метнул быстрый взгляд на Странника. Тот едва сдерживал восхищение.
— Так это вы ее... ту, предыдущую, а потом эту... вот как, оказывается... ух, здорово!
— То-то, — кивнул человечек. — Восьмой тенг, это тебе не хрен собачий. У кого учишься? Наверное, у этого выскочки Фаранухара. Ладно, пошли к нему, заодно посмотрим, чем так хвастаются местные маги. Давно я в ваших краях не был.
Он зашагал вперед, не ожидая, что Странник станет показывать ему дорогу, и обрадованный Странник поспешил следом, пытаясь как-то успокоить сумбурно роящиеся в голове мысли, среди которых преобладала одна, панически-восхищенная: «Волшебство, итить его так! Настоящее волшебство!»
Дорогой им попадались разные монументы, всякие там стелы, колонны и просто кучки камней, стилизованные под Стоунхедж. Человечек ворчал себе под нос, но переделывать каждый встречный памятник архитектуры (а может, и не архитектуры вовсе, а другого искусства) не спешил. Видимо, не так это было просто — обращать камни в пыль и лепить из пыли снова камни.
Ближе к лесу и к вечеру показалась деревня, местоположение которой можно было угадать по резкому возрастанию концентрации псевдомонументов на единицу площади. Окруженная разномастными башнями и статуями, деревня представляла собой нечто среднее между развалинами Парфенона и пчелиными сотами; в ее планировке принимали участие, несомненно, люди широких взглядов на градостроительство.
Каждая группа развалин была окружена неким барьером из торчащих, словно обломанные зубья, колонн, а общность соседним ячейкам придавали террасы из массивного пласта породы, которые наслаивались одна на другую, образуя некое подобие пирамиды, по склонам которой расположились садово-каменные участки обитателей деревни. Самым же примечательным было то, что пирамида эта не возносилась в небо, а опускалась ступенчатой впадиной ниже уровня земли.
По террасам, словно по огромной лестнице, Странник и его спутник начали спускаться в глубь котлована. Странник заметил, что большинство людей сидят на своих участках, нежась на солнце или подремывая в тени; кое-кто грызет початок кукурузы, кто-то флегматично лепит новый барельеф на своем портике, разминая мрамор пальцами, как податливую глину. Из центра деревни доносился шум и громыхание, на что местные жители не обращали никакого внимания.
Достигнув центра, Странник увидел, что грохот идет из большой ямы посреди деревни; по старой памяти он бы сказал, что там работает экскаватор. Но ничего подобного — у пластов вывороченной земли, обнажавших скальную породу, стоял бритоголовый человек в сером балахоне и монотонно вращал кистями рук перед собой, словно крутил рукоятки мельницы; синхронно его движениям ворочался в яме плотный шар, состоявший из мельчайших частиц камня, которые осыпались с разлома в земле. Разлом ширился на глазах.
Вскоре шар достиг, по-видимому, нужного размера, и человек, работавший таким образом, слепил несколькими короткими движениями каменный куб неправильной формы и уложил его неподалеку в груду таких же заготовок. Затем протер лоб тыльной стороной ладони и обернулся к подошедшим людям.
— Третий тенг Абеляр приветствует вас, — поклонился он, придерживая свое долгополое одеяние, лишенное каких-либо украшений.
— Где Фаранухар? — спросил коротышка в шароварах.
— Досточтимый магистр Фаранухар проводит урок с учениками четвертого тенга, — ответил бритоголовый.
Коротышка проследовал в направлении, которое указал «каменотес». Проводив его глазами, работник уставился на Странника, но тот, ни слова не говоря, пошел за коротышкой. Позади них снова раздался грохот и дребезжание раскалываемой породы.
Обойдя вокруг груды камней, извлеченных из импровизированной каменоломни, Странник увидел нескольких человек, одетых по одной моде с Абеляром, которые стояли кружком на площадке утрамбованной земли и перебрасывались каменными кубиками, словно играли в волейбол, причем не касаясь их руками. Кубиков было явно больше, чем участников игры; когда они сталкивались в воздухе, то раскалывались на части, тем самым увеличивая число летающих предметов. Неожиданно самый крупный из кубов упал на землю; игра тут же прервалась, и один из участников сконфуженно почесал в затылке, тогда как другие начали над ним смеяться.
