слегка дрожал, как у человека, в очень короткий срок испытавшего сильное потрясение и последовавшее за ним облегчение. – Какие у вас планы на сегодня, мистер Бенедикт? – поинтересовался он. – Мне поселиться в местном мотеле или можно сразу улетать на Западное побережье?
Зак уже было потянулся к кнопке интеркома, расположенной на пульте между двумя диванами, но в последний момент заколебался. Одна мысль, которую он упорно гнал от себя все это время, не давала ему покоя. Зак понятия не имел, как Джулия относится к нему теперь, после всего, что произошло. А вдруг сейчас она ненавидит его сильнее, чем раньше любила? Он не знал, не мог знать, какой прием ждет его в Китоне и удастся ли ему убедить Джулию уехать вместе с ним в Калифорнию. А если и удастся, то как быстро? Наконец он все же решился нажать на кнопку и сказал:
– Зарегистрируйся в местном мотеле, Стив. Заплати за ночь вперед. Я пришлю за тобой машину сразу после того, как доберусь до места.
Еще не успели смолкнуть двигатели, а Зак уже торопливо спускался вниз по трапу. Таксист, одетый в самую нелепую пародию на военную форму времен гражданской войны, ждал его у распахнутой дверцы машины.
– Вы знаете, где живет Джулия Мэтисон? – спросил Зак у своего экстравагантного шофера, усаживаясь на заднее сиденье. – Если нет, то мне понадобится телефонная книга. Я забыл взять с собой адрес.
– Естественно, я знаю, где она живет, – ответил загадочный водитель, пристально изучая своего пассажира недобрым взглядом. Удостоверившись в своей первоначальной догадке, он наконец уселся за руль и захлопнул дверцу с такой силой, что вся колымага задребезжала, угрожая вот-вот развалиться. – А вы – Захарий Бенедикт? – Он скорее констатировал факт, чем спрашивал, и его голос не предвещал ничего хорошего. Машина тем временем проехала мимо начальной школы и начала петлять по тихим, извилистым улочкам Китона.
Зак был настолько поглощен разглядыванием города, в котором выросла Джулия, что даже не обратил внимания на не совсем обычное поведение шофера.
– Да.
Дальнейшая поездка проходила в молчании, и спустя несколько минут машина резко затормозила у аккуратного одноэтажного домика, окруженного ухоженным газоном и высокими тенистыми деревьями. Зак почувствовал, как учащенно забилось его сердце, и полез в карман за деньгами.
– Сколько я вам должен?
– Пятьдесят баксов.
– Вы что, шутите?
– Вообще-то эта поездка стоит пять баксов. Но с такого мерзавца, как ты, я возьму пятьдесят. А теперь, если хочешь, чтобы я отвез тебя туда, где действительно сейчас находится Джулия, вместо того чтобы торчать здесь, где ее совершенно точно нет, то гони еще двадцать пять.
Вспыхнувшая было злость сменилась изумлением, и Зак, подавив в себе желание поставить на место наглеца-таксиста, спокойно спросил:
– И где же она сейчас находится?
– В средней школе. Репетирует костюмированное представление к завтрашнему празднику.
Зак вспомнил, что они проезжали мимо школы, возле которой, казалось, припарковались все машины города Китона. С одной стороны, он хотел встретиться с Джулией наедине, но с другой – просто не мог долго ждать: ему хотелось поскорее заглянуть ей в глаза, поставить все на свои места и взять ее руки в свои, если, конечно, она позволит ему это сделать.
– Может быть, вы также случайно знаете и о том, когда она вернется? – язвительно поинтересовался он у своего необычного водителя.
– Откуда я знаю, – в тон ему ответил Герман. – Может быть, репетиция закончится только под утро. – Герман, конечно, прекрасно знал, что это не так, но в данном случае солгал из принципа, чтобы хоть как-то задеть этого наглого, самодовольного красавчика.
– Ну что ж, в таком случае поехали туда. Загадочный таксист кивнул и начал разворачивать машину.
– Не понимаю только одного, – сказал он, с ненавистью рассматривая Зака в зеркало. – К чему такая спешка? Ты бросил ее совсем одну, на растерзание всем этим газетчикам и фэбээровцам, а потом, выйдя из тюрьмы, даже не удосужился приехать сюда и повидать ее. Конечно, ты был слишком увлечен своими новыми и старыми шикарными знакомыми, чтобы вспомнить о такой милой и простой девочке, как Джулия, которая за всю свою жизнь никогда никому не причинила ни малейшего зла! Ты опозорил ее перед всем миром, перед всеми жителями Китона! Хорошо, что мы-то знаем, кто есть кто! А ведь все остальные ненавидят ее! И за что? За то, что она сделала то, что должна была сделать? Даже если потом оказалось, что все это ошибка. Я очень надеюсь, – мстительно добавил Герман, – что она плюнет тебе в лицо, как только увидит! А на месте ее отца я бы просто достал ружье и не успокоился бы, пока не убил тебя! Хотелось бы верить, что он именно так и сделает.
– Вполне возможно, что в самом ближайшем времени осуществятся оба ваши желания, – спокойно ответил Зак на эту гневную тираду и протянул Хенкельману стодолларовый банкнот. – Я вас очень попрошу вернуться на аэродром и забрать моего пилота. Он не такая сволочь, как я, а потому, надеюсь, двадцати пяти долларов на этот раз хватит.
Что-то неуловимое в голосе пассажира заставило Германа заколебаться. Резко развернувшись к Заку, он спросил:
– Ты что, хочешь все-таки помириться с ней? Ты для этого приехал?
– По крайней мере, собираюсь попытаться. Враждебность мгновенно исчезла с лица и из голоса Германа Хенкельмана.
– Твой пилот может и обождать пару минут. Это я просто обязательно должен увидеть. Кроме того, вполне возможно, что тебе понадобится помощь.
Последние слова он говорил уже в пустоту. Зак стремительно направлялся к зданию школы, безошибочно определяя направление по тому шуму, который доносился из-за двойных дверей гимнастического зала.
