– А как насчет тебя? – шутливо спросил он, потянувшись за бокалом с бренди. Он понимал, что его вопрос – чисто риторический, но хотел тем самым предотвратить неизбежные дальнейшие расспросы с ее стороны.
– Мэтисон – это твоя настоящая фамилия, или ты ее тоже меняла?
– До определенного возраста меня звали совсем по-другому.
– Что?
Зак был настолько ошарашен, что чуть не поперхнулся.
– Честно говоря, меня нашли завернутой в полотенце, в картонной коробке, которую кто-то вынес на помойку. Дворник отнес меня к себе домой, где его жена ухаживала за мной и отогревала до тех пор, пока меня не смогли переправить в больницу. Он решил, что меня по этому поводу необходимо назвать в честь его жены, и поэтому я – Джулия.
– О Господи! – пробормотал Зак, пытаясь скрыть свое потрясение.
– Мне еще повезло! Ведь все могло быть гораздо хуже. Зак был еще настолько ошарашен, что даже не уловил смешливой интонации в ее голосе.
– Еще хуже?
– Ну конечно. Ведь его жену могли звать Матильда. Или Гертруда. Или Вильгельмина. Одно время меня постоянно мучили кошмары, в которых мне снилось, что меня зовут Вильгельмина.
И снова Зак почувствовал уже знакомую, щемящую боль в сердце, что случалось каждый раз, когда он видел ее фантастическую улыбку.
– Но в конце концов все, слава Богу, закончилось благополучно, – сказал он, как бы уговаривая сам себя, хотя и понимал, что это выглядит нелепо. – Тебя ведь удочерили Мэтисоны? – Джулия кивнула, и он продолжал:
– В таком случае они получили прелестную маленькую крошку, которая стала им прекрасной и любимой дочерью.
– – Не совсем.
– Что? – переспросил Зак, переставая вообще понимать что бы то ни было.
– Мэтисоны получили весьма строптивую одиннадцатилетнюю девчонку, которая до этого уже привыкла к своеобразной жизни в трущобах Чикаго. При этом ее часто замечали в сомнительных компаниях, где старшие ребята и обучили ее некоторым… ээ… трюкам. Наверное, – весело добавила она, – меня даже ожидала в своем роде выдающаяся карьера. – Джулия вытянула руку и пошевелила длинными изящными пальцами. – У меня были замечательные руки. Очень ловкие.
– Ты воровала?
– Да, меня впервые арестовали в одиннадцать лет.
– За воровство? – спросил Зак, не веря собственным ушам.
– Конечно, нет, – возмущенно ответила она, явно задетая таким предположением. – Я была мастером своего дела. Мне повесили статью о бродяжничестве.
Услышав последнюю фразу, особенно с характерным словечком» повесили «, Зак на некоторое время совершенно лишился дара речи. Но его исключительное, чрезвычайно развитое воображение, то самое, которое помогло сделать такую блестящую карьеру в кино, уже взялось за работу, и он увидел Джулию такой, какой она была подростком, шляясь по улицам Чикаго. Маленькая, очень худая и, наверное, бледная от недоедания… на замурзанном лице беспризорника сияют огромные, не правдоподобно синие глаза… упрямо вздернутый подбородок… короткие темные волосы, грязные и спутанные… взбалмошный, заводной характер.
Девочка, готовая в любую минуту вступить в борьбу с окружающим жестоким миром…
Готовая понять и принять беглого заключенного…
Готовая стать на его сторону и поддерживать его, отказавшись от всего, что ей удалось достичь за эти годы, только потому, что она искренне поверила ему…
Испытывая какую-то непонятную смесь нежности, изумления и почему-то смеха, Зак наконец отвлекся от собственных мыслей и сказал извиняющимся тоном:
– Кажется, я слишком дал волю воображению.
– Я в этом даже не сомневаюсь, – загадочно улыбнулась Джулия.
– А чем именно ты занималась, когда тебя арестовали? Джулия как-то странно посмотрела на него. Ее явно что-то забавляло:
– Несколько ребят постарше показывали мне одну маленькую хитрость, которая могла бы мне весьма пригодиться после встречи с тобой. Правда, когда я пыталась вчера проделать то же самое с» блейзером «, то так и не смогла вспомнить, куда именно что подсоединять.
– То есть? – недоуменно переспросил Зак, абсолютно не понимая, о чем идет речь.
– Вчера я пыталась завести» блейзер» без ключа зажигания.
Зак рассмеялся таким открытым, веселым смехом, каким не смеялся уже давно. И прежде чем Джулия успела отреагировать, он еще крепче притянул ее к себе и зарылся смеющимся лицом в густую гриву каштановых волос.
– О Господи, – прошептал он после того, как приступ смеха прошел, – наверное, только я мог ухитриться похитить дочку священника, которая к тому же еще и умеет угонять машины.
– Я уверена, что и вчера у меня бы все получилось, если бы мне не приходилось каждые две минуты все бросать и появляться у тебя на глазах, – обиженно добавила Джулия, что вызвало у Зака лишь новый приступ смеха.