Чуть в стороне сидел в каменном кресле под легким навесом человек в красном халате, расшитом золотом. Судя по богатству наряда и сложно уложенной прическе, это был глава поселения. Когда он встал из кресла, приветствуя коротышку, то оказалось, что местный староста высок и худощав, а вытянутое лицо его прорезали глубокие морщины, свидетельствовавшие не столько о преклонном возрасте, сколько о твердости характера. Волосы на голове и в бороде были черными и прямыми, глаза светились, словно угли, на пепельно-бледном лице.
— Приветствую, восьмой тенг Фаранухар, — сказал коротышка, коротко поклонившись.
— Приветствую, восьмой тенг Лиисол, — церемонно ответил Фаранухар. — Чему обязан вашим визитом?
— Да брось, Фар, — отмахнулся коротышка. — Расскажи, как дела? По-моему, у тебя здесь замок был какой-то, а сейчас только эта яма с обломками?
— Лето, — пожал плечами Фаранухар. — Замок я разобрал с учениками. Ближе к зиме построю здесь большой купол, чтобы весь котлован накрыть. Есть идея сделать централизованное отопление, Мастер Огня обещал с этим помочь.
— А воду где берешь? — спросил Лиисол.
— Тебе для фокусов нужно или просто интересуешься? — спросил Фаранухар. — Вон видишь, ребята стоят.
Он указал на цепочку людей, стоявших вдоль по склону котлована. От одного к другому ползли дрожащие, как студенистое желе, комки шарообразной формы, играющие преломленными лучами солнца. Искрящиеся радугой полупрозрачные шары доползали к выточенному в скале бассейну, где вливались в небольшое озерцо воды, откуда местные жители черпали живительную влагу.
— Река в двух лигах отсюда, — пояснил Фаранухар. — Вторые тенги практикуются.
— Я бы так не смог, — покачал головой Лиисол. — Жить вдалеке от воды...
Он потянулся к бассейну, и водная гладь качнулась ему навстречу, выгибаясь из водоема прозрачной дугой.
— Не трогай! — запротестовал Фаранухар. — Водоносы целый день работали, чтобы наполнить бассейн.
— Ладно, ладно, — усмехнулся Лиисол. — Сам понимаешь, как же Мастеру Воды без этой самой воды обойтись?
— Так все-таки у тебя ко мне какое-то дело? — спросил Фаранухар.
— И нет, и да, и нет, и да — течет вода, течет вода, — пропел себе под нос коротышка. — Я хотел напомнить, что на Совете Мастеров будет решаться вопрос планирования экономики на следующий год. Без тебя, Мастер Камня, мы никак не обойдемся.
— Не обойдетесь, как же, — вздохнул высокий. — Вот без Мастеров Земли точно не обойдетесь. Они нас всех едой снабжают. Кстати, эта кукуруза уже поперек горла стоит. Неужели они ничего другого не могут вырастить?
— Вот заодно на Совете и обсудим, почему в общине земледелов растут сады невиданной красы и деревья чуть не до неба поднимаются, а на экспорт одна кукуруза идет. Обсудим.
— Ясно. То есть ты шел мимо со своим учеником и заодно ко мне заглянул насчет Совета напомнить?
— Каким это учеником? — удивился Мастер Воды. — Этот-то? Я думал, он твой ученик. Увязался за мной и молчит всю дорогу, точно воды в рот набрал. Типичный каменщик.
Лиисол рассмеялся собственной шутке.
— Это не мой ученик, — поморщился Фаранухар. — По крайней мере, не из Посвященных.
Две пары глаз взяли Странника в перекрестный захват, отчего он почувствовал себя тающим на сковороде куском масла.
— Неужто один из Недостойных пробрался сюда, чтобы мешать утонченной работе Посвященных? — грозно вздымая брови, произнес Мастер Камня. — Разве ты не знаешь, презренный, что ты не смеешь вступать в пределы мест, где обитают Мастера? Если ты хочешь постигать возвышенное искусство магии, ты
