски… кто бы он ни был, его совершенно не заботили детали. Вот смотри, тут написано, что он посылает все дело, и что суд скрепил документы печатью, как и просил Филип.
— И что в атом странного?
— Странно то, что во всем деле не содержится упоминания о том, что Фаррелу когда-либо предъявлялось прошение о разводе, или что он вообще появился в суде, или хотя бы отказался от своего права там появиться, и это только малая часть того, что мне тут не нравится.
Наконец и Мередит по-настоящему встревожилась, но твердо решила не обращать внимания на разгулявшиеся нервы:
— Но какое это теперь имеет значение? Мы разведены, и это главное.
Но Паркер, не отвечая, вернулся к первой странице заявления о разводе и начал медленно ее читать, с каждым абзацем все больше мрачнея. Мередит, не в силах вынести томительного ожидания, встала.
— Ну? — потребовала она спокойно и рассудительно, — что мучит тебя сейчас?
